Аскольд Герсо - Графиня поневоле

Сама мельница привлекла внимание мальца не меньше, чем вся окружающая жизнь. Было удивительным для мальчонки, выросшего в городского среде, как вода, падая на лопасти большого колеса, и, брызгая во все стороны, установленного на опорах, вращала его на них. Вокруг вода вся в пене и никак невозможно угадать глубину, но по тому, что колесо выступало немногим из воды, верилось, что глубина значительная. В саму мельницу Ефремушка побоялся пройти, да и мельник, крепкий мужик с окладистой бородой, весь с головы до ног белый от мучной пыли, ему погрозил кулачищем.

Иной раз к его играм присоединялись дети крепостных крестьян, да и другие тоже. Но в другое время почему-то сторонились Ефремушку. Причиной этого могла быть одёжка Ефремушки, что покупал ему барин или что-то иное, об этом он не задумывался. Играют с ним – хорошо, нет; он тоже напрашиваться не станет. Но так ни разу он не напросился к барину с расспросами: что да как. Хотя сказать, что любознательность в нём била ключом. Ефремушка старался постичь всё своим умом, пусть детским и не всё ему было понятно, но этот факт даже способствовал стремлению познать. И вот так, в один из солнечных дней, он забрёл на участок имения, привлечённый шумом.

Здесь, скрывая от людского взора излучину реки, раскинули свои огромные листья лопухи, борщевик. Взяв хороший сук, Ефремушка представил себя сказочным героем, рубящим вражеские головы. Достаточно пришлось ему помахать ему своей дубиной, пока он смог пробить себе дорогу к реке. Раза два крапивные листья остро ожгли ему открытые руки и сейчас на этих местах выступили волдыри и сильно чесались. Ефремушка подошёл к реке и зачерпнул горсть воды, омывая и освежая лицо былинного героя, каковым был он в эту минуту. И вот в этот миг до него донёсся девичий смех.

Ефремушка насторожился. Совсем рядом, шагах в трёх возвышались лопухи, куда он и поспешил спрятаться. Да напрасно он это сделал, голоса не приближались, источник смеха оставался на том же месте. Прождав немного, он решился-таки на дальнейшее. Любопытство одержало верх и Ефремушка крадучись выбрался из зарослей и, стараясь не выдавать своё присутствие, направился в ту сторону. Он и прошёл то всего ничего, когда перед ним стала редеть чаща и ему всё ниже и ниже приходилось пригибаться, чтобы оставаться незамеченным. И наконец, он увидел сам источник смеха. Это были дворовые девки, что решили искупаться в укромном месте. Но, сейчас он просто развернулся и пошёл обратно по своему следу, так и не выдав себя. Он ещё успеет сюда прийти в другой раз, как оно и происходило.

Бывало, что, заслышав звонкие девичьи голоса на заводи, где вода доходила ему до подбородка у самого берега, а дальше заходить он побоялся в одиночку, он подкрадывался, стараясь не производить шума, и подсматривал за купающимися девушками. Да кого из нас в подростковом возрасте помимо нашей воли, любопытство не тянуло подсматривать? Сие желание возникает самопроизвольно и крайне затруднительным представляется устоять перед ним.

Разок, ему даже досталось от девушек, когда вот так же подглядывая, он сам не удержался и чихнул, всполошив их. Девушки, подняв громкий визг, кто как прикрываясь, те, что были на берегу, схватили свои платья. Купавшиеся в заводи, старались по самое горло, погрузиться в воду и обращались к подругам с просьбой подать одежды. И столько было во всём этом неподдельного озорства и веселья.

Но, увидев, что это мальчонка, они лишь шутя огрели его верхними платьями, ещё звонче заливаясь смехом. Да ещё крапивой ожгли по мягкому месту, чтоб впредь неповадно было подглядывать. Ох, и помучился же он тогда. И было во всём этом столько веселья, озорства и естественности природной, а не на потребу, что он и сам бы не прочь вольничать, да малость лет не дозволяют.

Воздух, наполненный живительным ароматом луговых цветов, кружил голову. Да и солнце, здесь на привольном просторе, казалось, больше и жарче, нежели он привык видеть его в городе. А загорал он на солнышке, сам барин шутя называл мавром, настолько смуглой становилась его кожа. И Ефремушке по осени жаль было расставаться с этим волшебством, что дарила жизнь в поместье, и будь его воля, так бы и жил здесь.

Любил он и с детьми барских крепостных озорничать. Эти были мастера на всякие выдумки. Особо же пугать любили страшными россказнями и всегда в этих историях присутствовала старушка, что жила на самой окраине деревни. Дом её, покосившийся на один бок, выглядел довольно-таки устрашающе, казалось, вот-вот рухнет. Но при каждом приезде в имение, Ефремушка видел, что дом стоит по прежнему. Старуха жила в одиночестве и никогда не обращалась к графу Апраксину с какой-нибудь просьбой: дом подлатать или ещё чего.

Дети же крепостных поговаривали, что старушка по ночам связывается с нечистой силой и чуть ли не на метле вылетает из печной трубы. Ефремушка потребовал поклясться, что так и есть. Но клясться, правда, ни один решился – опасались. И ни один из них не мог подтвердить, что он видел своими глазами это видение. Кто знает, сколько в тех россказнях было правды, а сколько мальчишеской выдумки, но однажды Ефремушка не выдержал и решился приблизиться к оконцу покосившейся избушки. Поначалу, пока глаза не привыкли к сумраку, царившему внутри, он ничего не увидел, кроме смутных очертаний и теней. И только приглядевшись, разглядел старуху. Она сидела за столом и чем-то всерьёз была озадачена. Она даже не заметила, что оконце кто-то затенил, настолько её заботило занятие.

Ефремушка увидел, что перед ней на столе какая-то книга, очень древняя, листы книги пожелтели от времени и на них странные каракули. Возможно, ему удалось бы ещё что-то рассмотреть, но хрустнувшая под ногами ветками привлекла внимание бабки, и она подняла голову и Ефремушке с трудом удалось избежать встречи с взглядом старушки. Что могло последовать за этим, он не знал, может быть и вовсе ничего, а что рассказывают ребята, это пустые словеса. Но только зачем подвергать себя излишним загвоздкам? А после и вовсе потерял интерес к этой истории.

И так вот и протекала жизнь в имении. Он бы и зимой здесь жил, а что? Дом отапливается, еды вдоволь, много ли надо мальчонке-то? Сколько раз он с огромным желанием смотрел на горы, по склону которых мечтал прокатиться на санях. Чтобы с ветерком наперегонки, когда мороз щекочет щёки и щиплет глаза, а детвора с завистью смотрит на смельчака, рискнувшего на такое. Да, только барин ни разу не позволил ему оставаться в имении, каждый раз находя для этого повод. А барину как можно прекословить?

Оставалась челядь, способная создавать удобства, как и неудобства тоже, но не более того и Ефремушка, которого барин подобрал на улице, предоставлен был сам себе. И хоть Ефремушка и имел, какие-никакие способности в науках, но больше тяготел к силовой нагрузке, мог побороть любого, двухпудовые гири подкидывал играючи. Но вот к учению оказался глух: не тянуло его в эти дебри науки и всё этим сказано. А способностями своими, он проживанию в имении всё-таки обязан, живи в городе, разве окреп бы настолько. Кристально-чистый воздух и живительная вода с родника сделали его крепким и силушки немеряной. А сенокосная пора? Травы на лугах, что скатерть зелёная, до самого горизонта простирается широченная картина. Крепкие мужики взмахивают широким размахом косой и ложится ровная полоска кошенины. Косы же, отбитые и правленые умелой рукой сверкали точно молнии, прежде чем врезаться в плотную зелёную стенку. И в воздухе стоит непередаваемый аромат от покосов, что дымятся лёгким дымком. Бывало, Ефремушка тоже вставал в ряд с косарями и косил с ними на равных. Ну, а как присядут передохнуть, тут уж так и сыпятся шутки-прибаутки, всю усталость словно рукой, снимает. И вот в таких условиях и возмужал Ефремушка: косая сажень в плечах. Не смотри, что несколько не вышел ростом.