Константин Стерликов - Кара Булганака. Роман

– Да! Не схватка, а настоящая бойня… – на ходу бросает Егоркин, вращая наводящую рукоять зенитки, – Народу полегло не счесть! И это еще не конец! Дымящееся кладбище от горизонта до горизонта….

– Мы еще возьмем реванш! – восклицает Елкин, – Недолго им тут гулять! Остановим и погоним назад, до самого Берлина! Это им не 41-й год! Их время уже кончилось… Главное здесь им хороший заслон поставить. И в долгу мы не останемся, отомстим за всех, за каждого нашего солдата, кто здесь в землю лег…

– Мы у этих скал встали крепко, пока положение не изменится. – оглядывается вокруг Светлосанов, – Фашист нас одолеть не может. А дальше, может, возобновим наступление, когда войска придут в себя и оправятся от удара…

– Нам бы помощь не помешала, – замечает Гогитидзе, – а то при таком темпе стрельбы, боеприпасов нам действительно не хватит! Связи с командованием нет, и не предвидится. Какого-либо снабжения в этой кутерьме ждать не стоит. Надо что-то думать…

– Вышлем разведку, – поднимает бинокль к горизонту Светлосанов, – узнаем, что вокруг нас творится! Ситуация нестабильная, все меняется с головокружительной скоростью, как несущийся «мессер» над нами! Если что, будем отбиваться стрелковым оружием, станем пехотной частью… Самолеты и из пулеметов можно срубить, умеючи! Любое оружие может запеть на разные голоса… А обычная сельская местность может стать бесподобным капканом для врага!

– Да места здесь не простые! – откликается младший лейтенант Елкин, – Я бы даже сказал загадочные! С виду ничего особенного, даже уныло, однообразно и скучно – степь голимая, а внутрь шагни – Тьма непредсказуемая! Одни подземелья местные необъятные чего стоят…

– А тут все в пещерах, в каменоломнях от Акмоная до Керчи! – добавляет сержант Егоркин, – Все изрыто… И такая перепутанная паутина каменная – только ступи и сразу запутаешься! Утопнешь, как в болоте. И под нами сейчас – метров 10—15 вниз, и бездна каменная непредставимая и безвозвратная… Вот так сидишь и не знаешь, что рядом с тобой хищно затаилось!

Ого! А это кто к нам бежит во весь опор? Пехотинец вроде… От своих откололся! Чудной малый! Куда это он, о своей части! Может посыльный?

– Сейчас разберемся! – говорит комиссар Гогитидзе, глядя на приближающуюся пригнувшуюся фигуру солдата, петляющего под обстрелом, – Во всяком случае, не трус и не паникер! Бежит не в тыл, а к линии фронта. То есть к нам… Под пулями и бомбами прорывается, настоящий храбрый джигит! И идет грамотно… Нам бы такой пригодился!

– Почему он все-таки к нам движется? – поворачивается Елкин, – Может действительно для нас приказ? Обстановка изменилась? Передислокация? Но на посыльного он не похож…

Вскоре в окоп сваливается запыхавшийся сержант, опаленный, в изорванной гимнастерке, весь в ссадинах и кровоподтеках, с ППШ-а в руке и толстой подсумкой гранат на плече…

– Жив, пехота? – приветствует Егоркин.

– Ага! Думал не дойду, – улыбается боец, – «Лаптежники» бомбят, что с каждым шагом в воздух взлетаешь, и пулеметами каждый метр прошивают…

– Кто такой? Зачем здесь? – строго спрашивает Светлосанов.

– А да… виноват, товарищ старший лейтенант! Сержант Борис Устрицкий! 384-й стрелковый полк 77-й горно-стрелковой дивизии, вернее то, что от него осталось… Сотня обезумевших под огнем солдат.

– Тебя кто послал? – подключается Гогитидзе – Есть, что нам сообщить?

– Никто, – спокойно отвечает сержант, – Я сам! Увидел бой, оборону, решил присоединиться!

– В смысле? – усмехается Елкин, – Как так, захотел и пошел? А дисциплина, приказ?

– Да какая дисциплина… Вы гляньте, что творится вокруг! – вздыхает Устрицкий, – Никаких приказов уже нет…

Ну, вообщем дело такое… Все отступают, можно сказать бегут! А я не хочу… Неправильно это! Мы солдаты или кто? Нужно фрицев остановить, хороший решающий бой дать! Что-то сделать в этом бардаке… Я об этом думал, а тут вы! Вот я и здесь…

– Где и кто твой командир? – интересуется Гогитидзе.

– Нет у меня больше командира! Я пойду за тем, кто меня в атаку поведет… А тот, кто как заяц по степи бегает от первого выстрела, еще и впереди своих солдат – мне не командир! Я воевать хочу, а не бегать от врага! Если мы ничего не сделаем, так фашист и до Кавказа докатится!

– Наш человек, Михаил Викентьевич! – восклицает Егоркин, – Надо к нам в батарею зачислять! Научим из зениток бить и другим премудростям…

– Ну, все понятно с тобой, сержант Борис Устрицкий, – улыбается Светлосанов, – Не по уставу это конечно, но у нас тут и так все смешалось. Каждый лишний ствол нам только в радость. Будешь воевать под моим началом, а там видно будет. Сейчас немцы опять полезут… Пойдешь сержант, на первую линию, поможешь нашим дивизионным бойцам, может посоветуешь что из окопной науки. Мы – зенитчики и привыкли врага сверху встречать. А тут другой бой разворачивается… Так что, окинь там все своим пехотным взглядом, исправь что надо.

– Есть! – радостно отвечает Устрицкий, – Я уже тут приглядел интересные овражки, можно кое-что сделать занятное… Так, чтоб фриц когти стальные пообломал! И тут и остался!

– Так и будет! – подхватывает Егоркин, – Мы тут тевтонцам знатную могилу организуем! Какой они еще не видывали.

– Добро! На-ка хлебни… – Елкин протягивает Устрицкому фляжку, – С дороги не помешает. Откуда такой красивый, весь черный, в копоти и оборванный?

– С Акмоная топаем… Когда фрицы внезапно фронт прорвали, началось невообразимое! Связи нет, никто не знает, что делать… Фашист прет стальной лавиной! Позиций как таковых не стало! Все залито кровью, горящим человеческим мясом и обугленными костями. Вся степь трупами завалена. Укрыться негде, зацепиться не за что! Просто массовый расстрел! Потоки обезумевших людей бегут к проливу. Самолеты на бреющем полете выкашивают целые колонны. Как в тире! Настоящая Преисподняя… Вообщем насмотрелся я пока до сюда дошел… На всю жизнь кошмаров хватит!

– Ничего! Мы еще переломим хребет фашистской зверюге! – твердо говорит Гогитидзе, – А ты, Борис, в передышке боя отмоешься чуток и поешь! Будешь как новенький!

– Спасибо! – улыбается сержант, – За неделю впервые нормальных людей встретил. Вокруг все ошалевшие. Не видят и не слышат ничего вокруг! Драпают… Каждый пытается спастись! А где? Тут ямка или приличный овраг – считай, подарок судьбы! При такой бомбежке…

– А Турецкий вал? – спрашивает Светлосанов, – Это же серьезное препятствие на пути фашистов! Как его не удержали?

– Фрицы его хитростью взяли… – отвечает Устрицкий, – Их бронетехника пристроилась в нашу отступающую колонну грузовиков – в облаке пыли не разглядели. А когда заметили, было уже поздно. Смели всю оборону.