Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота [litres самиздат]

Поминки справляли сразу после похорон в столовой, той самой, которая тринадцать лет назад на пятачке учила Яса читать вместе с другими зданиями по соседству. Народу в столовой было много, намного больше, чем днем при прощании в квартире. Яса посадили недалеко от всех родственников, но с краю, рядом с какими-то вообще незнакомыми людьми, впрочем, ему было все равно, жалко только, что он не мог сидеть рядом с бабушкой. А может быть, это и к лучшему, тут он хоть сможет не плакать больше? Вилок и ножей не было, стол был сервирован одними ложками. После некоторой паузы слово взял Герценов, муж тети Любы, что тоже Ясу было не совсем понятно. По идее, говорить должна была сначала бабушка, потом папа, потом, наверное, тетя Люба? Но честно сказать, Герценов говорил очень хорошо о его деде, ему понравилось. А когда в завершение он произнес громко и отчетливо: «Вечная память Михаилу Егоровичу. Светлейшей души был человек», Яс не выдержал и заплакал опять.

Между тем гости выпили по второй, а потом по третьей, и Яс вдруг с удивлением отметил, что большинству из них уже совсем не грустно. От водки глаза у мужчин и женщин масляно заблестели, появился румянец на щеках, разговор с деда Миши перешел на более будничные темы, например, запчастей для «Запорожца», которыми был озабочен его сосед по столу слева. А потом, когда после перекура мужчины вернулись и выпили в очередной раз, атмосфера за столом и вовсе перестала быть траурной. На лицах там и сям мелькали сдержанные застенчивые улыбки, когда шутка в разговоре, видимо, была особенно удачной. Яс вышел из-за стола и, стараясь остаться незамеченным для бабушки и остальных родственников, потихоньку выбрался на улицу и пошел к автобусной остановке. Как он добрался до дома он не помнил. И не совсем понимал, как вести себя дома дальше. Делать вид, что ничего не случилось было невозможно, а скорбеть и отвечать на вопросы у Яса даже при желании не было сил. Он позвонил, мама открыла дверь. Через коридор в кухне Яс увидел Зазубина. Дядя Женя сидел на кухне в профиль к нему, а перед ним стояла тарелка с дымящимся лагманом.

– Кушать будешь? – спросила мама

– Нет, спасибо. Повисла пауза. Но тут Зазубин из кухни сказал тихо и очень доброжелательно:

– Привет. Похоронил дедушку?

– Да, – ответил Яс. Как же он был благодарен отчиму за этот тон. И за то, что это был единственный вопрос про похороны.

– Ты к себе в комнату или с нами за столом посидишь? – Тем же тихим и добрым голосом сказал дядя Женя.

– В комнате побуду, спасибо, – ответил Яс. Он прошел к себе, сел за стол и стал смотреть на карту мира. Он впервые столкнулся с потерей одного из самых близких ему людей в своей жизни. Но боли, такой, как во время известия о разводе или той, которая была у него после похорон Вовки, почему-то не было. Было грустное спокойствие, такое, как будто кто-то ему в этот раз сказал, что все правильно, больше грустить не надо. Яс забыл перед сном вымыть ноги и почистить зубы, и впервые лег в кровать так. В эту ночь ему снилось, как они вместе с дедом Мишей все катались и катались на «Сюрпризе».

– Тебе же всегда нельзя было? – удивлялся по этому поводу Яс.

Деда Миша смотрел на него своим фирменным хитроватым прищуром из-под густых бровей, улыбался ровными, не знавшими стоматолога зубами и отвечал:

– Сегодня можно!

В шестом классе Яс внезапно – как это очень часто бывает в жизни – стал фехтовальщиком. На фехтование, как и в четвертом классе на легкую атлетику, как до этого в первом на плавание, Яса тоже привела мама. Яс не возражал. На легкой атлетике он особо звезд с неба не хватал, если не считать третьего места среди ровесников города в забеге на 500 метров, каким-то чудом схваченное им в самом начале его легкоатлетической карьеры. А потом – ничего, даже тени на призовые места не было видно. Поэтому, когда через два года мама, после короткого разговора с глазу на глаз с его тренером, Ларисой Дмитриевной, спросила, не хотел бы Яс вместо легкой атлетики попробовать фехтование, он флегматично кивнул. Фехтование – это было благородно. Не то, что бегать, как лошадь по кругу из последних сил. Франция, Арамис, пора-пора-порадуемся, азарт единоборства. Именно утонченный полуаббат Арамис, а вовсе не забияка д’Артаньян был его любимым персонажем в экранизации «Трех Мушкетеров». И поэтому сегодня, прекрасным октябрьским солнечным утром, Яс с большим интересом смотрел на своих будущих товарищей по спорту, фехтовавших на шпагах на дорожке.

Оказывается, это все три абсолютно разных вида оружия: рапира, шпага и сабля. А он, простофиля, думал, что это все синонимы. Сын маминой коллеги и близкой подруги, Игорь Рогозов, был тренером по шпаге. Ей, в отличие от сабли, можно было только колоть, удары не считались. При уколе на конце клинка кнопка на пружинке зажимала контакты двух проводов, идущих в желобе, и в специальном аппарате загоралась лампочка. И, в отличие от рапиры, где засчитывались уколы только в туловище, покрытое специальной металлизированной курткой, в шпаге можно было колоть куда хочешь, в любое место. Демократичность уколов с одной стороны и аккуратность фиксации их с другой в шпаге Ясу понравились. Хорошо, что Игорь Олегович оказался тренером именно по шпаге, хоть Яс и думать не думал об этом еще час назад. Между тем объект его размышлений окончил урок, коротко отсалютовал ученику, снял маску и направился к ним с мамой, на ходу снимая толстый набочник. «Какой вежливый и красивый, как будто потомок Арамиса», – подумал Яс. Вытянутый овал лица, прямой нос с горбинкой и серо-голубые глаза тренера, хоть и не имели большого сходства с тезкой Старыгиным, игравшим Арамиса в любимом сериале, но и вправду несли на себе печать чего-то неуловимо-французского. А если принять во внимание высокий рост и стройность «учителя фехтования», то его вполне можно было бы признать за одного из потомков воспетого пером Дюма аббата. По крайней мере, у Яса получилось.

– Привет, ты Яс, должно быть. А меня зовут Игорь Олегович! – сказал он Ясу и белозубо улыбнулся, глядя на него в упор красивыми морозно-лазурными глазами. Улыбка у Игоря Олеговича была приятная, открытая. Очень похож на Арамиса, еще раз подтвердил сам себе Яс.

– Здравствуйте, я знаю. Мне мама сказала, – тоже улыбнулся Яс в ответ, немного застеснявшись, как у него это обычно было при знакомстве.

– Ну что? Шпажистом хочешь быть?

– Хочу.

– Очень?

– Очень!

– А отлынивать не будешь на тренировках?

– Нет, – Яс совсем засмущался и потупил глаза.

– Ну пошли тогда, – весело сказал Игорь Олегович и обняв Яса за плечо, подвел его к большому ящику-сундуку. – Выбирай себе подходящий размер, а я тебе пока принесу шпагу и маску. Людмила Николаевна, вы пока присядьте, мы недолго будем, минут десять. На ногах у тебя кроссовки, отлично. Значит, смотри. Ты надеваешь бриджи, набочник и куртку…