Елена Поддубская - Чужой крест. Сага

– Славный господарь, не губи! Проси, что хочешь, только не выноси свои знания из этих стен. Брат мой молод, ему двадцать будет только на следующий год. Я его пестую с того дня, как принял в поле из-под подола матушки. Одни мы на всём белом свете: родители наши рано сгинули, добрых жён мы себе пока не нашли. Пожалей нас, сирот. Не говори никому про кресты.

Стефан, опешив, смотрел на Николая с непониманием. Ему казалось, что сделанное предложение выгодно, а на самом деле он только что чуть не отвернул от себя этих славных русских. Поклявшись молчать, молдавский вельможа ещё раз спросил, согласится ли кузнец поехать с ним, чтобы учиться искусному ремеслу. Освоив его под покровительством могущественного падишаха, Владимир вполне может стать человеком богатым и знатным. Отрицательный ответ был обоснован боязнью кузнеца и его нежеланием оставить брата одного.

Расстались мужчины добродушно, а уже следующей весной Стефан приехал в Опочку с повторным предложением о дальней поездке.

Полуостров, на котором стоит новый дворец султана, как клинок врезается между Босфором и Мраморным морем. С палубы корабля, и особенно со стороны пролива, величаво смотрятся пики минаретов Сарай-и Джедид-и Амире. Грозно торчит восьмиугольная смотровая башня дворца падишаха. Огнём горят неподалёку от него купола Собора Святой Софии. Но к мысу Сарайбурну иноземным судам никак не подплыть; им разрешается подходить к Константинополю исключительно с севера. Венецианские каракки, торговые корабли из Генуи, русские ладьи, китайские джонки и крупные средиземноморские баштарды – все бросили якорь в заливе, не заходя в бухту. Хочешь попасть на полуостров – бери балук, плати хозяину, и гребцы быстро переправят тебя к мысу через Золотой рог. Лошадей дадут на берегу за отдельную плату.

Портов в этой части города нет. Короткие причалы отрезаны крепостью по периметру прибрежной византийской стеной, о которую разбиваются волны. Сошёл с воды и тебя сразу встречают торговцы. Весь восточный город – это красочный и шумные базар. От него дворец султана отсекает ещё одна крепостная стена из камня. Оттолкнувшись от неё, улочки города стекают с Дворцового мыса прямо к бухте. Издалека жилища смотрятся, как уложенная на блюдо кисть винограда: крупные ягоды у лозы – это дома богатых людей на вершине горы, а плотно сбитые мелкие – жилища бедных внизу её.

На первый взгляд кажется, что вход в Топкапы, как ещё зовут дворец Сулеймана, только в одном месте. Но, как говорят знающие люди, для султана есть ещё один выход к морю, о местоположении которого лучше не ведать. Лишь великий визирь и валиде, мать турецкого правителя, обычно посвящены в эту тайну. Но Хафса-хатун умерла в марте прошлого 1534 года, унеся её с собой. Ещё поговаривают, что Хюррем, молодая наложница Сулеймана Великого, мать шестерых его детей, тоже знает о спасительном пути.

Не в первый раз прибыл в Константинополь молдавский господарь Стефан Романович. Но если раньше в бывшую столицу Византии, покорённую османами век назад, он приезжал по делам коммерческим, на этот раз у молдаванина другая нужда. Для её свершения ему необходима встреча с Сулейманом I, о чём последний уведомлён. Без его согласия попасть в Топкапы невозможно. Вместе с собой Стефан взял в далёкий путь Владимира, кузнеца из Опочки. Уговорил он его попытать своё счастье и, пав в ноги Великолепному, просить взять в ученики. С молдавского корабля двое путешественников и толмач Стефана пересели в юркий балук и, пройдя на нём вдоль восточного берега города, переплыли в самом узком месте Золотого Рога на берез западный к мысу. Высадившись на пристани, Стефан уверенно пошёл между кирпичными и глиняными домами. Здесь город был узким и удушающим. Но уже скоро путники поднялись в верхнюю часть Сарайбурну, где им открылись парки и дорогие дома. Вышагивая по каменным тротуарам, Владимир мог заранее оценить их полезность: в самый проливной дождь улицы оставались чистыми. А то, что город шёл в гору, позволяло воде утекать в море, не застаиваясь.

– Ни луж, ни грязи. Уткам и поросям здесь не понежишься.

– Про свиней говорить не смей, – шикнул переводчик: – Для мусульман они грязное животное, – всю дорогу от Тавриды, где они встретились, мужчина из Яссы учил Владимира, как себя вести и с какими словами обращаться к султану, если придётся это сделать. Высокий и мускулистый кузнец из Опочки выглядел на фоне молдаван устрашающе, его одежды – нарядно. Длинная рубаха из тонкого выбеленного холста, купленная по случаю, была перехвачена поясом, к которому крепились кожаный кошелёк и выкованный собственноручно гребень. Порты, обёрнутые внизу белыми чистыми онучами, зашнурованы поверх оборами. Это позволило всунуть стопы в кожаные туфли, купленные юноше Стефаном для дороги. Буйные русые волосы кузнеца, загнанные по кругу под плетёную чесучовую косицу, голое лицо, без усов и бороды, и до боли светлые глаза с пытливым взглядом выделяли северянина и среди иных путешественников. Вздохнув, рад ли султан будет такому гостю, толмач буркнул:

– Смотри лучше по сторонам. – Кузнеца учёный наемник считал ниже себя положением, потому тыкал ему без зазрения. Владимир, впрочем, улыбался любой выучке.

Чем ближе они подходили к Топкапы, тем лучше были прибраны сады. Толмач стал рассказывать путникам про дворец султана. Его делили на четыре части изолированные дворы.

– Османцы называют их мейданы. Просителям можно попасть в первый двор или во второй. В третьем живёт Сулейман, и туда приглашают только великих гостей, – произнёс мужчина, важно поправляя короткую, расшитую разноцветными нитями жилетку. От ходьбы он, полный и засидевшийся за книгами, устал и взмок. Белая рубаха смялась подмышками и на сгибах локтей, шёлковые штаны взмокли на поясе, кисточки на чёрных коротких сапожках торчали в разные стороны.

– Надеюсь, нам повезёт, – Стефан остановился и потрогал через одежды то, что нёс с собой. Хотя Владимиру ещё в Опочке было сказано, что едут они в Константинополь ради него, очень сомневался русич, что молдавский господарь станет тратить своё время на обычного мастерового. А ещё догадывался Владимир, что каким-то образом их поездка связана с тем заказом, что он должен исполнить для Стефана.

У ворот Повелителя путников остановили особые воины султана – бостанжи в светлых джуббе длиной до лодыжек. Чтобы не путались при ходьбе, балахоны подпоясали ремнями. Сверху из зап а ха были видны белые полотняные рубашки. Снизу широчайшие шаровары. На ногах четырёх офицеров дворцовой охраны ловко сидели короткие красные ботинки из мягкой кожи с загнутыми кверху концами. Головы стражей венчали белые войлочные колпаки с длинными хвостами и золотыми кокардами. Янычары стояли перед воротами высокого портала по обе стороны. Знающим людям он напоминал вход в средневековый замок, с каждой стороны которого вырезали ниши по форме митры.