Ирина Сукневич - Битва на поле Куликовом

— Бросьте на большой полк всю нашу силу!

Солнце показывало полдень, когда татары пошли на большой полк. Натиск татарской конницы был яростным: татары рвались в середину русских сил, туда, где развевалось великокняжеское знамя.

Воины большого полка не выдержали натиска — подались назад.

Особенно много стрел, копий, метательных ножей летело в Михаила Бренка — его приняли татары за Дмитрия.

Словно сама смерть вышла на Куликово поле и своей острой косой косила воинов, защищавших великокняжеский стяг. Последним пал под ударами мечей Михаил Бренок.

С ожесточением рубили татары древко русского знамени, и оно пало, как падали везде вокруг раненые и убитые воины.

Третий час кипит битва. Отступает большой полк. Под князем Дмитрием убит четвертый конь. Бьется он в рукопашной схватке один против пятерых!.. Против семерых… Рубят кривые татарские сабли плечи князя, сыплются удары на шлем, помялась на его груди броня. Бьется Дмитрий, но чувствует — уходят силы, глаза застилает туман, нестерпимо тяжелой стала кольчуга. Сердцу тесно. Словно невидимая рука душит горло…

Отходят русские…

Победные вопли сотрясают татарские ряды.

Но недолга была радость татар. Глебу брянскому и боярину Тимофею Васильевичу удалось силами владимирской и суздальской дружин сомкнуть ряды большого полка.

Русские подняли свой великокняжеский стяг, и он опять колышется под лучами солнца над их ратями.

Мамай приказывает стремительно броситься на полк правой руки. С воинственными криками ринулись татары выполнять приказ, но им так и не удалось сдвинуть с места воинов полка правой руки. Русские храбрецы перешли бы тут и в наступление, если б их предводитель, искусный в ратном деле Андрей Ольгердович, не боялся открыть большой полк справа и расстроить общий боевой порядок, предписанный князем Дмитрием.

— Твердо стоят середина и правое крыло, — доносят Мамаю, да и сам он это видит, наблюдая битву.

— Главный удар направить на полк левой руки! — гневно командует правитель Орды. И уже спокойно обдумывает приказ: «Там овраги не столь круты и глубоки».

А татары уже выполняют волю Мамая: перейдя вброд речку Смолку, страшным своей силой натиском начали битву.

И не было нигде на поле Куликовом такой жестокой сечи. В великой тесноте задыхались люди, некуда было ступить конскому копыту. В разных местах вспыхивали ожесточенные рукопашные схватки. И вновь прибывавшие конные полки давили сражавшихся.

И начал полк левой руки прогибаться назад. Теперь большому полку угрожала опасность быть обойденным с боку и тыла. А натиск окрыленных успехом татар усилился еще больше. Они уже начали было охватывать левое крыло большого полка, как пришел на помощь истекающим кровью русским Дмитрий Ольгердович со своим резервным отрядом.

Князь Дмитрий поставил его позади главных сил. Углядел, что понадобятся его свежие силы.

Лязг мечей, ударяющихся по доспехам. Беспрерывное гудение стрел. Вопли. Истошное ржание коней…

…И опять левое крыло не устояло против напора несметной татарской конницы.

Не счесть, сколько падает мертвыми.

Оставшиеся в живых вдруг побежали.

Ликует Мамай у своего шатра: победа!

Но в зеленой дубраве засадный полк, лучшая русская конница. Командуют полком воевода Дмитрий Боброк и князь Владимир Андреевич.

Видят — бегут русские. Нетерпение в рядах конников, крики негодующие:

— Чего ждем?!

— Потерпите еще немного, братия, — сдерживает конников Боброк, мудрый воевода. — Скоро! Под ним тоже конь пляшет: передается ему нетерпение хозяина.

И когда стали видны спины татар, что гнали остатки полка левой руки, повернулся быстро, порывисто Боброк к князю Владимиру Андреевичу:

— Господине княже, пришел наш час. — И закричал громко, чтоб его слышали все: — Отцы и братья! Сыны и други! Время настало!

Бурей вылетели из засады и понесли храбрых воинов, как неминучую смерть, на врагов. И было это в конце второго часа дня.

Потерявшие в погоне свой воинский строй татары, увидев свежие русские силы, обезумели от ужаса.

— Увы, увы нам! — кричали они. — Горе тебе, Мамай! Погубил ты нас всех напрасно…

Вслед за полком засадным, повернувшись лицом к врагу, отступающие ратники перешли в наступление.

Поднялась среди татар паника. В беспорядке побежали они к Красному холму. Тут, возле Мамая, оставались еще свежие татарские силы, они попытались остановить русских. Но натиск ратников великого князя Дмитрия был таким стремительным и неудержимым, что устоять было невозможно.

…Видит Мамай: летит на его шатер русская конница, пришла и его смерть. Одно спасение — бежать. Прочь от поля Куликова! С ним его малая дружина на свежих конях, ближайшие мурзы.

И бросил татарский хан свое войско — бежал. Только затихающий топот коней и пыль над дорогой…

…Сорок верст гнали русские ратники остатки Мамаева войска, гнали до реки Красивой Мечи, пока кони не выбились из сил, начали падать под всадниками…

…Кончилась погоня, вернулись русские воины на поле Куликово. Уже и солнце садится, скоро вечер. Тихо на месте брани. И страшно, невыносимо смотреть на ратную землю: вся она покрыта грудами мертвых тел…

Схлынула горячка погони, и забеспокоился князь серпуховской Владимир Андреевич о своем брате.

— Где Дмитрий? — закричал он. — Кто великого князя видел?

Стали искать — нет Дмитрия среди живых. Тогда повелел Владимир Андреевич трубить сбор.

И начали сходиться ратники к месту, где пела, созывая живых, труба. Оказались среди них Ерофей да седой Степан-плотник. Обнялись молча.

— Кто где видел моего брата, великого князя Дмитрия Ивановича? — спрашивал князь Владимир всех, кто пришел на зов трубы.

— Коль тяжело раненный, надобно искать среди мертвых, — сказал старый ратник.

— Я видел его, крепко бьющегося палицею своею железною с четырьмя татаринами, — сказал другой. — И не ведаю, что сотворилось ему.

А князь Стефан новосильский сказал, что встретил великого князя пешего, едва идущего, и что не мог он помочь ему, ибо сам отбивался от трех татар.

Обращаясь ко всем, князь Владимир Андреевич молвил в тишине, что упала на поле Куликово:

— Братья, друзья и сыновья, поищите великого князя Дмитрия Ивановича. Коль найдет его живым человек велик, славен и честен, то прославится и возвеличится еще больше. А коль найдет кто из простых, убогих и пребывающих в нищете, да станет первым и богатством, и честью, и славою.

Разошлись все живые по бранному полю…

…Бредут рядом Ерофей и Степан, выискивают места, куда ногой ступить можно между трупами.