Екатерина Франк - Под флагом цвета крови и свободы

– Твой Фокс сбежал прошлой ночью. Мистер Дойли сообщил мне обо всем и предложил отправиться на берег. Поскольку этот план имел шансы на успех, я согласилась, – сухо принялась излагать ситуацию Эрнеста. Рэдфорд на мгновение прикрыл глаза, и она даже внутренне приготовилась к удару в лицо или чему-то подобному – однако капитан овладел собой и лишь спросил тихо:

– На какое время вы с ним условились?

– До полудня. Джек, мы не сказали тебе, потому что…

– Потому что опасались, что я подвергну опасности всю команду. Напрасно, – холодно перебил ее Рэдфорд и обернулся к рулевому: – Айк, разворачиваемся! Идем прямо к берегу…

– Джек, Джек, стой! – побледнев, Морено сама метнулась к нему, встав между капитаном и штурвалом, словно это могло разделить их непреодолимой стеной. – Именно этого мы с ним и боялись, когда решили не говорить тебе!..

– Напрасно. Команда не пострадает, – отрезал капитан. – Подойдем к берегу на расстояние в три мили, и я сяду в шлюпку. Со мной пойдут пять человек добровольцев, если таковых не будет – обойдусь. И нет, тебя, или Макферсона, или Моргана в их числе не будет! Ждите до полуночи, и если мы не вернемся все вместе…

– Этого не будет, Джек, – слегка севшим от волнения, но как никогда твердым голосом возразила Морено. Расправив плечи и уверенно глядя в глаза капитану, она казалась ничуть не решительнее его: – Этого не будет, пока я жива и нахожусь в трезвом рассудке. Если бы тебе не застилала глаза слепая привязанность к этому мальчишке, ты и сам понял бы все! Мы доверимся мистеру Дойли и последуем его плану.

– Мистер Дойли, мистер Дойли! – раздраженно повторил Рэдфорд, явно лишь усилием воли сдерживаясь, чтобы не озвучить все свои мысли и чувства при помощи самых откровенных, но не подобающих капитану слов. – Вот как я это вижу: Генри вчера вечером уже осознал свою вину и никуда сбегать не собирался, а сегодня они оба с твоим мистером Дойли исчезли неизвестно куда, и ты даже не знаешь, что в действительности произошло! Да полно, не притворяйся, будто не понимаешь…

– Мистер Дойли не заслуживает таких подозрений, – уверенно перебила его Эрнеста; Джек закатил глаза:

– Мистер Дойли сказал бы тебе что угодно, чтобы только покинуть борт. То единственное, чего он хочет, ждет его на берегу! Неужели ты до сих пор не поняла… – начал было он, но, уперевшись взглядом в упрямо поджатые губы и сведенные в одну линию бесконечного отрицания брови Эрнесты, шумно перевел дыхание: – Айк, разворачиваемся, я сказал! Готовьте нижние стаксели, брасопьте грот! Как ты вообще можешь ему доверять? – со все еще не израсходованным гневом снова обернулся он к девушке.

– Так же, как ты доверил пост второго человека после себя мальчишке, для которого и место пятого помощника рулевого – непозволительная роскошь! – Морено тоже явно сдерживалась из последних сил, чтобы не начать кричать в голос. – Делай что хочешь – но я не пущу тебя на берег, Джек. Мы должны дождаться вестей от мистера Дойли.

– Мы дождемся разве что пары «охотников» либо хорошего обстрела из форта, если останемся на месте! – огрызнулся Рэдфорд, прицеливаясь подзорной трубой на пока что тонкую синеватую полоску земли прямо по курсу. – Пойми уже наконец: он больше никогда не вернется!

– Нет, вернется!.. – с какой-то тихой уверенностью, без тени сомнения или волнения отрезала вдруг Эрнеста; черные глаза ее расширились, а на губах прорезалась слабая, недоверчиво–изумленная усмешка, когда она указала на какую-то едва различимую даже для Рэдфорда точку, по–черепашьи медленно выделявшуюся на фоне основной линии берега: – Вот он.

Джек мгновенно наставил подзорную трубу, как дуло ружья, на указанное ею место, прищурился, подкрутил даже винт – что получилось лишь со второго раза, так как его заметно потряхивало от волнения. Морено лишь молча усмехнулась, задыхающаяся и торжествующая: если у нее и оставались какие-то сомнения в собственных словах, то она предпочла оставить их при себе.

– Отставить разворот! – наконец оторвавшись от трубы, охрипшим голосом рявкнул Рэдфорд. – Травите шкоты, сукины дети! Пропустим ветер – застрянем здесь самое меньшее на сутки!.. – в крохотной точке, указанной ему зоркой «мисс штурман», отчетливо можно было разобрать очертания шлюпки, однако разглядеть с такого расстояния, кто именно находится в ней, не представлялось возможным.

– Я уверена, что мистер Дойли вернется не один, – до неприличия легко разгадав его волнение, Эрнеста ободряюще положила руку ему на плечо. Джек дернулся, как от ожога, но промолчал, лишь с прокушенной почти до крови нижней губой до рези в глазах всматриваясь в мутноватое стеклышко окуляра.

– Дай-ка мне, – предложила после тягостной минутной заминки Морено. На полный самого искреннего затравленного негодования взгляд Рэдфорда она лишь спокойно пожала плечами: – Что? Не твоя вина, что у меня глаза получше будут.

– Сам справлюсь, – сквозь зубы проговорил Джек, с такой силой вертя винт, словно намеревался сорвать резьбу ко всем чертям. Прошло не меньше пяти минут, и шлюпку стало уже возможно разглядеть и невооруженным глазом, прежде чем капитан снова выровнял подзорную трубу и приник к ней.

– Это они, – произнес он упавшим голосом, в котором удивительным образом смешались облегчение и крайнее разочарование. Затем отвернулся, медленным, тяжелым шагом отошел к штурвалу, отмахнувшись от Айка, и сам взялся за неподатливое резное колесо. Труба перешла в руки Эрнесты, однако та и не думала воспользоваться ею. Вместо этого она молча, хотя и с тихой гордостью устремила взгляд на скользившую по волнам и медленно увеличивавшуюся в размерах шлюпку, в которой уже можно было разобрать очертания фигур двух людей: один, повыше ростом и шире в плечах, ожесточенно работал веслами, второй – сидел неподвижно, сгорбившись и, похоже, уронив голову на руки. Вероятно, Генри досталась приличная выволочка за его побег, мстительно порадовалась Морено, бросая обеспокоенный взгляд на капитана: ее совсем не радовала собственная победа в споре с другом, и вздорного мальчишку, столь сильно его разочаровавшего, она готова была возненавидеть, как злейшего врага.

– Эй, ребята, готовьте трап и найтовочные концы! – вынырнув из своих малоприятных раздумий, громко прикрикнула она на матросов, оживившихся при виде бывшей уже в полусотне ярдов от правого борта шлюпки. Рэдфорд не вздрогнул, не побледнел – лишь рука его державшая штурвал, на мгновение сжалась столь сильно, что от костяшек полностью отхлынула кровь: зоркая Морено, стоявшая ближе всех, успела заметить эту его секундную слабость, и в черных ее глазах мелькнуло угасшее было беспокойство:

– Эй, Джек, ты в порядке? Если…