Вячеслав Фролов - Кардиец. Ученик философа

Гомер. Илиада. Песнь первая.

Гелиос ещё даже не думал опускаться под землю, а в Пелле, столице македонского царства уже прогибались столы от различных яств. Рабы носились туда – сюда накрывая в нескольких залах. Через узкие окна свет проходил еле – еле и играл бликами на блюдах с мясом, украшенном оливками, сыром. Повара расстарались. Мясных кушаний было много и украшены были все по-разному. Рыба, фрукты, дары земли возвышались на столах и их ещё приносили и приносили. А опустошённые блюда уносили ловкие руки. Но самые великолепные украшения пиршества были расписные кратеры с вином. Краснофигурные, чёрнофигурные – все они были заполнены по македонскому образцу неразбавленным вином. Рабы набирали вино в ойнохойи 24 24 Ойнохойя – кувшин для вина с трелистниковым горлышком для наливания вина. и подавали полулежащим, стоящим и сидящим пирующим. А те уж сами его делили по киликам и ритонам 25 25 Килик – плоская чаша для питья с двумя ручками. Ритон – воронкообразный сосуд в виде рога. . Порой вино проливалось на пол, но это вызывало лишь хохот и подшучивания.

Пировавших было очень много. Они шумели, пили, ели, тискали одетых и раздетых женщин свободных, а также рабов и рабынь. Веселье шло на всю катушку. Одно лишь место пустовало. Это было место предназначенное самому македонскому царю Филиппу. Но никто не смел сесть или даже облокотится на царское кресло. Предпочитали толпиться, располагаться на полу, чем занять место царя. Сам же Филипп передвигался по всему залу, обнимаясь и выпивая то с одними, то с другими людьми.

В самый разгар веселья Филипп поднял руку и постепенно пирующие замолчали. Всё внимание было приковано к царю.

– Хочу выпить, друзья мои за сына Александра. – произнёс Филипп и показал в сторону стола, где сидел почти трезвый царевич со своими товарищами. – Атака его конницы решила исход этой битвы. Битвы при Херонее. Вот что значит моя кровь! – царь поднял ритон, украшенный золотом и выпил. – Хорошо твои илы 26 26 Кавалерийский эскадрон македонцев, строился ромбом. изматывали врага и нанесли удар туда, куда я приказал. Это было сделано по – нашему, по – македонски!

– Славься Александр! – раздались крики с разных сторон.

– Почёт славному потомку Аргеадов!

– У царя достойный наследник!

– Славься сын Филиппа!

– У хорошего быка, достойное племя! – продолжались славословия. Сам же Александр покраснел и кивнув, осушил свой ритон.

Пирующие подняли кубки и продолжали восхвалять царевича. Стратеги, илархи, хилиархи, лохаги 27 27 Стратег командир армии. Иларх – командир илы. Хилиарх – командир тысячи воинов, вернее 1024 чел. Лохаг – командир лоха. Лох – около 500 человек. – все присутствующие выпили и веселье продолжилось, шум опять стал усиливаться. Аристократы шумно поздравляли царевича. Кто – то, выпив хлопал по-дружески его по спине, а кто-то подходил, поднимал килик 28 28 Килик – не глубокая чаша для питья. в руке и без слов опорожнял его. Царь веселился и громко смеялся, шумно разговаривал с компанией полководцев.

Позже царь Филипп, перекинувшись несколькими фразами с товарищами, сидящими возле него, снова поднял руку и потребовал внимания.

– А теперь мои други я хотел бы выпить за здоровье – и царь, сделав паузу замолчал на время. – за здоровье того, кому мы также обязаны победой. Это он придумал изменить нашу стандартную тактику и постоянно осыпать дротиками и стрелами врага. Я с самого начала разгадал замысел фиванцев, а он разработал детали нашей победы. Это моя правая рука – снова была выдержана пауза, но не долго – Эвмен!

Царь поднял свой ритон, снова наполненный услужливым рабом, похлопал по плечу стоявшего рядом мускулистого молодого человека и залпом выпил. Все пирующие также стали восхвалять фаворита, пили за его здоровье. Все кроме компании, собравшейся возле Александра.

– Почему царь решил выделить этого выскочку и поставить его выше нас? – произнёс Неоптолем, приближённый Александра.

– Я не буду пить за этого выскочку, – поддержал Неоптолема Гефестион и выплеснул содержимое своего килика на пол.

– Верно! Но я считаю, что после Александра царь должен был отметить Пармениона и Антипатра, как самых опытных и толковых полководцев. – сказал Птолемей. – А наша слава быть возле Александра. Поднял кубок и выпил.

– Ты прав Птолемей Лагид, где Александр, там и мы, – произнёс Селевк. – За нас и за стратегов! – килик с вином был опустошён и наполнен снова.

– А я выпью за здоровье Эвмена! – сказал Александр, чем ошарашил всю притихшую компанию. – И вам советую поступить также. Он действительно очень толковый и отец правильно его выделил. Мы скорее всего бы победили, но могли и проиграть. Враги тоже были не дураки. – продолжил неожиданно для своих спутников царевич. – А его задумка, постоянно осыпать врага копьями и дротиками, не вступая в столкновение, внесла свою лепту в победу.

Александр осушил свою чашу и жестом показал, стоящему рядом рабу, наполнить её снова. С полной чашей он стал продвигаться в место, где находился шумный Филипп. А царь немного поел, вытер руки об полотенце, поднесённое рабом и пошатываясь пошёл к своему пустующему месту. Мускулистый молодой человек, отмеченный царём стоял возле стола и отщипывал виноград.

– Приветствую тебя, Эвмен сын Иеронима! – сказал Александр и подошёл к нему.

– И я тебя приветствую Александр, сын царя Филиппа! – ответил стоящий и поднял руку.

– Почему ты не пьёшь? – спросил Александр, подойдя достаточно близко. – Разве ты чем-то недоволен? Выпей со мной – сказал Александр и приказал рабам подать чистый килик своему собеседнику.

Ёмкость с вином почти мгновенно оказалась в руках Эвмена и Александр подхватывая его за локоть стал уводить в сторону.

– Должен же хоть кто-то оставаться с ясной головой в час буйного веселья. – сказал Эвмен.

– Ну и за что же выпьем дорогой мой Эвмен? – Александр жестом предложил прогуляться в сторону выхода из зала.

– Предлагаю выпить за стратегов Антипатра и Пармениона. – предложил Эвмен. – Это очень достойные люди и они славно показали себя в походе на Элладу.

– Отличное предложение достойный Эвмен! – поддержал Александр тост, но вино лишь пригубил и потихоньку, но настойчиво увлекал собеседника к выходу.

Со всех сторон раздавались крики:

– Славься счастливый стратег Антипатр!

– Удачи и благоволения богов Антипатру!

– Почёт стратегу Пармениону! – орали выпивохи.

– Да будет жизнь Пармениона усыпана дарами небес! – крики хилиархов и лохагов заглушали разговоры других пирующих.

В это время за движущимися к выходу царевичем и секретарём внимательно наблюдали несколько пар глаз. А пара рабов делала вид, что идут по каким-либо делам, а сами держась на незначительном расстоянии следили за царевичем и его спутником, пытаясь услышать о чем они говорят. Секретарь негромко что-то вещал Александру, тот кивал головой и делал вид, что улыбается. Выйдя из помещений, где пировала знать, Александр заметил следящих за ними рабов. Один из них был верным слугой Антигона одноглазого, по прозвищу «Циклоп». Антигон «Монофтальм» (одноглазый) был не просто стратегом Филиппа, но и умелым царедворцем. Его единственный глаз замечал многое. По складу ума он походил скорее на хитрого коринфянина, чем на вспыльчивых и буйных македонцев. В этом он был полностью схож с одноглазым царём Филиппом.