Константин Стерликов - Кара Булганака. Роман

Рядом с ним горит небольшой костер… Куда бросает бумаги, очевидно документы, другой командир крупного почти богатырского сложения в форме батальонного комиссара.

Они удивленно поднимают глаза от языков пляшущего пламени и испытующе смотрят на Гусейнова.

– Здравия желаю, товарищ полковник! Я военврач 396 стрелковой дивизии Гусейнов Мехбала Нуралиевич! Мне сказали вы сейчас главный на этом участке обороны. Наш госпиталь располагается неподалеку. Я прибыл получить указания. Куда нам идти или где надлежит находиться.

– Да, Вы правы, товарищ Гусейнов, я остался здесь по приказу штаба фронта, для организации обороны и прикрытия переправы наших войск на Тамань. Ягунов Павел Максимович! Я координирую действия всех отступающих сюда групп и частей РККА. Это мой комиссар – Парахин Иван Павлович. Мы вместе руководим этим участком.

– Получается, Вы теперь командующий Крымским фронтом?

– На деле выходит так… – улыбается полковник, – Официально, конечно же, остается генерал-лейтенант Козлов. Откуда Вы прибыли?

– Из-под оккупированной Феодосии. Наше командование покинуло нас. Трусливо бежало, бросив полевой госпиталь на произвол судьбы! Не дав естественно никаких приказаний. В условиях наступающего врага и угрозы уничтожения госпиталя, я принял решение вывезти раненых в безопасную зону.

– Вы не растерялись и взяли командование на себя? – поднимает взгляд комиссар Парахин, – Что ж, очень похвально!

– Так точно! По пути нас бомбили, мы потеряли одну машину. Но смогли спасти большую часть вверенного нам личного состава, сохранить имущество, медицинское оборудование и оружие…

– Молодцы! Приняли правильное решение, спасли людей. А ваших начальников за трусливое поведение мы еще накажем по всей строгости военного времени, – ободряюще говорит Ягунов, —

ситуация сейчас сложная… От нас требуется концентрация всех сил. Немцев надо остановить любой ценой. Сколько у вас человек?

– Около сотни, отряд пополняется за счет отступающих.

– Как и у нас, точное количество устанавливаем… – вздыхает комиссар, беря в руки очередную пачку бумаг и бросая в костер, вспыхивающий новыми огненными языками и искрами, – Сейчас под землю стекаются все, кто готов сражаться до конца!

– Я видел, у вас тут целый город под землей, кого только нет! И военные всех родов войск и масса гражданских, целыми семьями от бомбежки спасаются! Все штольни, словно живые… И раненых тоже много! Имеет ли смысл нам вливаться в этот бескрайний поток и добавлять излишние трудности?

– Ваши предложения? – внимательно смотрит на военврача Ягунов, – Как лучше использовать ситуацию?

– Мы пока можем остаться на своем рубеже. Там также ведут бой наши части. Там надежно и места побольше… Ну и для фашистов еще один барьер в наступлении. Очень непростой!

– Толково. Мне нравится ход ваших мыслей, – улыбается полковник, – покажите на карте точно, где вы находитесь?

– Здесь! – Гусейнов тычет пальцем на северо-запад от Аджимушкая, – Как и Аджимушкай – наша позиция тоже у скал, почти подземная, как кость в горле у фрицев! Удобное место для того, чтобы шакалу фашистскому шерсть подпалить!

– Да, Вы правы! Врага нужно бить везде и всегда – в любых условиях, при любых обстоятельствах! Если бы у нас командный состав штаба на Акмонае, был бы таким как наши полевые врачи! – вздыхая, расправляет затекшие плечи Ягунов, – Все было бы по-другому… Не дошли бы до такого! Позора…

Ладно, будем двигаться дальше. Сделаем так. Все здоровые бойцы пусть включаются в оборону! А ваших раненых мы эвакуируем в плановом порядке. Придет приказ, придут люди и транспорт. А пока ваша задача – как и наша здесь – держать рубеж! И ни шагу назад!

– Есть! – улыбается Гусейнов, – Есть держать рубеж!

– Чему радуетесь?

– Да как не радоваться, товарищ полковник! За столько суток неопределенности и сомнений, можно сказать, скитаний, кочевья в полном тумане, под непристанным огнем от села к селу, наконец-то чувствуется стальная уверенность, четкий боевой ритм Красной Армии! Цель ясна, задача поставлена. Просто Солнце встает на горизонте… Прямо как на гербе нашем советском!

– Понятно. А где скитались? – спрашивает Парахин.

– Где только не были! И в Каджаларе, и у станции Семь Колодезей, в станице Ленинской и в Багерово… Исколесили степь порядком!

– Много чего повидать пришлось? – сочувственно чуть наклоняется к собеседнику Ягунов, – Путь то длинный и извилистый выдался!

– Еще бы… В Каджаларе чей-то госпиталь сгорел от бомбежки. В Семи Колодезях та же картина…

Там еще и резервуары с горючим пылали… Я насчитал 36 самолетов в воздухе – они пикировали и атаковали, как накатывающимися волнами, группа за группой! Казалось, весь мир горит, и рушится, сама реальность! Дикая безумная пляска Смерти… Кровь и пламя! Больше ничего…

Нам удалось спасти из огня нескольких солдат и командиров. И покатились дальше…

В районе Багерово погибла врач-лаборант нашей медсанчасти, от попадания бомбы в окоп-бомбоубежище. Словом, хватило всего… Чтоб иметь волю и ярость отомстить лютому врагу!

– Воздадим, как положено! Отомстим за всех наших павших товарищей, в эти дни в крымской степи… Фашистские палачи за все поплатятся. Сполна! – воспламеняется гневом Парахин, – Скоро мы их погоним назад, нам только бы здесь, сейчас расхлебать эту ситуацию… А дальше будет лучше. Армия перегруппируется и нанесет сокрушительный ответный удар! А для этого мы должны сохранить, спасти живую силу, как можно больше и материально-техническую часть…

Наш главный бой впереди!

– То есть мы маневрируем?

– Да! Мы уходим с открытого пространства, с неудобной для нас позиции, чтобы обрушиться на врага с другого выгодного для нас плацдарма, – поясняет Ягунов, – то, чего враг не ждет… Пусть пока фашисты чувствуют себя победителями и ослепнут от этого ощущения! А мы пока приготовим сюрприз…

– С моря? Десант?

– В 41-м мы уже оставляли полуостров, и тогда, уже через полтора месяца успешно высадились десантом в Керчи и Феодосии! – продолжает полковник, – И разбили фашистов и гнали их до самого Акмоная… Сейчас будет также. И уже не долгих полтора месяца, а значительно быстрее! А для этого нужно измотать противника до предела… И усыпить его бдительность. Пусть думают, что они победили! Тем неожиданней будет наш контрудар!

– Значит, не все так плохо?

– Это война, товарищ Гусейнов! Гладко и ровно здесь бывает редко… Всегда будут потери и большие жертвы, – замечает Ягунов, – У нас очень умный и коварный противник. Против нас вся Европа, с военной и промышленной мощью!

В этой партии надо играть с большой осторожностью и бить только наверняка. Думать, думать и думать… На десяток, сотню раз проверять каждое решение, искать альтернативные варианты развития событий. Так как одна ошибка может стоить тысячи жизней и потери целого фронта. Как и случилось здесь у нас, в Крыму!