Дик Вайс - Клеопатра

Голову властителя венчала двойная корона пшент, символизируя вечное единство египетского государства, его обеих земель и вселенскую. гармонию Маат 16 16 Богиня истины, справедливости, закона и миропорядка. В момент создания мира она сотворила порядок из хаоса. . Поверх короны был одет золотой обруч Урей – изображение богини – кобры Уаджит – покровительницы Нижнего Египта и изображение богини-коршуна Нехбет – покровительницы Верхнего Египта. Это были неотъемлемые символы единства египетского государства. В руках Птолемей Неос Диас держал трёххвостую плеть и скипетр власти. Фараона окружала придворная знать, министры, несколько слуг и тайных советников, а также неизменная вооруженная охрана, состоящая из рослых, рельефных нубийцев.

Римлян было трое. Через огромный колонный зал они входили в троны, держась вместе. И если двое из них являвшиеся эквитами 17 17 Второе после сенаторов сословие. шли, уверенно чеканя шаг, то третий был, похоже, несколько растерян. Он часто оглядывался по сторонам.

На двоих его спутниках были воинские доспехи, короткие красные плащи, в руках они держали шлемы с красными гребнями. Двоих из них владыка Египта хорошо знал; первый был человек Помпея Луций Септимий, он жил одно время в Египте и выполнял личные поручения римского государственного деятеля. Второй римлянин был новым послом республики, имя ему было Публий Тулий Туск, а вот третьего человека в одежде торговца он прежде никогда не видел.

Римляне преклонили колена перед фараоном и низко опустили головы. Затем к царю обратился худощавый Луций Септимий. Лицо его рассекал глубокий косой шрам, тянущийся от переносицы и до подбородка. Этот шрам придавал ему суровость, которую дополнял и грубый командный голос.

– Divinum rex! Божественный царь, владыка Верхнего и нижнего Египта Птолемей Теос Филопатор Филадельф! Желаю здравствовать тебе и твоему роду! Я спешу вручить тебе послание от человека, оказывающего решающее влияние на римскую политику, Великого Гнея Помпея Магна. Послание особой важности, поэтому я передаю его лично. Посланник передал свиток одному из приближенных фараона.

– Хочу представить моего спутника Квинтуса Марция Аттиана, он представляет интересы Гая Рабирия Постума, о котором тебе сообщает в письме великий Помпей. У него есть отдельный разговор к царю, – легат еще раз поклонился.

Птолемей Неос Дионис внимательно посмотрел на торговца. Внешне в этом человеке не было ничего примечательного. Он был маленького роста, черные курчавые волосы, темные глаза. Абсолютно не запоминающаяся внешность.

Их глаза встретились. Торговец улыбнулся и молвил:

– Tua Gratia Divina! Ваша божественная светлость, мне много рассказывали об Александрии, о ее красоте. Но эти слова ничто по сравнению с явью, что узрели мои глаза. Не скрою своего восхищения, это сказочный город. У меня еще не было времени его хорошо изучить, но то, что я уже увидел, превосходит всякое ожидание. Такого изящества я не встречал ни в одной из стран мира.

– О чем ты хотел поговорить со мной, Квинтус Марций Аттиан? – спросил строго царь, продолжая изучать этого человека.

– Dominus de terra Aegypti! Владыка земли Египетской! Мне бы хотелось, чтобы наш разговор состоялся немного позже, и, если вы позволите, в другом месте, – торговец несколько смущенно огляделся по сторонам, давая понять, что беседа не для лишних ушей.

Солнцеликий Птолемей Неос Дионис одобрительно качнул головой в знак согласия:

– Да будет так. Мы рады добрым друзьям из Рима. Сейчас вам покажут ваши покои, отдохните, а вечером мы найдем место, чтобы продолжить этот разговор.

Гости, раскланявшись, ушли вместе с сопровождающими их слугами.

Фараон, приняв все любезности от своей свиты, также удалился вместе со своим джати 18 18 Великий управитель, высшая должность в Древнем Египте. , по имени Мардиан, в одну из опочивален. Там он познакомился с текстом послания, после прочтения которого у него резко улучшилось настроение, и божественный лик Птолемея засиял подобно драгоценному камню.

– Ваше величество, так порадовали новости, привезенные римлянами? – поинтересовался Мардиан.

– Это самое приятное, что могло произойти за последнее время, клянусь Зевсом! Гней Помпей, через нашего посла Диоскарида шлет мне добрые вести и человека, который, возможно, спасет наше царствование. Передай исполнителю празднеств, чтобы устроили самый пышный прием в честь наших гостей, – повелел царь.

****

Царский квартал Брухейон представлял собой уникальное место, занимавшее около трети всей городской территории. Он состоял из различных больших и малых дворцов, других зданий, которые выполняли различные административные функции: царского суда, царского флота, домов вечности. К ним примыкали усадьбы чиновников, дома для прислуги, театры, бани, зверинцы.

Но выделялся среди них один исполин, так называемый большой дворец фараона. Это была официальная резиденция царя. Со всех сторон его окружал большой и пышный сад, с белыми изящными ротондами и безмолвными статуями египетских и греческих богов, олицетворяющими картину мироздания.

В небольших водоемах сада, с кристально прозрачной водой плескались золотые рыбки. В оранжереях росли экзотические растения, деревья карликовых пород, собранные со всего мира, а воздух переливался неповторимым пением разноцветных маленьких певчих птиц. Несколько десятков больших и малых фонтанчиков брызгами воды аккомпанировали этим изумительно приятным для слуха трелям. Картина была настоящим воплощением земного блаженства. По саду свободно разгуливали, нисколько не пугаясь людей, почти ручные животные и шуршали, распушив свои хвосты, как вееры, символы красоты, любви и богатства, павлины.

Пройдя сад, можно было войти в холлы дворца фараона. В западной ее части располагались жилые, а в восточной стороне приемные залы, используемые для официальных церемоний.

В сопровождении нескольких слуг эквиты и торговец, не спеша, шли по дворцу фараона к месту, где доносились прекрасные звуки музыки. Они негромко перебрасывались между собой впечатлениями.

– Hic vivunt sicut dii! Они живут здесь, как боги, на Капитолийском холме, – с нескрываемой завистью говорил Квинтус Марций Аттиан. Честно говоря, я был бы не против задержаться в Александрии. Египтянки весьма недурны, надеюсь, царский гарем раскроет сегодня нам свои двери.

– Nec solum harem. И не только гарем, Рим скоро приберет эти земли себе. Помяните мое слово. Этот царь просто напыщенный индюк, которого здесь все презирают, от простого крестьянина до вельможи, – с пренебрежением говорил Луций Септимий.

– Он сам из черни, незаконнорожденный. Говорят, мать его была простой шлюхой. Болван, который только пьет и жрет, ни о чем не думая своей бараньей головой. Даже удивляюсь, зачем с ним столько возится Помпей? – злобно добавил он.