Владимир Мищенко - Сказ о жреце Раме

– Приемлемо, великий хан. Я так понимаю, ты даешь нам беспрепятственно пройти твои земли, а мы проявим внимание и разумную заботу о твоём отроке?

– Ты правильно понимаешь, хитрый славянский жрец.

Хан махнул рукой, и виночерпий наполнил два огромных турьих рога красной слегка тянущейся жидкостью с ароматом сахара и винограда. Такую посуду, не допив до конца, не положишь. Как закончил пир, Рама почти не помнил. Что удивительно, наутро голова практически не болела. Только немного затекла от долгого лежания в одной позе. Сидя помассировал шею руками, с усилием повертел головой по сторонам. Немного полегчало. Цель достигнута и даже с большим успехом, чем рассчитывал: получить в помощь сакские дружины – это многого стоит.

Открылась дверь, и вошёл парубок. Огляделся и направился к кровати Рамы, видимо ему сказали, кто здесь главный.

– Великий жрец, я могу давать приказ, чтобы доставили вам пищу или вы будете трапезничать позже?

– Есть? А где великий хан?

– Великий хан, как обычно, ещё до рассвета уехал на охоту. Будет только к обеденной трапезе. Но он приказал передать тебе, что все распоряжения уже сделал. Это на случай, если вы торопитесь, и не будете дожидаться его возвращения.

– Подавай еду. И ещё, найди нам проводника. Мы поедем дальше. Нам надо разведать дороги, по которым смогут проехать телеги. Впереди, я слышал, будут болота.

– Я понял. Всё сделаю. И прикажу положить в перемётные сумки вам в дорогу еды и флягу романского вина, которое вы вчера так много выпили. Это приказ великого хана.

– Ну, если приказ великого хана, то кто ж спорить будет. Клади. Ивко! – повернул голову Рама в сторону князя русов. – Ты эти места знаешь, правильно я понял? Тогда пошли своего человека, чтобы он провел наш обоз дальше. Предпочтительнее, если мы чуточку обойдём это городище стороной. Наши люди уставшие, а киммерийцы заносчивые. Как бы худа не вышло – пара неугомонных могут договор князей сорвать и привести к ссоре. Надо учесть и это.

– Добре, жрец. Ты сейчас наш вождь. Как скажешь.

– Вот и ладненько. А стаканчик вчерашнего вина сейчас мне не помешал бы. А вот и еда!

Перед ними бежала, стремительно неся грязно-серые воды узкая, сажени три-четыре, т.е. около шести-семи метров, речка. Серая взвесь тихим плеском ритмично выбрасывалась на берег, оставляя на песке белые бусинки пены, чтобы потом вновь наброситься и вновь оставить белую россыпь.

– С пол версты верх по течению болото. Река размывает торф, поэтому вода такая. – Как будто подслушав мысли, сказал проводник киммериец.– Отстоится, можно пить. Переходить будете в этом месте – дно каменистое и глубина – коню по брюху. Телеги лишь подтолкнёте немного. В других местах глубже – мешки на телегах замочишь. Дорогу запомнили? В крайнем случае, у сотника спросишь. Теперь возвращаемся. Покажу, где лагерем встанешь, своих ожидаюче.

После часа скачек остановились у более полноводной реки, что текла неподалёку по ходу дороги.

– Берега болотистые. – Продолжил инструктаж киммериец.– С того берега не ударят. Подойдут лишь по дороге, а здесь, сам видишь, видно за версту. Ночью бодрствуй. Наши тебя прикроют, но на это не уповай. Брод перейдёшь, впереди три-четыре дневных перехода. Без обоза, вестимо, было бы быстрее. По дороге будешь встречать поселения сколотов-землепашцев, их не тронь. Их даже сарматы не трогают. Еду покупай, а не забирай. Увидишь несколько погорелых городищ, значит, земли сарматов закончились. В пути всегда жди нападения. Ты же договор с ними о проходе не заключил? Да сейчас и не заключишь. Дозорные докладывали, что войско большое пошло на аланов, значит, основные ханы с ним. Попадётся большой отряд – нападут днём. Малые будут теребить ночью. Можешь наскочить и на всадников сколотов. Помни, у сколотов копьё на локоть длиннее наших, и лучник на скаку свободно бьет горлицу на лету. И такие воины у них почти все. Твоё счастье, что хиреет их племя. Сарматы хорошие воины, но не такие шустрые в бою и копья короче. С ними посему справиться проще. Что за сарматскими землями – не знаю. Больше трёх переходов не ходил, отсель и брехать не хочу. За холмом – погорелая роща. Там сушняк наберёшь. Да ямку выкопай для костра – не заманивай лихоимцев. Больше я тебе не нужен. Постарайтесь не погибнуть. Прощайте.– Дёрнув за уздечку, развернул коня и повёл его рысью домой.

Пыль обоза заметили к обеду третьего дня, а к вечеру обоз встал на ночёвку. Рама и князья обходили своих людей, справляясь о проблемах и настроении. Кое-где делали мелкий ремонт колёс, кто-то на походной кузне пере подковывал лошадей. Суета мирного похода. Но что ждёт их уже через сутки, когда переправятся на другой берег? Опытные в походах князья времени не теряли. Рама заметил, что обозники начали точить топоры, а дружинники – свои мечи. Топор был привычнее для мужика-крестьянина, да и стоил значительно дешевле меча. Даже большому отряду со всей ордой не справиться, но напасть ночью ради военного азарта, заполонить несколько человек – это более вероятно, но всё равно неприятно, не хорошо и не допустимо.

Чёрная марь ночи только начала переходить в серый сумрак предрассветного утра, а над стойбищем уже устремились в небо дымки костров, замычали не доеные коровы, по степной тишине пополз гул людского говора, позвякивание железа и всхрапывание лошадей. Деревенский народ привык вставать затемно. Солнце еле оторвало себя от далёкого горизонта, а тысячи неугомонных искателей нового и лучшего уже тронулись в путь.

После первой встречи с серафимом в умирающей деревне, Раме посчастливилось ещё несколько раз общаться и с другими серафимами-посланниками. Было много вопросов, и были ответы. Рама теперь понимал, что путешествующий торговец и странствующий исследователь делали больше для развития цивилизации исторического периода, чем все остальные факторы, вместе взятые. К движущим силам распространения культуры относились также военные захваты, колонизация и миссионерская деятельность последующих религий, однако все они имели второстепенное значение по сравнению с торговыми связями, которые всегда ускорялись благодаря быстрому развитию ремесел и прикладных наук. При этом общественное объединение является формой гарантии выживания, выгодность которого усвоена людьми; поэтому большинство людей готовы внести плату в виде самопожертвования и ущемления личной свободы, которую общество взимает со своих членов за повышение групповой безопасности. Короче говоря, современный общественный механизм является страховым планом, который вырабатывается методом проб и ошибок и предназначается для обеспечения некоторых гарантий и защиты от опасности возврата к ужасным и первобытным условиям, характеризовавшим ранний период существования человеческой расы. Сила не равнозначна правоте, однако история действительно творилась и творится с помощью силы. Лишь недавно Земля достигла той стадии, на которой общество стало готово обсуждать этическую сторону силы и права. И Рама должен был стать одним из таких проводников, доносить до людей, которые ему доверились, откровения, данные ему через ангелов. Для этого ему нужна была мудрость и верные помощники, потому что идеалы одного поколения прочерчивают пути, определяющие судьбу непосредственных потомков. Качество общественных просветителей обусловливает направление движения цивилизации: вперед или вспять. Институты семьи, религии и школы одного поколения предопределяют характерную тенденцию последующего поколения. Моральный и духовный импульс расы или нации в значительной мере определяет темпы развития культуры этой цивилизации. Идеалы возвышают источник социального потока. И никакой поток не может подняться выше своего источника – под каким бы давлением он ни подавался, по какому бы руслу он ни направлялся. Разум может контролировать механизм цивилизации, мудрость – направлять его, однако духовный идеализм является той энергией, которая действительно возвышает и продвигает человеческую культуру от одного достигнутого уровня к другому. Вначале жизнь была борьбой за существование, теперь – добавилась борьбой за уровень жизни; на следующем этапе она должна стать борьбой за качество мысли, что является грядущей земной целью человеческого существования. Но всё это было впереди, где-то за не широкой речкой, за горными заснеженными перевалами. И сколько из вышедших с ним дойдёт до конечной цели? И дойдёт ли он сам? Не погибнет ли с ним эта великая задача от случайной стрелы или чаши с ядом? Нужен человек, который смог бы довести всё до конца, нужен ученик, который не даст упасть и затухнуть лучине, зажжённой на вершине холма. Бальдер был кандидатом на эту участь.