Александр Омельянюк - Пётр второй

Однако подготовка к возможной войне в самой российской армии началась за несколько дней до этого.

Ещё 13 июля 1914 года в пять часов утра капитан Александр Арефьевич Успенский проснулся от громкого стука в дверь своей комнаты, услышав встревоженный голос вестового рядового Михаила Ерёмина:

– «Ваше Высокоблагородие! Вставайте! Тревога!».

Для него – сорока однолетнего капитана российской императорской армии уже тогда так начиналась эта Великая война.

Будучи выпускником Литовской духовной семинарии, он и должен был пойти по этой церковной стезе. Но в 1891 году девятнадцатилетний Александр Успенский на правах вольноопределяющегося пошёл служить рядовым в 108-ой Саратовский полк, так необычно начав свою блестящую военную карьеру.

Но, как выбравшего воинский путь и образованного, его сразу послали на учёбу в Виленское пехотное юнкерское училище, после окончания которого, в августе 1894 года, ему присвоили звание подпрапорщика.

Через год он уже подпоручик, а ещё через четыре года, в 1899 году – поручик. В 1903 году А.А. Успенскому присваивают звание штабс-капитана, а ещё через четыре года – капитана.

И в этом звании он прослужил почти семь лет вплоть до начала войны, командуя 16-ой ротой 106-го Уфимского пехотного полка 27-ой пехотной дивизии 3-го армейского корпуса, располагавшегося в самом центре 1-ой русской армии под командованием генерала от кавалерии Павла-Георга Карловича фон Ренненкампфа.

В это время 106-ой Уфимский пехотный полк находился в летних лагерях недалеко от города Подбродзье Виленской губернии, занимаясь повседневной военной подготовкой.

По тревоге полк выступил к Вильно, где проживала семья Успенских, прибыв туда утром 14 июля.

А 17 июля был объявлен приказ о мобилизации, а с ним и Приказ по штабу Виленского военного округа, который начинался словами:

«17 июля 1914 года, гор. Вильна.

ВЫСОЧАЙШИМ повелением, состоявшимся 17-го июля, объявлена мобилизация частей войск и управлений Виленского военного округа и первым днём назначено 18 июля…».

Поначалу российское руководство планировало провести мобилизационные мероприятия в глубокой тайне.

Но 18-го же июля на стенах зданий российских городов появились многочисленные объявления на красной бумаге о мобилизации. И на фоне всеобщего патриотического подъёма на сборные пункты сразу прибыло запасников на пятнадцать процентов больше запланированного.

Для прикрытия мобилизационного развертывания новых частей в течение первых двух суток уже приведённые в полную боевую готовность кавалерийские части и соединения были выдвинуты на границу России с Восточной Пруссией.

По завершении своих мобилизационных мероприятий и 106-ой Уфимский пехотный полк в это день выдвигался на фронт.

Перед построенным полком с речью выступил командир полка полковник Константин Прокофьевич Отрыганьев, а затем был отслужен молебен.

А завершалась торжественная церемония проводов исполнением полковым оркестром национального русского гимна «Боже царя храни!».

После окончания церемонии полк под военные марши двинулся по улицам Вильно на вокзал.

А капитан Успенский стал прощаться с семьёй.

Жена Гелена Андреевна, в девичестве Станкевич, благословила мужа, повесив ему на шею зашитый в ладанке образок «Остробрамской Божией Матери».

Александр Арефьевич тоже благословил жену и дочь Татьяну – гимназистку 5-го класса Виленской Мариинской гимназии, расцеловав плачущих жену, дочь и двух сыновей.

После тяжёлого расставания он вскочил на коня и под эскортом своих сыновей Евгения и Валентина – кадетов Полоцкого корпуса – принялся догонять роту. А сыновья проводили отца до самого вокзала, гордо идя рядом с ним и с марширующей его ротой.

Уже в вагоне военного эшелона, уходящего всё дальше от Вильно, Александр Арефьевич с грустью вспоминал минуты прощания с семьёй и с городом, в котором прошли лучшие годы его жизни.

Единственное, что утешало капитана, так это присутствие рядом с его семьёй надёжного человека, ставшего настоящим другом – ещё служившего в Управлении Губернского Воинского Начальника Виленской губернии неженатого унтер-офицера, сорокадевятилетнего уроженца деревни Пилипки – Парфения Васильевича Кочета, долгое время бывшего по совместительству воспитателем и дядькой-наставником при его сыновьях.

Парфений Васильевич жил неподалёку от дома А.А Успенского на той же улице города Вильно, поэтому при необходимости, имея связь с Управлением, мог бы быстро чем-нибудь помочь его семье.

Грустные воспоминания капитана прервали его подчинённые – командиры взводов его роты, неженатые младшие офицеры – недавно ставшие поручиками Бадзен и Кульдвер, подпоручики Врублевский и самый молодой из них – недавно прибывший в часть двадцатилетний Раевский, видимо по молодости лет вдруг почему-то не ко времени развеселившиеся.

– «Господа! Я смотрю, у вас видимо наступило нервное веселье? – спросил старший младших.

– Неужто вы не боитесь предстоящего ужаса, и вас не охватывает страх или хотя бы смутная тревога перед грядущей неизвестностью?» – продолжил он после короткой паузы в воцарившей тишине.

– «Господин капитан, конечно нам страшно, как и всем. Но мы же командиры, и на нас смотрят подчинённые. Какой пример мы им подадим, если будем бояться?» – за всех ответил старший по возрасту из поручиков командир первого взвода Александр Александрович Кульдвер.

– «И я тоже побаиваюсь. В меня даже вселилось нехорошее предчувствие надвигающейся опасности, может даже немыслимо безграничного горя» – добавил командир второго взвода поручик Иосиф Сильвестрович Бадзен.

– «Да, господа, нас ожидает горе разлуки, страданий и утрат. И от этого всего невозможно будет скрыться или избежать его. Нам всем предстоит узнать и познать все ужасы войны. И это понимаем теперь не только мы, но и те, кто остался ждать нас дома» – подвёл черту Александр Арефьевич.

А 19 июля Германия объявила войну России. На это российское общество ответило взрывом патриотизма, выразившимся, прежде всего, в повсеместных порою многотысячных манифестациях.

И Александр Арефьевич окончательно понял, что войны уже не избежать, и что к предстоящим в его жизни событиям надо теперь относиться очень серьёзно. Ведь ему, как и другим офицерам, предстоял реальный и суровый экзамен на мужество и честь.

Теперь главное – думал Успенский – это не опозориться и не осрамиться перед своей ротой. А умереть ведь всё равно суждено только один раз. И лучше это сделать красиво и на поле брани за Родину!

Ведь как многие офицеры царской армии, Александр Арефьевич был привержен идеалам чести, служения и самопожертвования во имя Родины.