Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

— Ваш опасный труд, тезка мой, Михаил Васильевич, губком высоко ценит, — сказал Волков.

Польщенный этим неожиданным сообщением, Николаев смутился. Он и не подозревал, что о его делах известно за линией фронта. На вопрос Волкова о матросах ответил:

— Вокруг меня надежная группа матросов. Давно связаны с охраной радиостанции в Исакогорке. Об этом еще с Боевым вели разговор. В подходящий момент захватим ее.

— Значит, моряки готовы подняться?

— Не только моряки, но и рабочие. Координировать действия будет Петров.

— Петров? — удивился Волков. — Александр Карпович?

— Нет, его однофамилец, Иван Дмитриевич. Он пока ничем себя не проявляет, сжался, как пружина. Но только пойдет вперед Красная Армия, мы себя покажем. Выступление, не связанное с продвижением Красной Армии, я отрицаю. Об этом говорит и горький опыт ледокола «Святогор», пытавшегося противодействовать союзникам. В результате провала многие из команды погибли. Командира ледокола Дрейера подвергли бесчеловечным пыткам, после чего на носилках доставили к месту казни. И так как он не мог встать на ноги, его привязали к столбу и расстреляли.

— Жаль святогорцев, — вздохнул Волков. — Дрейера я хорошо знал. Из дворян, а без колебаний на сторону революции стал. Вот почему они так расправились с ним. Как же, классу своему изменил.

Волков одобрил план Николаева.

— Ждите, готовьтесь. Теперь уж недолго. Колчака погнали, Юденичу по зубам даем. Вот только Деникин прет напролом, на него пока все силы идут.

Они попрощались. Алексей завернул ему большой кусок мяса. Николаев стал отказываться, а тот:

— Берите. В случае чего, заходил, мол, раздобыть мяса.

С чувством облегчения старик Олонцев провожал «мясодобытчиков».

Посланцы губкома приходили регулярно, сменяя друг друга. Это было большой моральной поддержкой подполью. Люди чувствовали, что о них думают в губкоме и губисполкоме, в штабе армии, что они не одни.

Отвага агентов вселяла новые силы в подпольщиков, и они укрывали своих шефов, помогали им выполнить задание. Один из подпольщиков, Роман Драгун, даже сумел остаться в военконтроле. Однако, почувствовав придирки со стороны начальника, решил бежать на советскую территорию. Зашел к Марухиной, работнице канатной фабрики, через которую обычно передавал сведения. Сказал ей:

— Ну, Ольга Степановна, прими последние данные и прощай.

— Что случилось, Роман?

— Ухожу на линию фронта, а там — переход в Красную Армию.

— Дай бог благополучия. Кланяйся моему Сереже.

— Поклонюсь обязательно и расскажу, какая ты смелая.

— Ну уж ты скажешь... Какая тут смелость... Дрожу от каждого стука. От кого теперь получать сведения буду?

— Придет товарищ, пароль прежний.

Муж Ольги, агентурный разведчик Красной Армии, уже дважды приходил. Жена добровольно согласилась быть связной-передатчицей.

Через некоторое время Алексей Басин принес ей привет от мужа и Романа, успешно перешедшего линию фронта с группой солдат.

Его товарищ, Иван Рекст, в это время зашел к Эзериням. Ян с Лоттой всполошились, увидев солдата в английской форме. Оба они продолжали оставаться распространителями листовок — она в столовой английских офицеров, а он в порту, но опасности с этой стороны не ждали, больше беспокоили их происки контрразведчиков вокруг дела племянницы Ани. Когда же Рекст сказал по-латышски, что он друг Ани, и произнес пароль, которым она пользовалась, они успокоились.

Собранные сведения разведчики переслали в штаб армии, а сами еще некоторое время оставались в городе. Изредка встречаясь, согласовывали действия. Вскоре Басин заметил слежку и предупредил товарища:

— Пора сматываться, Иван.

Разошлись, но уйти не успели. В тот же день Басина схватили и после пыток отвели на Мхи. Не зная об этом, Рекст искал встречи с другом. Неожиданно Лотта Эзеринь увидела его на противоположной стороне улицы. Шел он довольно быстро, все время ускоряя шаг. Его нагоняли два патрульных и один гражданский. Лотта поняла, что Иван заметил их и пытается уйти. А может, это совпадение, успокаивала она себя, и они вовсе не его догоняют? Нет, вот они его остановили. О чем-то говорят, наверно, спрашивают документ, а гражданский нетерпеливо взмахивает рукой. Патрульные попытались схватить Ивана, но Рекст выхватил что-то из кармана. Грохнул взрыв. Сквозь пороховой дым Лотта увидела, как все четверо повалились на дощатый тротуар. Хотелось подойти, но к месту происшествия уже спешили патрульные.

— Дорогой ценой они заплатили за его жизнь, — произнес Ян, выслушав печальный рассказ жены. — Геройски погиб. Надо передать за линию фронта. Таких народ не должен забывать.

Запертые в казармах, американцы продолжали радоваться скорому возвращению на родину. Эмилия Звейниэк наблюдала это и в госпитале. После завтрака и обеда больные и раненые обычно выходили во двор. Подсаживалась к ним и обслуживающая команда. Вместе они шумно обсуждали, как вернутся домой, встретятся с родными, друзьями. Офицерам приходилось то и дело разгонять их. Морис Либерман и повар Джордж подали мысль — обратиться в военный суд с ходатайством об освобождении Джона. Все поддерживали его.

Выпросив разрешение у начальника, пошли в суд. Все ждали их возвращения. Были уверены — освободят Джона. Не так велика его вина. Эмилия тоже надеялась увидеть смелого американца, хотела пожелать ему счастливой встречи с невестой.

Посланцы вернулись ни с чем.

— Никакой скидки Джону не будет, — заявили они. — За побег пленных простили бы, а за листовки — нет. Дескать, ничем не доказано, что он подобрал их случайно.

Госпитальный двор притих. Морис зашел к Эмилии и рассказал, как грубо разговаривал с ними следователь. Ваш госпиталь, говорит, был рассадником большевистской литературы. И, наверное, не один Джон этим занимался — если бы не эвакуация, нашли бы всех.

Что ж, пусть это будет оценкой и ее, Эмилии, труда. Жалко Джона. А как он мечтал встретить свою невесту! В то же время Эмилию охватывала гордость за него. Значит, твердо усвоил то, что читал в листовках. И никого не выдал.

Эвакуация американцев радовала Эмилию, но вместе с тем и тревожила. Ведь работа в военном госпитале спасает ее от ареста. А что будет потом? Полицейские агенты спешат найти знакомых Ани Матисон. Наверняка доберутся до Эмилии, а затем схватят.

Ее позвали к начальству. Вошла в кабинет расстроенная. А они, капитан Гринлиф и майор Лонглей, встретили шуткой, предложили ехать с ними в Америку. Ну и ну! Будто знают о грозящей ей опасности.

— Документы на тебя уже заказаны, — сообщил Гринлиф.

Значит, и мысли не допускают об отказе. Прачка им понравилась, и они думают взять ее с собой как вещь.