Сергей Коняшин - Последний рубеж

– Ты всё-таки подумай над моими словами…

– Эндель, замолчи! Очень тебя прошу! – резко оборвал его Андрей. – Ещё одно слово, и я за себя не ручаюсь…

Но Мэри уже твёрдо решил рассказать обо всём. Он вытащил из кармана кольцо и, намереваясь отдать его заметно раздражённому Новицкому, продолжил:

– Разве ты совсем не допускаешь, что твоя Полина могла оказаться на месте той девушки, которую фашисты…

Эндель не успел закончить фразу, потому что в глазах внезапно потемнело – тяжелейший удар кулаком в челюсть опрокинул его, и он упал в снег.

Неожиданное происшествие заставило отряд остановиться. Бойцы неровными рядами столпились вокруг Новицкого и Мэри.

– Я просил тебя заткнуться по-хорошему? Так что не обижайся! – яростно проорал Андрей, приближаясь к распластанному на земле другу.

Эндель тем временем обнаружил, что в момент удара Новицким выронил кольцо, и, чтобы не позволить затоптать место, где его потом можно было бы найти, быстро вскочил на ноги и попытался оттолкнуть друга назад. Тот, расценив это как ответное нападение, ударил Мэри коленом в живот, а Эндель, вынужденно защищаясь, повалил Андрея на землю подсечкой. Завязалась драка. Друзья катались в снегу, отчаянно колотя друг друга. В конце концов Новицкому удалось прижать Мэри к земле, однако, едва он занёс над ним кулак, внезапно возникшая сила оторвала его от Энделя и отшвырнула далеко в сторону. Он с размаху ударился спиной об обледеневшую скалу и рухнул в сугроб под ней. Между дерущимися стоял Куников.

– Что за ерунда тут у вас? – свирепо спросил он.

– Извините, товарищ майор… – произнёс Андрей, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от снега. – Я виноват. Первым его ударил…

– Не совсем так… – торопливо перебил Мэри. – Тут больше моя вина. Сам спровоцировал.

– Встать в строй! Быстро! – крикнул Цезарь, понимая, что бойцы не держат друг на друга зла и инцидент можно считать исчерпанным. – Чтобы такого больше не повторялось!

Морские пехотинцы быстро смыкались вокруг Энделя и плотными рядами уходили вперёд, окончательно втаптывая в рыхлый снег непонятно куда упавшее и так и не найденное им кольцо. Ругая себя за то, что он потерял последнюю возможность убедить Новицкого выслушать его, Мэри, понурив голову, занял своё место в строю и вместе со всеми зашагал в сторону Геленджика…

Построение отряда с последующей погрузкой на катера было назначено на девятнадцать часов. После обеда Куников предоставил бойцам свободное время, чтобы они отдохнули перед ночной атакой, написали письма родным, завершили какие-то оставшиеся дела. Эндель, прикинув, что мог бы успеть сбегать на место утреннего происшествия и попытаться найти кольцо, решил рискнуть. Он незаметно выбрался из города и со всех ног побежал к хорошо отпечатавшемуся в памяти изгибу дороги.

Погода стояла холодная и ветреная. На замёрзшие горы почти сплошной стеной валились белые хлопья снега. Добежав до нужного места, Мэри обнаружил, что оно сильнее, чем ожидалось, засыпано снегом, но от идеи найти кольцо не отказался. Примерно прикинув, как далеко оно могло отлететь от того места, где его ударил Андрей, и в каком направлении другие могли сдвинуть кольцо сапогами, Эндель опустился на колени и, превозмогая обжигающий холод и болезненную ломоту в костяшках пальцев, принялся скрупулёзно ощупывать каждый сантиметр дороги. Когда терпение и вера уже почти оставили его, непослушные одеревеневшие пальцы наткнулись наконец на маленький круглый предмет. Вытащив его из снега и отряхнув от налипшей грязи, Эндель увидел то самое медное колечко со знакомой надписью: «Полине от Андрея» и бережно положил в карман.

Как только он поднялся на ноги, до него донёсся характерный гул приближавшегося автомобиля. Подойдя к краю дороги, Мэри заметил петляющий ниже по серпантину немецкий «кюбельваген» зимней камуфлированной чёрно-бело-серой расцветки, на большой скорости двигавшийся в его направлении. Укрыться на узкой тропе между отвесной скалой – с одной стороны – и глубоким обрывом – с другой – было невозможно, поэтому Эндель что есть силы бросился вдоль по дороге, убегая от стремительно настигавшего его автомобиля.

Шум мотора за спиной явственно нарастал. Мэри отчётливо понимал, что немецкая машина маячит уже прямо позади него – ещё несколько секунд, и его можно будет легко увидеть сквозь густую пелену снегопада. В этот момент он заметил крутой уступ в слоистом склоне горы на обочине дороги. Собрав последние силы, Эндель быстро свернул в сторону и длинным кувырком вкатился в узкий пролом разрушенной многовековыми норд-остами скалы. Через несколько секунд «кюбельваген» проехал мимо, но, к большой досаде Мэри, намеревавшегося незаметно скрыться, внезапно остановился посреди дороги чуть дальше его укрытия. Эндель вжался в неровную расщелину. Стараясь не двигаться и даже не дышать, чтобы не быть замеченным, он затаился за высокой каменной складкой и стал осторожно наблюдать, что будет дальше.

Из машины вышел немецкий командир, в котором Мэри сразу же узнал старшего офицера, встреча с которым недалеко от госпиталя в Новороссийске едва не стала для него роковой.

Оберст Шэффер несколько раз, то ли разминаясь после долгого сидения, то ли пытаясь согреться на холодном пронизывающем ветру, прошёлся вокруг автомобиля, нетерпеливо поглядывая на часы. Было понятно, что он кого-то ждёт.

Несколько минут спустя сквозь снежную пелену показалась русская «полуторка». Машина остановилась, и из неё мешковато вывалился в метель… Буров.

– Дорогой Альфред, как я рад тебя видеть! – на чистом немецком языке произнёс он. – Надеюсь, ты не слишком долго меня ждёшь?

– Нет, дорогой Василий, не очень… – ответил оберст.

Они обнялись, как хорошие друзья.

– Единственное… У меня есть опасения по поводу безопасности этого места, – проговорил Шэффер, озираясь по сторонам.

– Уверяю тебя, мой друг, нет никаких причин для беспокойства, – весело сказал Буров. – Эти время и место – самые безопасные, какие можно выбрать в настоящий момент. Русские сейчас слишком заняты, чтобы следить за кем бы то ни было в такую погоду. Весь Геленджик готовится к сегодняшним ночным десантам, о которых я ещё давно подробно проинформировал генерал-полковника Руоффа. А те, кто не занят подготовкой, валяются пьяными по всем углам, отмечая случайную победу под Сталинградом…

– Да уж, это, бесспорно, очень болезненный удар для вермахта… – тяжело вздохнул Шэффер. – Именно поэтому после разгрома Паулюса Руофф с удвоенными усилиями спешит развить наступление на Кавказе, пока ещё окончательно не потеряна наша стратегическая инициатива. Благодаря тебе, Василий, он нисколько не сомневается в нашем успехе. К встрече обоих десантов – и в Новороссийске, и уж тем более в Южной Озерейке – всё готово. Как только русские отправятся кормить крабов на дно моря, мы намерены перейти в решительное наступление. Так что очень скоро, дорогой друг, ты, как и просил, будешь назначен помощником командующего местным городским рейхскомиссариатом и сможешь спокойно работать среди нас, пока семнадцатая армия будет добивать остатки русских войск на Кавказе. Ты это заслужил, и генерал-полковник намерен отправить твоё личное дело в Берлин уже ближайшим рейсом.