Андрей Зайцев - Смута

В темноте Тимофей видел смутные тени, белое пятно катилось по земле, потом слилось с тенью Демида. Послышался тихий визг, возня, и вдруг разом все стихло. Демид не мешкал, понимая, что промедление сыграет с ними злую шутку.

– Эй, Тимоха… – Демид еле слышно позвал приятеля.

Тимофей через плетень перелез. Труп собаки белел на земле. По пустому двору к хате Тимофей шел следом за товарищем.

Демид уже предупредил Тимофея, что Адыл один живет.

Тихо вошли они в хату. Демид молча показал налево. Там на кровати спал хозяин. Они ступали тихо, боясь разбудить. Но он что-то услышал, почуял.

– Кто здеся?

Голосок с вычурным приговором.

И рука хозяина змеей метнулась к полу, видно, там что-то лежало для обороны. Но Демид и его опередил.

Потом уже выяснилось, что хозяин хотел топор схватить. Он тут был, под рукой. Но Демид – бестия, его опередить непросто.

– Тихо, Адыл… Лежи смирно и живой останешься.

И спокойно нож к горлу приставил, которым только что убил собаку. Тимофей свечку зажег, огляделся. Адыл затравленно смотрел на чужаков. Потом разглядел, что на лезвии кровь.

– Что с собакой моей?

– Сам догадайся.

– Зачем убил? Что он тебе сделал?

– Он шумел сильно. А нам ни к чему…

Адыл застонал. Видно, собаку он свою любил.

– Не признал еще меня?

Адыл усмехнулся.

– А чего признавать? Ты шайтан, и жизнь твоя – дерьмо!

– А я зла не помню. Живи, но и другим дай пожить.

– Я тебе жить не мешаю.

Демид ему сказал:

– Ты был у татарина Ахмета, купца, проводником три года назад.

– А если и был, так что с того? Я у многих проводником был. Всех рази запомнишь?

– Ахмет тебе рассказал, где зарыт клад.

– Во! – усмехнулся Адыл. – И этот туда же! Да зачем ему это было надо? Кто про клады будет рассказывать? Сам подумай!

– Значит, надо было.

– Это навет. Не знаю, кто тебе сказал. – Адыл засопел. – Но это все прошлогодняя труха. И говорить нам не о чем.

Повисло тягостное молчание. Было видно, что просто так Адыла сломать не удастся. Не такой он человек.

– А вот что я тебе скажу, Адыл, – зло бросил Демид. – Мы тебя здесь кончим и все.

– Тогда кончай, чего говорить попусту? Я уж нажился. Мне и помереть можно.

– Э..э… не спеши… – Демид поудобней переставил ноги. – У тебя брат есть. Правда? Есть. Я знаю. Вот мы и его…

Адыл вскинулся, как бешеный, и готов был на нож кинуться. Демид на шаг отступил.

– Брата не трожь! Меня убей…

– Тогда идем в степь. И брат твой жив останется.

Вот так Адыл с ними пошел. И дошло до того, что за ним никто не смотрел даже. Демид его запугал неким человеком, который остался за братом его присматривать.

Надежней всякой веревки эти путы были. Адыл даже и не помышлял о бегстве или обмане. Видно, так любил он своего младшего брата. Но Тимофей думал, что этого человека, которым пугал Демид, на самом деле нет. Это все слова. У Демида с товарищами всегда плохо было. Он потому и Тимофея к себе подвязал, чтобы товарищ надежный был с ним. Про Тимофея известно было, что он верный казак и много прошел. Даже из Крыма убежал от татар. С таким человеком не страшно было никому. Демиду тем более.

Остальные прибились кто как. Старого Игната, побывавшего на Ливонской войне, давно знали оба, и Тимофей за него попросил. Хоть Игнат и староват был, зато человек верный. И не болтлив. А это сейчас самое главное было.

Семена взяли как ловкого парня. Много раз прибивался он в разные ватаги, брал добро и деньги, но быстро все проматывал. Однако ж в честности ему нельзя было отказать. Скорее умрет, чем товарищей предаст.

Он долго без дела по хутору слонялся. Ватага ушла, а в станице ему почему-то не очень доверяли. Видно, помнили старые дела.

– Семен, хоть и дурак, а сгодится, – сказал тогда Демид.

– Как скажешь, – согласился Тимофей, подумав, что Семен может им помочь при случае.

А малой парнишка, Глебка, так тот давно Тимофея просил взять его с собой на какое-нибудь дело. Его отца он раньше знавал, тот хороший казак был. Но погиб, подавшись куда-то на север. А мать вскоре умерла. Так малой один совсем остался. Мог и загибнуть вовсе. Ему лет пятнадцать исполнилось всего-то.

– Мне, дядь Тимофей, чего-нибудь заработать.

– А что ты можешь?

– Коня могу украсть.

И при этом он смотрел на Тимофея совершенно открытым взглядом. Ну как такого не взять? Да и пропадет он вот так в одиночку.

Они бродили по степи целую неделю. Встречались им старые курганы, от которых веяло чем-то древним. Вспоминались рассказы стариков о том, что где-то здесь, в безбрежной степи, будто бы похоронен целый город, в котором жило много людей. Город имел неисчислимые богатства, здесь стояли дворцы и шумели базары. Поверить в такое было трудно, но время от времени какой-нибудь казак находил в степи древнюю вещицу необычной формы. Ясно было, что вещь эта из далекого прошлого, ибо не было сейчас в степи никаких городов, а путешественники редко заходили в эти места. Тимофей помнил, как отец рассказывал ему о городке Царицын, что стоял на берегу Волги. Там водилось много каспийской рабы, осетры, белуги. Рыбаки струги набивали доверху.

– Нам бы у Царицына жить, – сказал ему отец. – Но там не дадут житья царские люди.

– Да чего, тату, – отвечал тогда маленький Тимофей. – У нас тут и так всего довольно.

– Да довольно-то, довольно, – говорил отец и замолкал, задумавшись. Он все ждал от этой жизни чего-то другого, несбыточного. Но оно не приходило…

Когда Тимофей с товарищами отходили от очередного потайного местечка, все выжидающе смотрели на проводника, ожидая заветного слова. Но он угрюмо молчал. И уводил их дальше. Было во всем этом что-то потаенное, скрытое. И совсем не случайно Демид начинал злиться, думая, что Адыл хочет его обмануть.

– Я пристрелю собаку! – говорил он Тимофею, сплевывая песок, набившийся в зубы от сильного степного ветра. – Мутит он чего-то.

– Ищет, – пожал плечами Тимофей, не понимая досады Демида. Ведь не за пучком травы вышли они в степь. Отыскать золото в этом безлюдном диком пространстве много стоит и сил и терпения.

– Я знаю, чего он ищет!

– А если знаешь, чего ждешь?

– Еще пару дней.

Демид отошел, тихо ругаясь.

И вот как-то под вечер Адыл незаметно приблизился к Тимофею и тихо сказал:

– Завтра, мой друг, завтра…

– Чего? – встрепенулся Тимофей, почувствовав в голосе Адыла некую затаенную мысль.

– Завтра…

Он давно заметил, что Адыл относится к нему много лучше, чем к Демиду. В словах даже проскальзывало некое уважение. Но, к сожалению для Адыла, это ничего не могло изменить. Демид здесь был за главного.

Из степи подуло холодным ветерком. Все жались к огню. Игнат припомнил, как ходили на турок лет пятнадцать тому назад, еще при старом царе. А его Игнат сильно уважал. Считал, что с тех пор не было на Руси сильного царя.