Анатолий Гусев - Хунхуз

Се сяншен, наверное, не знает, как хунхузы воюют с китайской армией? Я скажу. Обычно мелкие отряды вступают с солдатами в перестрелку и заманивают их в горы. В это время собираются крупные отряды, окружают китайские войска и начинают вести с ними переговоры. В большинстве случаев переговоры оканчиваются миром. Хунхузы оставляют солдатам жизнь, а солдаты оставляют хунхузам деньги. И тогда с Чжао Шоушаном происходило, что и всегда. Его обстреливали наши небольшие отряды, а он уходил всё дальше и дальше в горы, преследуя их. Но ему, во что бы то ни стало, нужны были японские пленники, причём живые и здоровые. А как их найдёшь? И тут я пришёл к нему на помощь. Я сказал, что ему не видать японцев как своих ушей, если он не согласится на наши условия.

– И какие же это условия? – спросил Чжао Шоушан.

– Прежде всего, генерал Чжао, вам надо заплатить нам 50000 русских золотых рублей».

– Чжао тогда уже был генералом? – прервал я рассказ Лю Веймина.

– Нет, тогда ещё не был. Но и ты, Се сяньшен, ещё не капитан, ты штабс-капитан. Но, уверен, ты им станешь.

У хунхузов везде свои люди и они обо всех знают всё, и то, что они знают моё звание, меня не удивило.

– Вряд ли, Лю сяньшен, я оставил службу.

– Судьба переменчива. И так я продолжаю.

«Чжао Шоушан поинтересовался:

– Почему именно я должен заплатить?

– Потому что больше не кому. И вы главный благоприобретатель.

– И в чём же моя выгода?

– Во-первых, вы разгоните всех хунхузов в этих горах. Обещаю вам, генерал, что все китайские, русские и японские газеты будут писать об этом. Во-вторых, после кровопролитного боя, вы освободите японских офицеров из хунхузского плена. И если после этого вас, генерал, не повысят, тогда куда катиться наша страна?

– А какие гарантии?

– Моё слово. Когда я получу деньги, мы обговорим все детали.

Чжоа сяньшен долго думал, но ему ничего не оставалось делать, как согласился. Через какое-то время, Русско-китайский банк выдал Чжао Шоушану 50000 золотых русских рублей. Больше половины из них оказались наши».

– Не понял, Лю сяньшен, что значить ваши?

– Я хочу сказать, что мы их делаем.

– Вы чеканите фальшивые червонцы и русский банк их принимает?

– Конечно, они же из чистого золота. Тот же вес, та же проба, та же голова царя, а на ребре надпись: «чистаго золота 1 золотникъ 34,68 доли». Единственное, что, так это если поставить монету на ребро, то ваша будет стоять, а наша упадёт. Края формы немного завалены. Так вот, все газеты недели две сообщали, как доблестный Чжао Шоушан громит хунхузов совсем без потерь. Что понятно: стреляли не по нему, а в воздух. Потом в условленном месте часть его людей переоделась хунхузами, настоящие хунхузы передали им японцев и после непродолжительного «боя» они были освобождены. Перепуганные японцы ничего не заметили. А солдаты Чжао после боя, опять переоделись и старались держаться подальше от бывших пленных. Итак, слово своё мы сдержали и получили 50000 тысяч золотыми русскими рублями, Япония получила своих офицеров Генерального штаба, а Чжао Шоушан получил славу и повышение в чине. Мы умеем держать слово, капитан.

После нашего знакомства мы часто стали встречаться с Лю Веймином. Он приходил ко мне ближе к вечеру. Мы пили чай с вишнёвым вареньем, которое ему очень понравилось, рассуждали о жизни и хунхуз рассказывал о своих приключениях.

10.10 2020 г.

ВЫКУП

– А ты знаешь, капитан, – сказал Лю Веймин, – что мы не называем себя хунхузами и вообще избегаем произносить это слово?

– Знаю, конечно, – ответил я. – Вы называете себя «вольными храбрецами».

– И у нас не банда, не шайка и не отряд, а братство.

– И это знаю.

– И у нас имеются свои законы.

– Вот это странно. Какие у вас могут быть законы?

– Свои не писаные законы и нарушать их не имеет право ни один из братства вольных храбрецов.

– А иначе – что?

– А иначе будет наказание.

Мы сидели под деревом, и пили чай с вишнёвым вареньем. Мы – это я, горный инженер Сергей Павлович Верещагин и глава местных хунхузов, по-китайски даланьба, Лю Веймин или, как его ещё называют Лю лаоши ( Лю-учитель ). Я уже писал, как мы с ним познакомились и с тех пор у нас сложились приятельские отношения. Мы любили вот так сидеть, пить чай с вишнёвым вареньем и рассуждать о жизни. Иногда Лю Веймин рассказывал случаи из жизни хунхузов – китайских разбойников на Дальнем Востоке. Это одна из его историй.

Уссурийский казак Аким Харитонов загулял, в смысле запил. Откуда на него эта напасть нападает неизвестно, но он ни с того ни с сего начинает пить безбожно. Пьёт не как хватит, как всё. Казаки посёлка Илюхинский станицы Ново-Троицкой знают эту его слабость и спиртное ему не продают и не дают.

Напротив Илюхинского, на том, китайском берегу реки Уссури на холме за лесом расположен посёлок, где можно было купить ханьшин – китайскую водку из ячменя. Водка эта очень противная, но у неё есть два достоинств – она дешёвая и крепкая. Аким взял лодку и направился к китайцам. Прошло два-три часа, Аким не возвращался. Тогда его жена Люба, оставила детей на старшую дочь, сама взяла лодку и погребла к китайцам искать мужа, с ней увязался её десятилетний сын Ефимка.

В это время на китайском берегу косил сено илюхинский казак Осип Овчинников со своим двенадцатилетним сыном Иваном.

На той стороне реки Уссури много хорошей земли и казаки пользуются любым свободным клочком земли под пашню или сенокос. Китайцы на это смотрят сквозь пальцы, но и сами, в свою очередь, зимой ходят беспрепятственно охотиться на русскую сторону или летом ищут женьшень в горах.

Вдруг за лесом раздались отчаянные крики и выстрелы. В той стороне стояла заброшенная китайская фанза.

– Что там такое может происходить? – недоумевал Овчинников. – Ну-ка, Ванька, сбегай, сынок, посмотри, что там происходит. Только осторожно.

Мальчик бесшумно скрылся в лесу. У фанзы он увидел вооружённых людей в синих одеждах. На земле, судя по одежде, валялись убитые корейцы. Ваня увидел, как в тёмный проём двери втолкнули Любу с Ефимкой, а оттуда за косу вытащили китайца. С китайцем о чём-то долго говорили, а потом начали бить. Испуганный мальчик бросился к отцу.

– Там одни манзы с ружьями бьют другого, безоружного манзу, а корейцы убитые лежат. И тётя Люба с Ефимкой там.

Со стороны заброшенной фанзы раздался выстрел.

– Это, должно быть, хунхузы, – сказал Осип. – Ну-ка, сын, собираемся и в посёлок.

В посёлке Овчинниковы обо всём рассказали поселковому атаману Степану Кудряшову.

Стоял июнь – покосная пора, все казаки посёлка были на своих делянках, да и поздно было кого ни то искать, вечерело уже. Поиск Харитоновых решили отложить до утра.