Александр Черенов - Брежнев: «Стальные кулаки в бархатных перчатках». Книга первая

Последнее – и явно искреннее – слово вылетело из Петра Ефимовича помимо желания хозяина. Но Леонид Ильич не стал цепляться за случайность: ему нужен был «готовый продукт». Ведь не зря пелось в старинной народной песне: «Одна снежинка – ещё не снег, ещё не снег, одна дождинка – ещё не дождь». Товарища следовало подготовить: вскрыть «по полной» и довести до кондиции. Для шантажа даже случайное признание годилось. Для серьёзной работы – нет. Здесь требовалось чистосердечное признание: объёмистое и с куда большим количеством матерков в адрес «объекта работы».

– Садись, Пётр Ефимович: поговорим.

Шелест, промакивая лысину уже далеко не белоснежным платком – явно «напромакивался» у Хрущёва – грузно опустил полный зад на кожаный диван. Леонид Ильич пристроился рядом.

– Помочь-то хоть обещал?

– Угу, – буркнул Пётр Ефимович, не поднимая головы. – Расстаться с партийным билетом. «Я, – говорит, – вижу, что эта ноша Вам не по плечу. Там могу избавить Вас от неё!» Ну, а потом сразу перешёл на «ты» – и добавил ещё пару слов… по-русски… в мой адрес…

Шелест поднял голову, «по дороге роняя» совсем даже не скупую и не совсем мужскую слезу.

– Знаешь, Лёня…

Иногда они с Брежневым «доходили» в обращении до имён: земляки, как-никак.

– … порой так хочется плюнуть ему в рожу: «допекает», гад!

Дубль «аттестации» уже внушал доверие – и Леонид Ильич сочувственно похлопал ладонью по дрожащей руке Шелеста.

– Плюнуть, конечно, можно, Петя… Только, думаю, что это – не выход… Этим дела не поправишь…

Шелест моментально отставил слёзы.

– Я тоже думаю, что Никитку пора уже призвать к порядку!

Удивительно, но «хитрый хохол» не стал «валять Ваньку» и изображать непонимание, вызывая Брежнева на большую откровенность. Это было необычно для него, но видимо, и в самом деле «припекло мужика».

– Рад, что ты понимаешь всё так, как и следует понимать.

Брежнев обнял Шелеста за плечи.

– И рад, что не стал «косить под убогого». Уж, если мы не будем доверять друг другу, то, что говорить о других?! Этот тип так и будет измываться – над нами, над партией, над страной! Над всем народом!

– Согласен!

Шелест решительно тряхнул крупной лобастой головой. Больше трясти было нечем: остальные принадлежности Пётр Ефимович растряс «по дороге наверх».

– Мы хотим поручить тебе…

– «Мы»?!

Хитрющие глазки Шелеста переполняло любопытство. Но Леонид Ильич не стал играть в конспирацию. Вместо этого он выразительно поиграл своими знаменитыми уже бровями.

– Мы, Петя. То есть, руководители центрального, республиканских, областных и краевых аппаратов партии!

Перечисление впечатлило Петра Ефимовича – и он не стал домогаться конкретизации.

– Так вот, Петро: мы готовы к разным вариантам развития событий. Конечно, не хотелось бы доводить дело до крайностей. Никита – не совсем потерянный ещё человек. Но с ним нужно работать! Пора кончать – не с ним, так с его самодурством!

Шелест насторожился. Он уже понял: Брежнев хочет что-то поручить ему персонально. И это «что-то» наверняка имеет отношение к Хрущёву. Он полностью разделял оценки Леонида Ильича, но лично вступать в противостояние с Хрущёвым?!

– Мы намерены поручить тебе составить товарищеский разговор с Никитой. Он к тебе благоволит, несмотря ни на что. И он тебя послушается! Скажи ему, что…

– Э, нет!

Пётр Ефимович даже отдвинулся от Брежнева.

– Как это: «скажи»! Где?!

– Да на Пленуме! У себя, в Киеве!

– На Пленуме?!

Шелест вскочил с дивана, как ужаленный.

– Ты в своём уме, Лёня? Да он же меня сожрёт!

– Так ведь ты говоришь, что уже сожрал?

– Дотла доест! И кости обгложет!

Наступило, как пишут в романах, неопределённое молчание. Взглядом раскрасневшихся глаз Шелест выплёскивал из себя весь негатив к предложению Второго секретаря: «подставляют»! Но он ошибался: Брежнев и не думал его «подставлять». Всё это укладывалось в процесс «кулинарной обработки» Петра Ефимовича. «Хитрый хохол» должен был увидеть, что иного выхода, чем тот, который ему предложат, нет. А это «якобы предложение» было всего лишь стадией подготовки Шелеста к безболезненному восприятию ключевой идеи. Пётр Ефимович должен был как бы сам дойти до неё.

Брежнев простецки обработал пальцами мочку уха.

– Это, конечно, верно. Но я думал… мы думали, что вы его там «пропесочите»… «снимите с него стружку»… Хрущ и образумится… Но ты прав: неизвестно ещё, как оно всё там может обернуться…

– Вот именно! – вновь исполнился энергии Шелест: почему бы и нет, если пронесло?! – Это всё равно, что самому лезть в пасть людоеду! Разговор без подготовки, без поддержки?! Нет, так не годится! Да и не разговоры с ним надо разговаривать!

Это уже было что-то – и Леонид Ильич не стал медлить с заинтересованным взглядом. Удивительно, но Шелест не пошёл в отказ.

– Ну, что ты так на меня смотришь, Лёня? Что: неправду я сказал, что ли? Ты и сам понимаешь, что с Хрущом надо кончать! Ну, ты же сам вызвал меня на этот разговор, Лёня!

Леонид Ильич молчал недолго: товарищ «дозревал» прямо на глазах. «Процесс дозаривания» подошёл к логическому концу, нужная «спелость» была достигнута. Оставалось лишь «выходить на коду».

– Хорошо, Петя.

Брежнев улыбнулся – по-свойски, как только он и умел.

– Сколько человек ты сможешь «отработать» и «организовать»? Ты ведь свои кадры лучше знаешь?

– Из «цекистов» от Украины?

Шелест собрал гармошкой морщины на лбу: задумался.

– Думаю, человек двадцать пять-двадцать семь, минимум: «любовь» к Хрущу – повсеместная.

– Очень хорошо.

Леонид Ильич подошёл к сейфу, извлёк из него заветную папку со списком и заглянул в него.

– Так, значит, от тебя в ЦК – тридцать четыре человека. Двадцать пять-двадцать семь наших сторонников – это неплохо. Совсем неплохо.

Пётр Ефимович «оптимистично» кашлянул, явно довольный положительной оценкой своих трудов – пусть и будущих. Похвалы окрыляли – и он «молодецки развернул грудь».

– Ну, я ведь сказал тебе: двадцать пять-двадцать семь – это минимум. Постараюсь «образовать» еще чёловека три-четыре. Но остаток – тоже человека три-четыре – это хрущевисты неисправимые: уж, очень они обласканы Никиткой!

Брежнев спокойно пожал плечами.

– Ну, если враг не сдаётся…

Шелест не читал Горького, но намёк понял.

– Зроблю, Леонид Ильич: можешь не беспокоиться!

– Действуй, Петя!

Леонид Ильич крепко пожал руку повеселевшему Шелесту.

– Мы рассчитываем на тебя…

Он хотел сказать «я», но в последний момент решил, что «мы» прозвучит внушительнее. И был прав…

«Ты и сам понимаешь, что с Хрущом надо кончать!»

Прокрутив в уме финал разговора с Шелестом, Леонид Ильич задумался.