Ирина Костина - Наследники и самозванцы. Книга пятая

– Давайте представим, – сказал он, – что, чёрный король – это Анна Иоанновна, действующая императрица. А белый – её законный наследник, младенец Иоанн.

На клетку позади «императрицы» он поместил чёрного ферзя:

– Это Бирон.

– Очень метко, – согласился Шетарди, – Фаворит и, вправду, всей своей сущностью похож на ферзя.

Нолькен продолжал выставлять фигуры:

– А это родители наследника – Анна Леопольдовна и Антон-Ульрих, – и позади белого короля сосредоточил фигурки двух слонов.

Маркиз Шетарди включился в игру и с другой стороны в двух клетках от чёрного короля установил белого ферзя:

– А это, – сообщил он, – обделённая сестрица государыни, царевна Елизавета.

– Что ж, все претенденты на наследование престола в сборе, – согласился Нолькен, – Допустим, императрица умирает…

Он убрал с доски чёрного короля, обнажив его клетку перед сосредоточенными фигурами. Каждая из них оказалась на расстоянии одного шага к тому, чтоб занять освободившееся место.

– Как Вы полагаете, чей сейчас ход?

– По закону, ход должен сделать белый король, – ответил Шетарди, – Он наследник, утверждённый императорским манифестом.

– Если он занимает трон, то ближайшие к нему, по родственной линии, будут супруги Брауншвейгские. Они и возьмут регентство.

«Значит, вероятность первой очереди, что следует налаживать переговоры с Анной Леопольдовной и её супругом», – подумал Нолькен, – «Принцесса, добра и покладиста; будет не сложно, припугнуть её войной и добиться требуемых уступок».

Но, слава богу, он не произнёс этого вслух, потому что…

– В таком случае, Вы должны понимать, русская внешняя политика будет целиком подчинена интересам австрийского дома! – строго сообщил Шетарди, поджимая губы.

«Ах, вот оно что! Французы противятся изо всех сил усилению влияния Австрии. И Анна Леопольдовна в том для них – главная помеха на русском престоле», – понял Нолькен, – «Вступать в контригру с союзной Францией теперь не резонно; можно накликать беду куда более сильную. Итак, кандидатура Анны Леопольдовны с её супругом на трон Российской империи для нас пока откланяется».

Он послушно положил плашмя на доску обе фигурки слонов:

– Всё верно, – рассудил он в угоду французу, – Слоны – фигуры подневольные. Они ходят лишь по прямым линиям. И возле трона они лишь постольку, поскольку на нём восседает их сын Иоанн. А, если его не станет?

Шетарди обрадовался:

– А ведь и в самом деле! С младенцем всякое может случиться. Ну, вдруг? И тогда Брауншвейгская фамилия отметается от престола одним движением руки.

– Вы правы. Кто остаётся? Бирон и Елизавета. Два ферзя. Две фигуры, вольные двигаться в любом направлении.

– В этой парочке присутствует забавное противоречие! – развеселился Шетарди, – Один из них не имеет никаких законных прав на корону, но источает огромное желание любой ценой водрузить её себе на голову! А другая, напротив, имеет все законные права на престол, но не изъявляет никакого желания , чтоб за него побороться.

После ухода Шетарди, Нолькен долго думал, на кого же сделать ставку – на Бирона или Елизавету? Прикидывал так и этак и, наконец, выбрал Елизавету.

Он просто не смог придумать, чем бы заинтересовать баловня судьбы Бирона, у которого итак есть всё? А Елизавете Нолькен решил просто предложить денег (он был наслышан о том, что она постоянно испытывает в них нужду и имеет массу долгов). А подспудно он намекнёт принцессе на то, что Стокгольм станет и впредь оказывать ей достойное финансовое содействие, если она, в свою очередь, будет не против оказать содействие Швеции в некоторых обоюдных вопросах.

Дабы соблюсти секретность, подобраться к дочери Петра он решил через её преданного друга и лекаря Жана Лестока, передав через него царевне записку с просьбой о встрече.

Царевнин дворец

Весь день столица изнывала от удушающего горячего зноя. К ночи жара спала и, в преддверии грозы, воздух сделался тяжёлым и липким, точно патока.

Елизавета Петровна возвращалась с очередного куртага из императорского Летнего дворца в карете с доброй подругой Маврой, сестрицей Анютой и преданным лекарем Лестоком. Опираясь на руку Лестока, она вышла из кареты и остановилась, обмахиваясь веером:

– Постоим немного.

– Я устала, сестрица, – призналась Анюта, – Хочу спать.

– Ступай, – разрешила царевна и кивнула Маврушке, – Проводи. Что-то не нравится мне её хандра. Как бы не расхворалась.

Они с Лестоком остались одни.

– Душно, – пожаловалась Елизавета.

– Да, уж. Есть от чего задохнуться.

– О чём ты?

– Вы видели, Ваше высочество? Сегодня императрица выглядела особенно плохо! Она едва сидела в кресле! И ушла, не дождавшись танцев, – Лесток перешёл на шёпот, – Я располагаю точными сведениями, что она мочится кровью и страдает ежедневными обмороками из-за сильных приступов боли! Дни её сочтены!!

Царевна продолжала совершать размеренные движения веером и молчала.

– Россия стоит на пороге большой смуты! – не унимался он, – Случись сейчас что с императрицей, на престоле окажется младенец. И тот, кто отвоюет право регентства, будет управлять страной.

– У этого младенца есть родители, – напомнила Елизавета.

– Принцесса Анна Вам не соперница! За те три года, что она провела взаперти после неприятной истории с графом Линаром, да ещё год просидела в своих покоях из-за беременности, она привыкла к затворничеству.

– Ну, и что?

– Принцесса Анна не жаждет завоевать любовь подданных и сплотить вокруг себя единомышленников! – пояснил Лесток, – Вероятно, она полагает, что её будут почитать лишь за то, что она родила России наследника! Все её сподвижники – одна фрейлина Менгден! А её самой будто и нет вовсе!! Это не правительница, а – фантом, пустое место!!

Елизавета лишь мягко улыбнулась в ответ:

– Тем она и будет желанна Кабинету министров! Безвольной натурой легко управлять.

– Да, если бы только её супруг не был Брауншвейгским принцем! – парировал Лесток, – Вы же понимаете; едва он вступит в регентство, назавтра же русский двор наводнят австрийцы. Неужели Вы готовы допустить, чтобы Венский двор заправлял делами России?

– Принцу Антону-Ульриху регентство? – иронично хмыкнула царевна, – Ты забыл про герцога Курляндского!

Лесток нахмурил лоб:

– Про герцога Курляндского?

– Вот уж кто сделает всё, чтоб не допустить к власти Брауншвейгскую фамилию, лишь бы самому остаться у кормушки! – рассмеялась Елизавета, – Ох! И что он только уже ни делал, чтоб закинуть ногу на трон!! Вообрази, уговаривал государыню выдать Анну за его сына Петрушку. А теперь настойчиво сватает его за меня.

– А Вы что же?