Роман Камин - Под терракотовыми крышами Праги

– Брно, – ответил мужчина.

Этот момент с вопросом о станции оказался второй странной вещью, помимо её полностью чёрного лёгкого одеяния, который он отметил у себя в голове. Ведь поезд ехал только до одной конечной станции – Брно.

Поезд прибыл. Они сошли на перрон. И вот старый небольшой вокзал. Люди, проводники, чемоданы, все толкаются. На больших красивых часах – половина шестого пополудни. Он раскрыл свой большой чёрный зонт над её головой. «Тут холодно стоять, шумно и неудобно. Что делать?» – прозвучало, казалось, в её голове, но мысль была сказана вслух.

– Заказывать экипаж, – ответил он опрометчиво, – и ехать на смотровую площадку, ещё полчаса до заката, мы успеем его застать. Вы же не против?

Ему хотелось продолжить общение, не упустить эту пойманную мимолётную волну встречи, которую где-то глубоко внутри он не хотел терять. Он не стал дожидаться ответа, в её глазах не было и доли сомнений, да и она уже стала изрядно подмерзать, ведь на улице была середина октября. Экипаж подан. До этого момента никто из них не подумал, почему Диана ещё не знает его имени, а он не представился, ведь прошло уже достаточно времени после такого необычного случайного знакомства. Сев в карету, он тихо, будто стесняясь или, как это могло показаться, нехотя, произнёс:

– Эдвард.

Казалось, он произнёс своё имя с небольшой дрожью в голосе, исподлобья, не поднимая глаз. Одновременно с этим, держа в руках уже повидавшую мир дорожную сумку из темно-кофейной матовой кожи, имевшую немало царапин, он стал расстёгивать ремни с металлическими пряжками. В ней было совсем немного вещей, ведь он собирался впопыхах: средства гигиены, бельё, бутылка «Егермейстера» и тёмно-серый плед в клетку синих и зелёных линий с тонкими вкраплениями красного – такая расцветка пледа указывала на его принадлежность к старинному роду. Он укрыл им уже дрожащую от холода девушку и дал согреться напитком прямо из горлышка бутылки. Этот подростково-нелепый момент ничуть не засмущал обоих за отсутствием бокалов. Хотя, судя по горящему взгляду и розовому румянцу на щеках, её даже не волновало, мёрзнет она или нет.

Тут Диану кольнуло, буквально в сердце, она совсем забыла: ведь ехала она навестить бабушку, а затягивающее незапланированное общение совсем опустошило её память и сбило с пути. Она протянула ему в руки сложенную пополам бумагу с закруглёнными краями. Это оказалась её фотокарточка. Но там не было ни подписи, ни даты. Пока он всматривался в чёрно-белый снимок, разглядывая тонкие черты её лица в светотени и вьющиеся локоны, она крикнула кучеру с просьбой остановить и успела испариться. В его сердце вдруг поселилась некоторая тоска. Ведь с такой опустошающей неожиданностью оборвалась столь удивительная встреча. Карета тихо покачивалась, изредка слышалось фырканье запряжённой лошади и звонкое клацанье подкованных копыт о старинные узкие дороги, где еле разъезжались две повозки. Но до его слуха они уже не доносились, он погрузился в свои мысли.

Брно был вторым по величине городом после столицы Праги. Он находится в двухстах пяти километрах от неё, а в состав Чехословакии вошёл только в тысяча девятьсот восемнадцатом году. В XIX веке город стал одним из важнейших центров рабочего движения, а некоторое время назад Брно получил свой технический университет 2. Так как Эдвард был мужчиной математическо-технического склада ума и стремился к новым знаниям, он решил съездить на лекцию в день открытых дверей и провести здесь выходные. Так он оказался в поезде, следующем в Брно.

Мужчина, приехавший сюда с одним только пледом и бутылкой крепкого алкоголя, был свободен в своих мышлениях и действиях, не обременённый депрессивным настроем или навязанными обязательствами. Он полон сил и энтузиазма, много гуляет, изучает окрестности, заходит то в один, то в другой магазин, где можно купить необходимые вещи для начала. Ему нравятся улицы, фонари, что дарят мягкий, тёплый свет, нравятся шум и акцент, с которым говорят люди. Он далеко от своего родного дома и тех, кого знал. И надо сказать, в этом была совсем малая часть печали и большая часть облегчения с долей жажды новых знакомств и ожидания начала большого пути.

Бабушка жила в маленькой уютной квартире. Диана, направляясь к ней, была уверена, что эта встреча в поезде не последняя и явно не случайная.

Стремительно взбежав по ступенькам наверх со свежими ароматными булочками, козьим сыром, яблоками и другими продуктами, которые еле помещались в сумке, она ворвалась к горячо любимой бабушке. Громко смеясь и обнимаясь, они прямо с порога стали обмениваться последними новостями. Но нужно переодеться – и в бой: приготовить вкусный ужин, убрать дом, полить цветы, разобрать почту и сделать много других дел по дому.

– Ба, ужин подан!

На столе хрустящий домашний хлеб, жареный картофель с колбасками и соленья бабушки. Заварен чай, в духовке стынут конвертики с вареньем.

Она старалась не показывать вида, тем более при бабушке, что её тревожат некоторые мысли. Но, прибираясь по дому или готовя ужин, она всё время немного витала в облаках. Бабушка рассказывала ей про жизнь соседей: про новых жильцов, шумную молодую пару с непоседливым ребёнком; про то, что на первом этаже завели собаку, которая вечно лает, мешая всем вокруг; про то, как умер самый старый жилец дома мистер Зденек, ему было почти восемьдесят лет, казалось, он был в отличной форме, но его подвело сердце или, как считали многие, непомерная любовь к дорогим сигарам и крепкому коньяку.

– Диана? Ты слушаешь? – с недоумением спросила бабушка несобранную Диану.

– Что? Да, да… Сосед умер. Этот ворчливый, невыносимый старик.

– Это всё, что ты запомнила? И откуда этот странный плед?

Тяжело собрать осколки разбитой вазы в одну целую. Так и с мыслями. Её насущные проблемы, дорогая бабушка уже весьма преклонных лет и новый знакомый, с которым связывал очень долгий и душевно приятный разговор. Как его найти? Ведь, забывшись в общении с ним, она убежала вместе с пледом, который точно был ему дорог с такой необычной для здешних мест расцветкой и узором. «После ужина можно пойти по городу, по парку, а вдруг удача улыбнётся снова? Или не стоит придавать большого значения, возможно, маленькому событию», – отрешённо размышляла Диана. Знаки всегда сопровождали её. Она не фанатично, но всё же прислушивалась к ним. Вещие сны, судьба, счастливая цифра семь и её маленький дар – предвидение. Что-то из этого должно было дать подсказку.

Вернувшись через пару дней в Прагу, Эдвард не мог позволить себе сидеть в номере отеля, который он занял пока бессрочно, ведь он не знал, сколько ещё пробудет здесь, вдали от краёв родного Копенгагена. Что делать? Он вышел на прогулку, ведь это самое лучшее времяпрепровождение – гулять и наслаждаться городом мечты. Попав на ухоженные дорожки осеннего парка Вышеграда, окутанного лёгким туманом с запахом мха и сырых листьев, он неторопливо шагал, шурша по так спешившим опасть на только что убранные тропинки листьям дуба и клёна. Вдруг что-то пролетело перед его глазами и упало под ноги. Он наклонился и взял в руки на редкость больших размеров жёлудь округлой формы с рыжими прожилками и очень ровной шершавой шляпкой. Эдвард любил подбирать интересные и необычные камешки, попадающиеся ему на глаза в новых местах, или ракушки, когда прогуливался по берегу моря, недалеко от дома в Копенгагене. Так и сейчас он оттёр жёлудь пальцами от сырости и небольших кусочков грязи, которые успели прилипнуть, и положил в карман, как ему хотелось в этот момент верить, новый талисман. «Надо будет его прорастить», – подумал он, продолжая свою прогулку.