Екатерина Франк - Под флагом цвета крови и свободы

– Пора! – перегнувшись через решетку трюмного люка, крикнула Морено, и Эдвард обернулся к дождавшимся его приказа канонирам.

– Огонь!.. – хриплым, торжествующим голосом скомандовал он и сразу же бросился наверх по лестнице. Загрохотали пушки с опердека, серо–сизый дым мгновенно окутал судно – и под его прикрытием совершенно невозможно было увидеть, как двадцать человек с «Попутного ветра» одновременно спрыгнули за борт и ушли под воду.

Эдвард никогда не считал себя особенно скверным пловцом, тем более что это отнюдь не соответствовало действительности; однако теперь он впервые в полной мере осознал свое отличие от остальных пиратов. Ему приходилось изо всех сил работать руками и ногами, борясь за каждый ярд преодолеваемого пространства, в то время как темные и словно бы мгновенно удлинившиеся, подобно рыбьим, тела вокруг стремительно, ловко и легко рассекали воду точно под нужным углом к волнам. Прекрасно осознавая, что быть обнаруженными для них равносильно смерти, Дойли все же за неполные пять минут, что ушли у них на путь к галеону, дважды вынужден был подниматься к самой поверхности и, на мгновение вытащив лицо из воды, жадно втягивать воздух в разрывавшиеся от жгучей пустоты легкие. Во второй раз ему почудилось, что с галеона раздался удивленный возглас, и сразу же чья-то тонкая, сильная рука обвилась вокруг груди Эдварда и увлекла обратно под воду. Изумленно повернув голову, он увидел перед собой лицо Эрнесты – девушка прижала палец к губам и затем указала на видневшийся впереди и вверху темный бок корабля.

Откровенно говоря, Дойли плохо представлял себе, как можно незаметно пробраться на огромный галеон без трапа или помощи с палубы; однако смелую девушку это, похоже, вообще не смутило. Обогнув судно с кормы, она наконец вынырнула, с наслаждением сделав несколько глубоких вдохов, и, пока остальные спешно насыщали свои легкие живительным воздухом, принялась внимательно рассматривать обшивку корабля.

– Что… вы… Что ищете?.. – все еще с трудом дыша, натужно просипел Эдвард; кто-то из пиратов ободряюще хлопнул его по спине, но бывший офицер предпочел сделать вид, что не заметил этого. Эрнеста вместо ответа подняла руки и ухватилась за одну из досок – к изумлению Эдварда, та неохотно, но поддалась, открывая их взору тщательно замаскированный люк в двух или трех футах выше уровня воды.

– Полезайте внутрь, – также слегка хриплым от недавних усилий голосом велела она. Люк оказался довольно узок, к тому же большинство добровольцев, вызвавшихся для этой вылазки, были настоящими абордажниками, крепкими и широкоплечими – самый тщедушный из них был полных пяти футов ростом – но спустя несколько минут ожесточенной толкотни, сдавленных ругательств и удивительным образом сочетавшейся с ними безоговорочной помощи друг другу все двадцать смельчаков были внутри.

– Теперь молчите, как в день своего погребения, – крепко сжимая в руке обнаженную саблю, предупредила всех Эрнеста. – Нам надо пробраться в крюйт-камеру и взять там пистолеты.

– А где мы возьмем ключи? – шепотом поинтересовался кто-то.

– На кой дьявол тебе ключи? Я и без них могу вскрыть любой замок, – басовито возразил старый матрос Перкинс – товарищи дружно бросились зажимать ему рот. Эрнеста подняла руку:

– Тихо! Ключи хранятся в рубке, я схожу за ними и принесу. Ждите здесь; если не вернусь через четверть часа, идите прямо по коридору, затем по лестнице на четыре уровня вверх и оттуда – налево: вы увидите широкую дверь без засова, а за ней – еще одну лестницу. По ней поднимитесь ровно один пролет; там и будет выход на опердек. Ну, прощайте, ребята! – она решительно пожала руки двоим или троим мужчинам, стоявшим ближе всего к ней, и действительно отправилась дальше по коридору, исчезнув за поворотом.

Эрнеста шла быстрым, хотя и осторожным, на цыпочках, по–кошачьи бесшумным шагом; но, едва заслышав позади себя шорох, она сразу же обернулась с обнаженным клинком: лезвие уперлось в точно в горло Эдварда, в то место, где под кожей часто и сильно билась живая кровь.

– Вы!.. – слегка удивленно, но все равно не позволив слишком громкому восклицанию сорваться со своих губ, выговорила девушка. – Что вы делаете?

– Я пойду с вами, – сухо промолвил Дойли, выразительно кладя руку на блестящее лезвие и отстраняя его от своей шеи. Глаза Эрнесты сверкнули столь хорошо знакомым ему холодно–опасным огнем:

– Разве вы не слышали моего приказа? Или вам надоело видеть, как солнце встает по утрам и заходит за горизонт вечером? Взгляните на тех людей – никто из них не трус, и все же они не отправились за мной, поскольку знают меня и мое слово.

– Сеньорита, – не позволяя привычно разгоравшемуся в груди раздражению вырваться из–под его контроля, возразил Эдвард, – сеньорита, возможно, я всего лишь жалкий зазнавшийся пьяница, не желающий знать своего места, не уважающий ваших, пиратских законов и не понимающий чужих приказов – во всяком случае, в ваших глазах наверняка так и есть. Но даже если и так, я все равно не позволю вам в одиночку совать голову в это осиное гнездо! Я знаю, как вам теперь тяжело, – ступая по очень тонкому льду, решился прибавить он: лицо Эрнесты мгновенно стало непроницаемым. – Довольно и того, что вы уже сделали и еще сделаете для нас; примите же мою помощь, которую я могу оказать, и не отказывайтесь.

Взгляд, которым девушка одарила его по окончании этой короткой речи, выдержать для Эдварда оказалось неожиданно куда труднее, чем он полагал; однако Морено, подумав, опустила оружие и кивнула. Не посчитала нужным отговаривать человека, не дорожащего собственной жизнью, или просто не стала тратить драгоценное время? В том, что она могла всерьез воспринять его слова, Дойли сильно и не без оснований сомневался.

– Если подставитесь по собственной глупости – выкручиваться тоже будете сами, снова спасать вас я не собираюсь, – вот и все, чем Эрнеста удостоила его, пока они многочисленными темными переходами добирались до заветной рубки. Эдвард пожал плечами и постарался выкинуть из головы ее недавний взгляд – полный такой откровенной боли, что после него все нападки «мисс штурман» становились даже желанными для него. Лишь в такие секунды он еще мог убеждать себя в том, что перед ним – все та же бесстрашная, уверенная в себе и порой невыносимо циничная пиратка, чья единственная цель – уничтожить их общего врага, изрядно потрепав при этом его, Эдварда, нервы.

И лишь одна мысль, засев в сердце тупой огромной занозой, все ныла и ныла на одной мерзкой ноте: что же она лезет-то? Зачем помогает против своей бывшей команды, раз ей настолько этого не хочется? Действительно, отсиделась бы где-нибудь в трюме, выдав Джеку нужные сведения – Рэдфорд, при всех его недостатках, далеко не дурак, как-нибудь бы справился – или, на худой конец, просто осталась бы на «Попутном ветре»… Чего ради ей было идти сюда – сюда, где каждый уголок, каждая мелочь напоминают ей о…