Сергей Кулешов - Любовь и утраты

Лишь спустя два месяца в открытый космос на двадцать минут выйдет американский астронавт Эдвард Уайт. Мы вновь были впереди.

Маша приходила в себя после «наддува». Это было не так просто. Но уже прошло. Правда, профессор сказал, что такая процедура будет ещё повторяться, но теперь это не страшно, теперь она знала, сколько времени это продолжается, а главное, знала: это можно перетерпеть. В палату вбежали её соседки.

– Маш, слушай! Наш космонавт вышел из корабля в открытый космос.

Первая мысль: «Тимофей!»

Они бросили газету ей на кровать. «Правда». На первой полосе сообщение ТАСС:

«Сегодня, 18 марта 1965 года, в 11 часов 30 минут по московскому времени при полете космического корабля «Восход-2» впервые осуществлен выход человека в космическое пространство. На втором витке полёта второй пилот лётчик-космонавт майор Леонов Алексей Архипович в специальном скафандре с автономной системой жизнеобеспечения совершил выход в космическое пространство, удалился от корабля на расстояние до пяти метров, успешно провёл комплекс намеченных исследований и наблюдений и благополучно возвратился в корабль. С помощью бортовой телевизионной системы процесс выхода товарища Леонова в космическое пространство, его работа вне корабля и возвращение в корабль передавались на Землю и наблюдались сетью наземных пунктов. Самочувствие товарища Леонова Алексея Архиповича в период его нахождения вне корабля и после возвращения в корабль хорошее. Командир корабля товарищ Беляев Павел Иванович чувствует себя также хорошо».

Она прочла. Прочла ещё раз. Подумала: «Это он. Это Тимофей». Она не знала, откуда ей пришла эта мысль. Просто поняла: это он. Это он, вместе с другими такими же, чьих имён не печатают в газетах, кого не знают в лицо. А она знает: это он. И пусть не он вышел в открытый космос, но он наверняка участвовал в том, чтобы этот выход случился. Теперь он совсем скоро приедет и заберёт её отсюда. И они всегда будут вместе. Всегда-всегда. Ну, разве что он будет уезжать в свои командировки, а она – его ждать. Но мысленно они всегда будут вместе. «И царица у окна села ждать его одна», – вспомнилось ей. И она будет ждать его у окна. Только скорее бы он приехал и забрал её отсюда.

Наконец, все переживания остались позади. Запуск корабля «Восход-2» прошёл успешно. Оба космонавта, и Павел Беляев, и Алексей Леонов, вернулись на землю живыми и здоровыми. Леонов выходил в открытый космос и пробыл за бортом целых двенадцать минут. Правда, заставил-таки он их всех поволноваться, когда его скафандр раздулся, и Алексей не сразу смог вернуться на корабль. Всё могло кончиться катастрофой, гибелью космонавта. Участники запуска были на грани инфаркта и чуть не поседели, а Леонову хоть бы что, только смеётся. Мальчишка и мальчишка. «Пацан!» – сердился и радовался Сергей Павлович. А ведь совершил такое. Герой, настоящий герой. Уму непостижимо. Но раз всё закончилось благополучно, значит, как бы ничего и не случилось, а то, что произошло, учтут и к следующему разу поправят. Газеты «Правда» и «Известия», а за ними следом и все союзные и местные газеты дали на своих страницах сообщение ТАСС о полёте и его успешном завершении. К киоскам тянулись бесконечные очереди, газеты расхватывали даже те, кто их никогда не читал; даже «Советский спорт» сказал своё доброе слово; космические рекорды по продолжительности и дальности полёта официально регистрировались с первого полёта Гагарина. В очередной раз вся страна встречала космонавтов, как и должно встречать героев. По радио, телевидению, да и просто в разговорах на улице, в парках, на службе и дома все только и говорили о новом успехе советской космонавтики.

А не удовлетворён был только Королёв: слишком много ошибок. Теперь необходимо всё проанализировать, учесть промахи и искать новые решения обеспечения безопасности космонавтов. «Американцы уже догоняют, – думал он, – наступают на пятки и… обгонят. Обязательно обгонят, если мы будем каждый шаг согласовывать месяцами, а то и годами. И самое главное: все силы должны быть соединены в один мощный кулак, под единым управлением, конкуренция тут мешает. Нельзя допустить, чтобы американцы первыми высадились на Луне». С таким предложением тотчас по возвращении в Москву он непременно пойдёт на Старую площадь.

Начиналась большая работа над новым вариантом космического корабля. Новый корабль назовут «Союз», и всё, что теперь делалось, – делалось в рамках лунной программы. Теперь, после большого успеха, у Королёва все козыри были на руках.

Ещё только конец марта, а тепло, как в июне. Машина легко катила по Ленинградскому шоссе. На развилке свернули на Волоколамку.

– Иван Степанович, тормозните здесь. Не надо подъезжать к больнице.

– Так уже, считай, доехали.

– Я пешком пройдусь. Надо размяться.

– Дело ваше. Только плащик накиньте от греха подальше. А то вы уже однажды «размялись».

Тимофей усмехнулся: «Нянька».

– Зачем? Такая жарища!

– Марток – надевай трое порток. Март – месяц обманчивый. А мне в другой раз за вас втык получать от Палыча не с руки.

Тимофей вышел из машины. Пошёл, не спеша, по сосновой аллее. Следом с плащом в руках выскочил Иван Степанович.

– Ну, куда же вы? Прямо как дитя малое.

Тимофей отмахнулся.

– Вы или плащ наденьте, или в машину садитесь.

Тимофей шёл, не обращая внимания на вопли своего водителя.

– Тьфу ты! – выругался шёпотом Иван Степанович.

Он вернулся в машину и медленно поехал следом. Тимофей обернулся.

– Куда ж ты по аллее? Тут же люди ходят. Хоть кол на голове теши.

Рабухина сегодня в больнице не было. С другими врачами Тимофей не считал нужным говорить. Прошёл в палату. Гостинцы положил на стол. Маша сидела на подоконнике, читала книгу. Он увидел: Сэлинджер, «Над пропастью во ржи». Тимофей поцеловал Машу в подставленную щёку. Всё это молча. Ни восторгов, ни радости, ни слёз. Заглянул в раскрытую книгу: страница 11-я. Книгу он принёс ей перед отлётом на Байконур. Значит, не читала.

– Почему ты не читала? Хорошая книга.

– Не было настроения.

– А сейчас?

– И сейчас нет.

– А когда будет?

– Как только ты увезёшь меня отсюда.

– Сегодня вечером позвоню Александру Ефимовичу, как-никак он здесь начальник. Отпустит – заберу.

– А сейчас ты не можешь позвонить?

Тимофей долго не думал.

– Могу. Только не уверен, что дозвонюсь.

Маша так и подскочила: ведь если профессор согласится, она уже сегодня может быть дома. А где дома? Если отпустят, куда он её повезёт? В Хлебников она не хочет, уж лучше тогда здесь. Слава богу, процедуры «наддува» закончены. «А Тимофей дозвонится, обязательно дозвонится, – думала она, – он всё может».