Евгений Яблоков - Джонсоны

– Тогда ты просидишь в этом помещении очень долго, без еды и воды, – сурово сказал Джош, закрывая дверь.

– Лучше здесь, чем в месте пыток.

– Что это за место? – поинтересовался Джош, открыв дверь нараспашку, так, что солнце полностью осветило мальчика.

– Туда отправляют тех, кто плохо себя ведёт и дерётся, оттуда не возвращаются.

Джош вспомнил, что в приюте им рассказывали похожие истории про остров змей. Туда тоже отправляли непослушных детей, и они жили среди тысячи змей, которые постоянно кусали их. Все сироты очень боялись попасть туда, и многие стали бояться змей. Джошу тоже один раз приснился сон, как в комнате, где он спал, появилась сотня змей и все ползли к нему, а он ничего не мог поделать. Тогда он проснулся с криком и в холодном поту.

– И что же ты будешь делать, если я тебя выпущу на свободу? – с интересом спросил он.

– Не знаю, сэр.

Тогда Джош предложил то, что он хотел предложить, если мальчик откажется выдать своих друзей.

– А если я тебе предложу остаться на этой ферме? Мне как раз нужны помощники. Сначала поживёшь в сарае, а если будешь себя хорошо вести, можешь переселиться сюда.

Лицо мальчика тут же изменилось. Он посмотрел на Джоша, жмурясь от светящего на него солнца, прикрыв лицо маленькой грязной ладонью.

– А с животными можно будет играть? Мне сказали, что у вас их много, – с надеждой в голосе спросил он.

Джоша поразила простота этого мальчугана. Из всех вопросов его интересовал только один: не еда, не одежда, не сарай, в котором он будет жить, а может ли он играть с животными. Джош знал, что большой помощи от него ждать не следует, слишком мал, но что-то в глубине чёрствой души хотело его оставить.

– Только когда закончишь всю работу. Но знай, её будет много.

– Хорошо, мистер, – он впервые улыбнулся после вечернего избиения.

– Как тебя зовут? – спросил Джош, уже зная ответ на этот вопрос.

– Роналд, но все зовут меня Рон, фамилии я не знаю.

– Хорошо, Рон, иди умойся, в соседней комнате есть умывальник, потом иди в сарай и приготовь себе место, ближайшие пару месяцев это будет твоим домом.

Рон направился в соседнюю комнату, посмотрел на зеркало и начал отмывать лицо. Про то, что надо помыть руки, он даже не вспомнил, поэтому начал размазывать смесь засохшей грязи с кровью ещё сильнее по лицу. На всё ушло примерно десять минут. Когда он вышел, Джош увидел, что всё его лицо синее от вчерашних ударов, а нос распух.

«Это не перелом, я видел дюжину сломанных носов на войне, опухоль сойдёт через пару дней, синяки пройдут», – подумал он.

– Теперь иди в тот сарай, – Джош указал пальцем на помещение, которое находилось в нескольких десятках ярдов от них, – там есть тюки с соломой, сделай из них кровать, всё, что необходимо, можешь взять в этом пристрое. Как только закончишь, придёшь на крыльцо, на столе будет стоять завтрак, можешь поесть.

– Но я ведь ещё не заслужил завтрак, давайте я что-нибудь сделаю для вас, а потом поем, – невинным голосом произнёс он.

– Чтобы были силы работать, сначала надо подкрепиться, – Джош с каждой минутой всё больше поражался мальчишке. – И запомни: спорить со мной не стоит, а то огребёшь по полной, делай то, что я говорю, неукоснительно. И можешь называть меня мистер Джонсон.

– Хорошо, мистер Джонсон, – с этими словами он развернулся и направился к сараю.

Джош смотрел ребёнку вслед, а когда он вошёл внутрь, оправился готовить ему завтрак.

Этот маленький мальчик за непродолжительное время сделал то, чего не мог сделать весь мир почти за сорок лет жизни Джоша, – растопил ему сердце. Он не мог думать больше ни о чём, только о нём, о его сложной жизни. Он всё время проводил параллель между собой и им. Такая же судьба, такие же простые детские желания, такая же наивность. « Неужели он станет таким как я, когда вырастет? Я ведь тоже не всегда был таким, мне тоже хотелось родительской любви и ласки. А может, это я из прошлого? Не-е-ет, что за бредовые идеи», – с этими мыслями Джош готовил такой же завтрак, который готовили его родители, пока не бросили его. Завтрак, которого ему так не хватало в сиротском приюте долгие годы. Глазунья с жареным беконом и свежевыжатым соком. Джош хотел порадовать паренька и тем самым принести извинения за вчерашнее.

Когда Рон закончил, а сделал он это очень быстро, то, как и было оговорено, направился к веранде, на которой стоял завтрак.

– Ого! – восторженно воскликнул он, когда подошёл к столу. – Я такое только на картинках видел, – после чего сел на стул и жадно начал уплетать приготовленное.

– Только ешь быстрее, сегодня много работы, – грозно сказал Джош.

Несмотря на все успехи в производстве пшеницы и продаже воды, ему всегда чего-то не хватало, глубоко в душе была пустота. Один только взгляд на открытый сейф, набитый наличностью, мог бы осчастливить кого угодно, но Джоша он уже не радовал, как в прежние времена. Все его мечты сбылись, но что делать дальше, мыслей уже не было. Переехав в город и купив большой хороший дом, он не сможет остаться в одиночестве, как любит, тратить деньги здесь было попросту некуда, так как всё уже было, кроме одного – любви. Именно сейчас Джош понял это, понял, что за пустота была внутри, ему не хватало любви. Не той любви, которую чувствует мужчина к женщине, а той, которую чувствует отец к сыну. В душе он хотел обнять его, ощутить это чувство, но не хотел этого показывать, потому что знал, что люди часто принимают доброту за слабость. Поэтому говорил с ним как можно грубее.

– А можно я, после того как всё сделаю, схожу в приют и скажу, что со мной всё хорошо? А то мои друзья волнуются за меня, – сказал он, закончив завтракать.

– Никаких походов за пределы фермы без моего разрешения. Если узнаю, что ты ушёл, можешь больше сюда не возвращаться. И никаких друзей, они будут тебя отвлекать.

– Я понял вас, мистер Джонсон, – грустно ответил он. – Что мне нужно сделать?

– Для начала возьми посуду, набери в колодце воды и помой её. Как закончишь, поставь её обратно на стол.

– Давайте я занесу её к вам в дом.

– Нет, ни в коем случае не заходи в дом, пока я не разрешу. Потом зайди в пристрой, выбери себе что-нибудь из одежды. Там должна быть детская одежда, возможно, чуть большего размера, – Джош вспомнил, как Дик рассказывал, что никогда не выбрасывал детскую одежду сына, а хранил её в старом сундуке. – Посмотри в старом сундуке. Потом наведи там порядок, в этом помещении давно никто не жил.

– Хорошо, мистер Джонсон, – и он радостно вприпрыжку пошёл выполнять задание.

Рон, каким он был утром, совершенно отличался от того Рона, которого видел сейчас Джош. « Как у детей всё просто, – подумал он. – Ещё утром ему было безразлично, что с ним сделают, а сейчас он готов боготворить меня. Вот бы у взрослых было так же», – думал он, сидя в кресле на веранде, наслаждаясь прекрасным днём.