Ирина Костина - Наследники и самозванцы. Книга пятая

– Значит, говоришь, в списках погибших нет, – рассудительно взялся за дело фельдмаршал, – И среди раненых по лазаретам не числится?

– Вдова Микурова лично запросы в Военную Коллегию посылала.

– А почему вы его среди мёртвых ищете?! – удивился Миних, – Микуров – бравый парень! Я сам его в бою наблюдал ни раз. Пуля его боится, и штык не берёт!! Наверняка, он уже в одном из наших полков на финских границах. Да и где ему ещё быть? Ведь нынче там сосредоточены все основные силы.

– Хорошо бы наверняка знать, – заметил Лопухин, – Уж, не откажи; посодействуй, Христофор Антонович! Узнай, в каком полку нынче наш Василь? Я в долгу не останусь!

Тот одобрительно пожал Лопухину руку:

– Не тревожься, Степан Васильевич, отыщу я твоего крестника! Чай не иголка!

Проводив князя Лопухина, Миних озадачился. Он разом припомнил, что в прошлом году, стоя с армией на Украине, сержанта Микурова послал вместе с поручиком Левицким на поиски шведского шпиона. А руководить отрядом был назначен капитан Кютлер, прибывший из столицы; а значит, человек Бирона или же Остермана. Шпиона Синклера, как известно, поймали и убили; гул от того скандала до сих пор не стихает. А вот Левицкого с Микуровым он с тех пор не видел. Значит, в его распоряжение они не возвращались. Следовательно, должны были остаться в Петербурге. Но по чьему приказу? Кто распорядился его людьми? Хорошо, если они и в правду сейчас в одном из гарнизонов Кронштадта или под Выборгом. А если нет?…

Казармы Измайловского полка

На рассвете, ещё до подъёма Голицын вошёл в казарму понурый, и завалился на кровать прямо в кафтане и в сапогах.

– Эй, Митяй, что такое? Ночь не заладилась? – потянулся Лопухин, – Новая зазноба не порадовала?

– Иди ты к чёрту!

– Стряслось чего?!

Митяй помолчал и вдруг поднялся. Махнул Ивану:

– Лопух, айда, выйдем. Разговор есть.

– Эта история с Волынским не даёт мне покоя, – признался Голицын, когда они с Лопухиным уединились на пустующем военном плацу, – В голове не укладывается! Сделать такую головокружительную карьеру!! Стать первым человеком при дворе! И в один миг так страшно всё окончить… Но больше всего жаль Машу.

– Интересно, что с ней сталось? Ссылка?

Голицын понизил голос, перейдя на шёпот:

– Я сегодня был в кабаке на Троицком острове. И всю ночь играл в карты с одним пьяным офицером, как выяснилось потом – следователем Тайной канцелярии. И скажу тебе вот что – игрой в фараона можно выкупить любые сведения, даже хранящиеся под тайной печатью!

– Да, ну?! И что ты узнал?

– А то, что императрица распорядилась отправить Марию в какой-то дальний Енисейский монастырь. Я даже не слышал о таком!

– Я видел на карте, что Енисей – это такая река далеко в Сибири, – припомнил Лопухин.

– Это ужасно несправедливо! И жестоко – молодую девицу насильно постричь в монашки и схоронить в глухом сибирском ските! Всё одно что каторга!!

– Да…

– Но это ещё не всё, – предупредил Митяй, – Я выведал у этого картёжного неудачника, что отправка в Сибирь будет только после спаса. А пока её содержат в Введенском монастыре.

– Я знаю, где это! – проявил осведомлённость Иван, – Это в Тихвине – по ладожской дороге от столицы двести вёрст, не меньше.

– И вот что я решил. Я хочу помочь Марии избежать сурового наказания.

– Как?

Он помнил его ближе:

– Лопух, у меня есть план. Только сперва скажи – ты со мной?

– Конечно! О чём речь?!

Тихвинский Введенский женский монастырь

– Ну, и захолустье! – усмехнулся Голицын, оглядывая ограду Введенского монастыря.

После шведской войны прошлого века, когда все деревянные постройки монастыря были сожжены, здесь мало, что восстановили. Крытые тёсом две каменные церкви с деревянными крестами, оббитыми жестью, да колокольня. А жилища инокинь выглядели ветхими деревянными постройками. Ограда с фасада сохранилась из кирпича, а задний двор окружал грубо струганный дощатый забор, местами покосившийся.

– Эх, Лопух! Да отсюда сбежать не составит никакого труда.

– Не говори «Гоп», пока не перепрыгнул, – осадил его Ванька, осторожно оглядываясь по сторонам, – Наверняка, охрана где-то есть.

Голицын сквозь щель в заборе внимательно осмотрел двор:

– Да нет никого! Вон, в сарае одна лошадь с подводой!

– А там что? – Лопухин кивнул в сторону каменной пристройки с длинной железной трубой и потянул носом, – Пахнет вкусно.

– Похоже на пекарню. Видимо, христовы невесты сами себе хлеб пекут.

– Ты уверен, что Марию здесь держат?! Может, набрехал тебе спьяну следователь?

– Почему?

– Да не похоже, чтоб тут ссыльная находилась. Больно тихо всё. И где конвой?

– Видишь – нет никого!

– Э, нет, брат! Так не бывает! Видать, по деревенским избам квартируются, – предположил Лопухин, – Я слышал, мужчинам на территории женского монастыря находиться строго запрещено.

– Так это нам даже на руку! – обрадовался Митяй, – В случае чего, они не скоро сюда пожалуют!

– Надо бы сперва выяснить всё хорошенько.

– Вот ещё! Времени нет! – и Голицын вытряхнул из мешка монашеское платье, – Помоги-ка мне облачиться в эту хламиду.

– Ну? Как я тебе?

– Хороша, краля! – восхитился Иван.

– Сойду за девицу?

– А то! Вот только мантия у тебя чистая для паломницы. Испачкаться не мешало бы. А то не поверят, что странничаешь по свету.

– Ладно, – согласился Голицын, – Так и быть, поваляюсь в пыли на обочине.

Лопухин услужливо подхватил его под руку:

– А, хочешь, я тебя в лужу уроню?

– Нет! – смеясь, отбился Митяй, – Ступай в лес.

– Чего мне там делать?

– Оставь лошадей. А сам спускайся к реке. Найми в деревне лодку и жди.

– Долго ждать-то?

– Это уж как получится.

Иван хлопнул на щеке комара:

– Ох, и много же тут этих тварей! До утра сожрут!

– Не дрейфь! До рассвета управимся.

На требовательный стук Голицына в ворота монастырского подворья, калитку отворила пожилая монашка. Окинула строгим взглядом путницу и недружелюбно бросила:

– Чего тебе?

– Спаси тебя бог, сестрица, – ласково отозвался в ответ Митяй, тяжело опираясь на кривую палку, подобранную в лесу, чтоб придать образу странницы дополнительный колорит.

– И тебя храни Пресвятая Богородица, – перекрестила её монашка, – Кто такая будешь?

– Сестра Дарья, – назвался Голицын, – Иду по святым местам. Притомилась. Не пустишь на постой, сестрица?

– Нет у нас в обители места для паломников, – отрезала та, – Ступай себе с Богом.

– Всего на одну ночь! – взмолился он, – Я не потесню вас! Прилягу и в сенцах на полу.

– Ночи тёплые. В лесу переночуешь, – нелюбезно сообщила она, намереваясь захлопнуть калитку.

– Эх, – вздохнул Митяй, – А матушка-игуменья говорила, что в Введенской обители сёстры все милосердны, паче остальных. Да, видать, много воды с тех пор утекло. Так и скажу ей.