Ирина Костина - Кавалергардский вальс. Книга первая

В одно мгновение перед глазами Платона пронеслось всё его состояние, прижитое под покровительством Екатерины: дома, поместья, несметное количество крепостных душ, генеральские погоны, дворцовые покои, коллекции картин и сейф набитый золотыми монетами…

– Матушка!! – он тут же рухнул ей в ноги, – Какие полчаса?! И минутки думать не стану!! Конечно, ты! Ты – моя единственная радость, свет всей моей жизни! Ну, посуди сама, душенька, на что мне эта девчонка? Ты, ты моя королева!!

Екатерина поддела острым пальцем его за подбородок:

– Ну, то-то же.

1794 год август

Царское село

– Замолчи! Я не хочу тебя больше слушать! – Александр вскочил с кровати. – И больше никогда, слышишь, никогда не говори со мной об этом!!

Елизавета испуганно смотрела на него из постели, прижимая к груди одеяло.

– Это всё моя бабка!! – Александр расхаживал по комнате в одних панталонах и сокрушал руками воздух. – Она вбила себе в голову, что я буду лучшим Российским императором! Я знаю, она уже написала завещание, где указала меня наследником престола! И все придворные теперь заискивают передо мной и ищут моего расположения. А отец смотрит на меня так, будто подозревает в заговоре! И хоть бы кто-нибудь из них спросил: А хочу ли я эту корону?! Со мной никто не считается! А теперь и ты…

– Александр, прости, – взмолилась Елизавета, – Я не знала. Я же только хотела спросить…

– Спросить? – он опустился перед ней на колено, – Хорошо, спроси. Спроси меня, Лиз, хочу ли я стать императором??! Ну?

Она сглотнула слюну и послушно произнесла:

– Александр, ты хочешь стать императором?

– Нет!!! – ответил он с вызовом, – Я не хо-чу стать императором!! Понятно?

Елизавета в ответ поспешно закивала. А он продолжал:

– А знаешь, почему? Я скажу тебе. Потому, что меня тошнит от политики! От дворцовых сплетен, интриг и разврата! Я здесь задыхаюсь. С самого рождения мне приходится метаться меж двух огней – бабкой и отцом. Они до зубной боли ненавидят друг друга! Но обожают меня!! И волей судьбы я – придворный «фигаро»! Вот я в Гатчине, и я послушный сын и делаю вид, что презираю бабку. А к вечеру, оп-ля, и я в Зимнем дворце, и я уже преданный внук и киваю насмешливым словам, сказанным в адрес моего отца. Они дергают меня, как марионетку, за верёвки в своём спектакле!

Александр опустился на пол и подтянул колени к подбородку.

– Я их ненавижу! – признался он. – Всех!!

Елизавета выскользнула из постели и присела рядом, участливо погладила супруга. Тот поймал её руку, приложился к ней губами, и вдруг спросил:

– Ты любишь меня, Лиз?

– Конечно! – кивнула она, – Конечно, я люблю тебя.

– У меня есть одна мечта: давай уедем отсюда! – с жаром выпалил он.

– Куда?

– В Америку!

– …Куда?! – испугалась она.

Александр стиснул её руку:

– Да-да, я уже всё обдумал. В Европу нельзя, нас тут же сыщут! А Америка далеко, за океаном. Там нас никто никогда не найдёт! И это свободная страна, я читал. Там не будут показывать на нас пальцем и говорить, что мы сбежали из-под короны Российской империи. Мы купим домик на берегу океана, и будем жить тихо и спокойно. Нарожаем детишек. Будем их воспитывать…

Елизавета, раскрыв рот, слушала, и её воображение рисовало яркую картину того, как их с Александром ловят в ближайшем порту гвардейцы и насильно привозят назад, пред гневные очи Екатерины. Она набралась смелости и тихо возразила:

– Александр, но ведь это… измена.

Он выбросил её руку из своих ладоней:

– Если ты – моя жена, значит, должна думать так же, как я! А ты… Зачем ты начала этот разговор?? Ты здесь всего год, откуда тебе известны наши семейные интриги? Тебя, явно, кто-то надоумил!! Кто?

– Видишь ли, – начала она, пытаясь как-то выкрутиться, – просто Екатерина Алексеевна очень волнуется…

– Я так и думал!! – воскликнул Александр, даже не дослушав, – Значит, и ты уже вступила под знамена её партии?

– Нет-нет, что ты! – замотала головой Елизавета, – Она только попросила…

– Она только попросила! А ты и побежала! – сделал вывод Александр.

Он решительно схватил рубашку и направился к двери.

– Куда ты? – испугалась Лиз.

– Прекрасная погода! Пойду, прогуляюсь.

– Но ты раздет! – напомнила она, – Ночью в саду холодно.

– А здесь дышать нечем!! – и он сердито хлопнул дверью.

Елизавета обескураженная забралась на постель. Её сердце бешено колотилось. Это была первая их с Александром ссора. И Лиз мучительно проклинала себя за то, что начала этот нелепый разговор, к которому её подвигла императрица. Она снова и снова прокручивала в голове всё, что произошло, пытаясь понять, что она сказала не так? Где ошиблась?

Прошёл час, другой, третий… Александр не вернулся. Совсем отчаявшись, Елизавета свернулась калачиком на огромной кровати, и заплакала в подушку.

Утро 10 августа 1794 года

поместье Дубровицы

В гостиной на половине Чернышёвых завтракали оба семейства.

– Друзья мои! – радостно заявила Анна Даниловна, – Я выписала из Твери музыкантов и завтра устраиваю танцевальный вечер!

– Вот новости, – хмыкнула Варя, – С кем мы будем танцевать? Втроём? Разве что «каравай», как на именины.

– Варя, – одернула её мать, – Вечно ты не дослушаешь. Я пригласила хорошее общество. Будет один молодой князь из Петербурга, парочка военных, один юноша – племянник княгини Шаховской и сама княгиня с дочерью Натальей.

– Так это совсем другое дело! – оживилась Варька, – Это уже настоящий бал!

К Наде в комнату вошла Ксения Дмитриевна.

После скандала, что разразился в начале лета, они почти не разговаривали друг с другом. Ксения Дмитриевна дулась на Надю, бросая в её сторону недобрые взгляды. И вот теперь вдруг сама пожаловала.

Княгиня уселась на диван, долго внимательно смотрела на неподвижно застывшую девушку. И, вдруг, как тогда в Петербурге у постели Ивана Ивановича, ласково позвала:

– Пойди сюда.

Надя, удивлённая такой перемене, на негнущихся ногах подошла к Ксении Дмитриевне. Та, как в детстве, обняла её, прижала к себе.

– Ты не сердись на меня, – сказала она, по-матерински поглаживая Надю по спине, – Я зла тебе не желаю. Воспитывала тебя, как родную дочь. Слова плохого не сказала. Комната у тебя своя. Учителя были хорошие. Платья, туфли – всё как полагается. Ни разу куском хлеба не попрекнула. Приданое, что Иван Иванович покойный завещал, всё сберегла, лежит не тронуто. И вырастила тебя вон какую ладную, да красивую. А, если чем когда и обидела…

– Нет-нет, – затрясла головой Надя, – Никогда! И ни чем Вы меня не обидели!!

– Ну, вот, – она аккуратно пригладила ей волосы, – Свой долг перед покойным супругом я выполнила. А, думаешь, легко мне было? И ты теперь отплати мне добром. Оставь Александра!