Екатерина Люмьер - Хрупкость

– Я принимаю твои извинения и прощаю тебя. Но только в этот раз.

– Я больше не дам тебе повода усомниться во мне, – горячо произнес Аньель.

Люмьер кивнул. На этом разговор был исчерпан. Все приступили к ужину, и только Виктор продолжил играть.

В ту ночь Аньель вновь лежал без сна. Шум в голове стих только поздним вечером и сейчас было на удивление тихо. Повернувшись на бок и подложив руки под голову, он все думал о том, почему так поступил, но не находил ответов. Перед внутренним взором вновь и вновь всплывали фрагменты из сцены ссоры. Виктор с напряженным и суровым лицом, Венсан, который весь сжался в кресле и прикрывал уши руками. Бабушка и дедушка сидели чуть в стороне и их лица выражали негодование. На секунду Аньель задумался. Что-то в том моменте привлекло его внимание, но тогда он не был в состоянии понять, что именно. Неожиданно он вспомнил взгляд отца и почувствовал, как все внутри него холодеет. В том взгляде чувствовалась боль, и эта боль была такой сильной, что Аньель практически ощутил ее физически. Но также в нем было и понимание. Неожиданно пришло осознание. Юноша понял, что отец в точности знал, что он чувствовал в тот момент. Это смутило его и взволновало до глубины души. Он помнил разговор с Виктором в раннем детстве, когда тот пообещал, что он не унаследует судьбу отца. Мог ли Люмьер ошибаться? Нет, конечно, нет. Эта идея была абсурдной и нелепой, но все же он почувствовал, как его забил озноб, а легким, казалось, не хватает воздуха. Постепенно паника прошла и, сделав глубокий вдох, Аньель повернулся на спину. Решение пришло незамедлительно. Он должен забыть это как страшный сон. Он не станет об этом вспоминать и обсуждать с кем-либо. С ним все в абсолютном порядке. В конце концов, рассудил Аньель, если его отец сумасшедший, это не делает его таким.

Последующие месяцы пролетели очень быстро. В середине лета Аньель прибыл в Англию для прохождения вступительного испытания. Если в тот момент, когда он прощался с семьей, его еще терзали смутные сомнения, то к концу путешествия они полностью прошли. С первого взгляда новая страна очаровала его, и идея поступления казалась ему все более и более правильной. Свобода опьяняла его, и впервые за долгое время он чувствовал себя на своем месте. Его английский был безупречен, и он был более чем уверен в собственных знаниях. Правда в день экзамена Аньель все же начал немного волноваться, но, оказавшись в просторном классе, полностью заполненном такими же молодыми людьми, как и он сам, он смог позволить себе чуть расслабиться. Получив экзаменационные билеты, он удивился тому, насколько просты были вопросы. Вступительное испытание Аньель прошел с блеском одним из лучших среди поступающих, и в начале августа вернулся с этой новостью в Париж, чтобы сделать все нужные приготовления учебного года.

Виктор же, когда Аньель сообщил о своем поступлении, уже выбрал особняк, который планировал выехать и осмотреть в ближайшую неделю. Покупать его было необходимо как можно скорее. Он находился в одном из предместьев Лондона и был полностью устроен в непривычном готическом стиле. Конечно, пришлось бы выложить немалую сумму, но Люмьер располагал такими средствами, а жить хотелось в собственном доме, а не снимать поместье. Он пересмотрел так много гравюр, что у него кругом шла голова, а потому в один вечер со всей кипой бумаг Люмьер постучался в кабинет Анри, чтобы посоветоваться со старшим де ла Круа.

– Войдите, – Анри поднял взгляд от книги, которую читал.

– Простите, что отвлекаю вас, но мне нужен ваш совет. Я выбрал четыре дома, но не знаю, какой стоило бы приобрести, чтобы вложить деньги с умом. Я никогда не занимался недвижимостью.

Анри предложил ему сесть и протянул руку.

– Покажите мне бумаги.

Виктор присел и отдал Анри несколько папок. Герцог некоторое время изучал их содержимое, а затем произнес:

– Не берите первый. Вы заплатите в два раза больше из-за налогов. Ко второму прилагается огромная территория, но едва ли вы захотите заниматься рентой. Третий вариант выглядит вполне убедительным. Я бы еще раз тщательно изучил все документы. А четвертый никуда не годится. Даже не думайте о нем.

– Что в третьем доме наиболее убедительно? Странно, что он отдается по оптимальной цене несмотря на то, что раньше он принадлежал очень богатой семье и хранит в себе немало ценностей. По крайней мере, как понял я.

– Я слышал, что у одного из членов этой семьи громадные карточные долги. Думаю, продажа поместья вынужденная мера.

– Хорошо. Тогда я поеду смотреть третий дом. Я уже придумал, что сказать Аньелю, если у него возникнет вопрос, где я.

– И что же вы скажете? – спросил Анри, возвращая Виктору папки.

– Что мне нужно съездить к матери. Это как раз займет три дня. Я доберусь ночным поездом до севера и пересяду на корабль до Дувра, а там недалеко до Лондона. И так же вернусь.

– Хорошо. Мой сын поедет с вами?

В последние месяцы Венсана вновь начали мучить голоса и, хотя он отчаянно старался делать вид, что все в порядке, все члены семьи видели, как тяжело ему приходилось.

– Слишком утомительно и тревожно для него менять обстановку так скоро и зазря. Когда я устрою дом, когда наберу прислугу и сделаю его пригодным для жизни, тогда мы поедем вместе.

Анри кивнул, соглашаясь с решением Виктора.

– Спасибо за помощь, Ваша Светлость, – кивнул Виктор и покинул кабинет, думая о том, сколько вопросов приходится решать только из-за прихоти мальчика, но это было необходимостью.

Весь конец лета Аньель провел в радостном предвкушении. Еще за неделю до отъезда он собрал все необходимые вещи, а его лицо освещала довольная улыбка. Он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Шум уже давно не беспокоил его и постепенно он забыл о том страхе, который испытал весной.

Перед отъездом он много времени проводил с Венсаном. Когда тот чувствовал себя хорошо, они выходили на прогулку. Несмотря на то, что шум улицы пугал старшего де ла Круа, однажды они даже смогли дойти до Монмартра, где Венсан показал сыну студию, где когда-то жил и творил. В дни же, когда голоса брали верх, Аньель просто сидел подле Венсана и внимательно следил за тем, как меняется его состояние и делал краткие пометки в записной книжке. Он надеялся, что в будущем сможет провести полноценное исследование и открыть способ лечения этой загадочной болезни. Когда же он удовлетворял свой научный интерес, то часто читал отцу вслух. Это действовало на того успокаивающе.

В свой последний день после обеда Аньель подошел к Виктору с серьезным выражением лица. Люмьер в это время стоял у окна в гостиной и смотрел на улицу, на льющий над Парижем дождь. Он заливал мостовые и гнал прохожих по домам. Виктор больше никогда не курил и даже не пил кофе, только чай несколько раз в неделю. Он дышал у окна и думал. Когда Аньель подошел к нему, Люмьер обернулся и встретил его взгляд.