Сергей Заграевский - Архитектор его величества

Потом князь спросил, что я думаю об укреплениях Владимира. Я ответил, что строительство крепостей, в отличие от храмоздания, не является моей сильной стороною, но в меру своего разумения я полагаю, что городу уже тесно в старых укреплениях, и их было бы полезно существенно расширить. Андрей кивнул и попросил меня — вновь попросил, а не повелел! — помочь верховному воеводе Вышате Никифоровичу с определением вида и очертаний новых укреплений [58] См. лист 3 Рисунков и чертежей. .

Мы заговорили о сроках работ. Я сказал, что мне нужен месяц на создание макетов обоих храмов — и в устье Нерли, и во Владимире, а потом еще полтора месяца на точные расчеты и подробные чертежи.

Андрей вначале не понял, чем подробный чертеж по сути отличается от макета, и мне пришлось объяснить, что макет дает лишь общее впечатление о будущем здании, и когда он одобрен заказчиком, то требуется на его основе нарисовать здание уже детально, с указанием точных размеров, а иногда даже порядовки кладки. Когда такой чертеж одобрен, архитектор чувствует себя спокойнее, ибо уже отвечает только за его выполнение и не зависит от возможных капризов и смен настроения заказчика. Если заказчик вдруг пожелает что-нибудь существенно изменить, то должен быть подготовлен и одобрен новый детальный чертеж. Кроме того, с таким чертежом удобнее работать на строительстве, ибо мастеровые сразу видят то, что им предстоит сделать, и не надо разъяснять им каждую мелочь и следить за каждым их шагом.

Феодор сказал, что слышал о подобной системе, но на Руси мастера-храмоздатели обычно не делают детальных чертежей, а после одобрения заказчиком макета сразу начинают работу, выдерживая лишь общие черты и пропорции здания. Более того — иногда и макет не представляют заказчику, а объясняют, что новый храм будет похожим на один из уже построенных. Или даже просто просят поверить на слово, что будущее здание будет красивым и величественным.

Я ответил епископу, что церкви в наших деревнях тоже часто строят без детальных чертежей и макетов, ограничиваясь словесными описаниями. Но поскольку князем приглашен не деревенский, а императорский архитектор, то уровень работы должен быть на должной высоте. Неосторожно сказав это, я подумал, не обидятся ли князь и епископ за сравнение Руси с нашими деревнями, но они, хвала Господу, пропустили это мимо ушей.

Андрей выразил желание увидеть макеты в конце января, а детальные чертежи — в марте, ибо времени мало: надо будет заложить оба храма не позднее начала апреля и успеть за 6666 год полностью выстроить церковь на будущем княжеском дворе в устье Нерли и начать строительство большого городского собора.

Я сказал, что расчеты, макеты и чертежи сделаю вовремя, но выполнение заданных князем сроков строительства будет зависеть от наличия материалов и мастеровых, желательно опытных.

Тогда Андрей Георгиевич вызвал седого купца, которого я видел в приемной. Это оказался помощник покойного архитектора Саввы Нажировича — Яков Осипович. С ним князь разговаривал совершенно иначе, чем со мною. Когда Яков вошел в комнату и поклонился в пояс, Андрей даже не предложил ему сесть и спросил, сколько имеется белого камня. Тот ответил, что запасы были израсходованы за время большого строительства шестидесятого года, когда были построены все пять каменных храмов князя Георгия Владимировича, — как ты, наверное, уже понял, Яков имел в виду 6660 год по византийскому календарю, 1152 от Рождества Христова. Но добыча с тех пор хотя и сократилась, но продолжалась, и в сем году на один такой храм, как строил Савва, должно хватить. Но камень необходимо перевезти, ибо лодки и сани не были предоставлены, и он так и лежит под Москвою у каменоломен.

Андрей повелел увеличить добычу и сказал, что выдаст деньги на наем саней у крестьян и купцов, а летом обеспечит лодки. Потом спросил Якова, можно ли найти строителей, работавших у князя Георгия Владимировича.

Купец вновь глубоко поклонился и сказал, что собрать опытных мастеровых будет не так просто, ибо ими ведал покойный Мирослав Чудинович, и только он знал, кто по каким заказам работал после окончания большого строительства Долгорукого. Но все можно разузнать, поискать и старых, и новых работников по городам и деревням, и если предложить хорошие деньги, то строители будут. На это князь сказал, что жаловать будет и деньгами, и землею, то есть в обиде никто не останется. Уже к марту мастеровые должны быть найдены хотя бы для храма в устье Нерли.

В конце аудиенции Андрей повелел Феодору — именно повелел, несмотря на его епископский сан! — осуществлять общее начальствование над храмовым строительством и подготовить княжеский указ о выделении аббату Готлибу дома во Владимире, мастерской, необходимых инструментов, возницы, прочих слуг, а также о назначении жалования тысяцкого. Не ведаю, сколько это, но наверняка немало, ибо тысяцкий — высокая государственная должность, «начальник тысячи».

Феодор и князь пригласили меня на рождественскую службу в храме Преображения Спаса, я с благодарностью принял приглашение, и мы с Яковом откланялись. Меня уже не удивило, что Андрей на мой поклон ответил, на Якова же не обратил никакого внимания.

Вечером я пришел в храм Спаса на божественную литургию, которую проводил сам епископ Феодор. Я уже писал тебе, что зимою по большим праздникам на Руси отворяют неотапливаемые каменные храмы, и служба проходит в холоде и густом пару. Сейчас я хочу поведать тебе о гораздо более важной вещи: во время чтения диаконом Святого Евангелия ко мне подошел Феодор и предложил сослужить ему. Моя ермолка была за поясом, как обычно при посещении русских церквей. Я ее вытащил, показал епископу, тот кивнул. Я надел головной убор, встал в ряд владимирских священников второй степени и отслужил литургию Василия Великого на глазах и князя, и бояр, и горожан: храм был полон.

Не ведаю, брат мой во Христе, как ты к сему отнесешься и не сочтешь ли мое участие в сей литургии отступлением от истинной католической веры. Надеюсь, что нет, ведь византийская церковь также обладает апостольской преемственностью, и известны многочисленные дружественные контакты между нашими святейшими папами и константинопольскими патриархами уже после схизмы столетней давности. Слышал я про совместные богослужения в Афоне, где рядом с греческим монастырем расположена и наша бенедиктинская обитель. Да и в Святой Земле я сам наблюдал совместные молитвы византийцев и добрых католиков не раз и не два. Но если я все же согрешил, то каюсь и смиренно молю об отпущении сего греха.

В целом у меня сложилось ощущение, что столь теплый прием мне оказан прежде всего потому, что князь Андрей и епископ Феодор желают установления дружеских и союзнических отношений и со Священной Римской империей, и со Святой католической церковью.