Виктор Ремизов - Вечная мерзлота

– А-а-а-й-яй! Помогите! Люди! Лю-у-ди-и-и! – Николь кричала и бежала вдоль борта.

К зэку стрелой подлетела вторая овчарка, и два обученных зверя яростно закрутились вокруг лежащего. Вгрызались, тянули, рвали.

– Ой! Ой! А-а-а! – негромко стонал мужик, закрывая голову.

– Да что же вы делаете?! Звери! Урки поганые! – орала от камбуза Нина Степановна, грозя в воздухе огромным ножом.

Николь добежала до трапа, но чего-то испугалась и осела, как и мужик, закрывая голову руками. Белов схватил ее в охапку, она отпихивалась с безумными глазами… Офицер стоял совсем недалеко, на носу баржи, и, улыбаясь, смотрел на Белова с Николь. Солдаты неторопливо шли к своим овчаркам. Лагерник уже не отмахивался и не кричал, сжался в комок. Штаны изорваны, ноги в крови, ботинок валялся в стороне. Один пес устал и отошел в сторону, другой все рвал беглеца. Наконец бойцы взяли их на поводки и отвели, разглядывая работу собак.

Николь трясло, Сан Саныч силой поднял ее, она оказалась легкой, и он, крепко обняв ее, повел в носовой кубрик. Оттуда уже выбирались разбуженные криками матрос Санька и Йонас… Нина Степановна помогла Белову спустить девушку по металлической лесенке.

– Ну иди, иди, Сан Саныч, я тут сама! – она пыталась уложить Николь на кровать, но та не ложилась, качала головой, будто не веря тому, что видела, и закрывала руками лицо.

Белов поднялся наверх. Вокруг изорванного уже собрались конвоиры и кто-то с соседних барж. Тряска Николь передалась Белову, он глядел на случившееся ее глазами, он видел ее бесстрашный порыв бежать на помощь и понимал, что она француженка! На помощь русскому мужику бежала слабая француженка! И ему становилось невозможно стыдно за свою родину и за всех русских.

Возле мужика все было спокойно. Он лежал в окружении таких же мужиков, над ними поднимался табачный дым. Сверху по ермаковскому взвозу спускались двое в белых халатах. На «Полярном» многие уже были на палубе. Грач негромко внушал молодежи:

– И не надо туда лезть, не наше дело, а вдруг он преступник?! Да с ножом! Чего он побёг? Никто не знает! И не лезьте, ребята, конвойные стрельнут – им за это ничего не будет!

Сан Саныч взял у Фролыча папиросу, после бессонной ночи и нервов голова сразу закружилась, он стоял, напряженно думая о чем-то, но вдруг отдал Фролычу дымящееся курево и решительно пошел к трапу. По дороге фуфайку сбросил. Спустился и неторопливо двинулся к истерзанному. Тот лежал на спине и тихо стонал, кто-то в белом халате обрабатывал раны. У заключенного были изорваны ноги и кисти рук, лицо серое, будто окаменело в боли и только синий рот открывался для стона-выдоха. Взгляд был ненормальный, ни на ком не останавливался, словно вокруг него совсем не было людей.

– Так, разошлись все! – раздался властный молодой голос.

К беглецу шел младший лейтенант, начальник конвоя, тот, что командовал стрелками и овчарками. Лицо вблизи оказалось очень обычным, не злым, как ожидал Белов. Светло-русый чуб, падающий на лоб, толстоватые щеки… Деревенский, судя по говору:

– Бегать не будет! Берите его!

– Если умрет, отвечать будете вы, гражданин лейтенант! Я составлю рапорт… – врач осторожно ощупывал окровавленную голову заключенного.

– Кого… отвечать! Мы его стрелять могли! – офицер снисходительно, но и чуть трусливо улыбнулся.

Врач не слушал офицера, сказал что-то санитару, и они стали перевязывать ноги беглеца. Белов увидел лицо врача. Это был тот фельдшер, с которым он сцепился в прошлом году.

– Я обязан забрать его в санчасть… – фельдшер спокойно крутил бинт. – Заключенного сильно изорвали, гражданин лейтенант. Это вы распорядились?

– Чего ты?! – недобро оскалился младший лейтенант. – Побег был! Собак пустили…

– Я не из особого отдела… – фельдшер распрямился и посмотрел в глаза начальника конвоя.

– Я все видел! – твердо заговорил Белов, поддерживая фельдшера. – Они специально его затравили! Я капитан буксира «Полярный», могу подтвердить! – Сан Саныч зло волновался, еле сдерживался, чтобы не сцепиться с лейтенантом.

– Ну вот, видите, гражданин лейтенант! Будет лучше, если он выживет…

В конце концов, после препирательств – младшему лейтенанту было бы выгоднее, если бы зэк околел в трюме, где сидели еще полтысячи таких же, – искалеченного увезли на телеге в санчасть. Начали разгружать остальных.

Белов вернулся на судно, все уже занимались своими делами. В командирском кубрике завтракали, Сан Саныч не мог есть, выпил остывшего чаю. Его тянуло сходить к Николь, но было неудобно и перед командой, и еще почему-то… Он страшно хотел спать, за все эти бессонные дни… уснул, не раздеваясь.

Проснулся после обеда, заглянул к кокше на камбуз:

– Как она, Нина Степановна?

– Съешь супу, Сан Саныч, не завтракал, не обедал! Спит она. Все о людях горевала… прямо как с ума спятила. Но ничего вроде… – Степановна взяла с полочки недокуренную папиросу и вышла на палубу. – Намучаетесь вы с ней, Сан Саныч, помяните мое слово!

Белов молчал.

– Съешьте хоть рыбы… На подсолнечном масле жарила!

– Думаешь, не надо будить? Она тоже не ела.

– Как знаете, больно нежная, нашей сейчас водки полстакана, и спала бы до утра, а с этой – не знаю. Идите посмотрите…

Белов кивнул и двинулся к носовому кубрику.

– Там нет никого, я не велела… – обронила вслед Степановна.

Николь лежала тихо, без света. Не спала. Белов спустился осторожно, присматриваясь к негустой темноте, увидел устремленные на него глаза. Сел на кровать напротив.

– Куда он бежал? – спросила негромко.

Белов пожал плечами. В голове было пусто. Николь пристально, со множеством вопросов смотрела на него. Он это чувствовал, ответить было нечего.

– Он бежал к людям?! Его мог кто-нибудь спасти? – спросила Николь, сбросила с себя одеяло и села на кровати, прямо перед ним. Не стеснялась, платье задралось, коленки торчали, с плеча сползло.

– Нет, – мотнул головой Белов, – его никто не мог спасти! Они все делали по инструкции.

– Они меня тоже убьют. – Николь обреченно смотрела мимо Сан Саныча в иллюминатор.

– Почему? – Белову хотелось взять ее за руку, ее руки были совсем рядом, но он не смел.

– Я тоже хочу убежать… хочу к людям, больше не могу уже, я должна убежать… – Николь смотрела твердо и чуть враждебно. – Ты зачем меня сюда затащил?

Белов молчал. Он ждал этого разговора, надеялся, как-нибудь при случае, попозже, когда все станет яснее, спокойно поговорить. Теперь же не знал, что ответить. Ему просто хотелось помочь ей. Как другу. Может быть, помочь бежать… Посадить на французский пароход… Сан Саныч посмотрел на Николь, и эта странная, не очень трезвая мысль оживила его взгляд. Он улыбнулся.

– Ты смеешься? – Николь приблизилась, удивленная.