Александр Дзиковицкий - Этнокультурная история казаков. Часть III. Славянская надстройка. Книга 3

В 1551 году сам турецкий султан Солиман спешно, через нарочитого гонца, писал ногайскому мурзе Измаилу так: «В наших магометанских книгах пишется, что пришли времена русского царя Ивана: рука его над правоверными высока. Уж и мне от него обида велика: Поле всё и реки у меня поотымал, да и Дон у меня отнял, даже и Азак-город доспел, до пустоты поотымал всю волю в Азаке. Казаки его с Азака оброк берут и не дают ему пить воды из Дона.

Крымскому же хану казаки Ивановы делают обиду великую, и какую срамоту нанесли! Пришли Перекоп воевали. Да его же казаки ещё какую грубость сделали – Астрахань взяли; и у вас оба берега Волги отняли и ваши улусы воюют. И то вам не срамота ли? Как за себя стать не умеете? Казань ныне тоже воюют. Ведь это всё наша вера магометанская. Станем же от Ивана обороняться за один. Вы ведаете, что теперь в Крыму мой посажен хан, как ему велю, так и сделает. По просьбе Астрахани тоже пошлю царя; да и казанцы ко мне присылали же просить царя; и я из Крыма непременно посылаю его. Ты б, Исмаил-мурза, большую мне дружбу свою показал: помог бы Казани людьми своими и пособил бы моему городу Азаку от царя-Ивана казаков. Станешь пособлять – и я тебя в Азаке царём поставлю, мне же помочь городу неудобно, находится далече».

Исходя из написанного, казачество на Дону в это время представляло уже серьёзную силу. Это подтверждается и другими историческими актами.

* * *

Иван IV деятельно готовился к покорению царства Казанского со всеми подвластными ему землями, населёнными неспокойными и мятежными народами: болгарами, черемисами, мордвой и другими. Используя ситуацию себе на пользу, казачество лавиной двинулось со всех украин на Дон и в самое короткое время овладело его берегами от Азака до верховьев.

В то же время, прельщённые грамотой турецкого султана Солимана, ногайцы волновались. Лишь один Юсуф, не желая терять торговые сношения с Москвой, оставался верен давнишнему союзу с ней и лишь продолжал жаловаться на обиды от казаков. Мелкие же мурзы вооружались и готовились на защиту Казани. Но вольное казачество Волги и Дона, умевшее проникать в самые сокровенные замыслы неверных, держало их в покорности, а потому они и не могли оказать существенной помощи своим единоверцам. На Волге известен атаман Барбоша, гулявший и «мешавший» татарам. Казачество в то же время зорко следило за движениями и крымцев, и астраханцев и старалось своевременно предупредить московского царя о готовящейся опасности.

Подготовка московских войск для похода на Казань стала известна и казанцы отправили послов в Крым с просьбой о помощи. Послы казаками были схвачены, побиты, а ярлыки их были отправлены в Москву. Но в Крыму, однако, узнали о готовящемся походе московских войск на Казань и крымский хан Девлет-Гирей двинулся (1552 год) к московским границам. От донских казаков было получено в Москве донесение об этом. В результате Девлет-Гирей был разбит под Тулой и поспешно бежал из Московии, преследуемый казаками. После этого московские войска уже безбоязненно двинулись в сторону Казани. Перед этим Иван IV на всякий случай послал на Волгу из украинных городков казаков для удержания от возможных набегов враждебных ногайских мурз, что очень беспокоило Измаила Мурзу, сторонника турецкого султана.

Всё днепровское казачество, узнав о бесповоротном решении православного московского царя воевать Казань, встрепенулось и также двинулось под Казань на помощь русским и донцам, вооружённое саблями, копьями и пищалями. Донское казачество двинулось под предводительством своего атамана Сусара Фёдорова, оставив часть вольных сподвижников на берегах Дона для защиты от вероятного нападения турок, крымцев и астраханцев. Вот как описывает этот поход генерал Ригельман в своём «Повествовании о Донских казаках» (сокращённый пересказ):

«Зная, что русские московского царства держатся такой же «греческой» веры, как и сами казаки, а татары – веры магометанской, донцы решили оказать помощь московскому царю. Атаман отделил часть казаков и послал их к устью Дона с тем, чтобы они настреляли там как можно больше птиц-баб, которые тогда бесчисленными стаями обитали в гирлах реки, и, собрав с них перья, доставили их для украшения и убранства боевых костюмов казачьего войска. Украсив с головы до ног птичьими перьями каждого казака, атаман повёл донцов к Казани.

К городу казаки подошли ночью и, раскинув свой стан в виду русских войск, развели костры. Как только запылали казачьи костры, в царском войске сейчас же обратили внимание на пришельцев. Фантастичность одеяния казаков, резко подчеркиваемая среди ночной тьмы огнём костров, не на шутку испугала воинов русской рати. Доложили царю о приходе каких-то «чудовищ».

Царь послал одного из бояр разведать, что это за люди, откуда и зачем пришли и куда идут? Боярин направился к стану казаков, но чем ближе подходил к ним, тем чуднее и страшнее казались они ему. Он не только не расспросил их, как велел царь, но даже не дошёл до них, убежав со страху назад в свой стан.

Разгневанный трусостью боярина, царь приказал ему сейчас вернуться назад и исполнить приказание в точности.

Снова пошёл боярин. Не доходя до казаков, он издали крикнул им: «Люди ли вы или привидения?».

В ответ ему раздалось: «Люди! Русские вольные люди, пришедшие с Дону царю московскому помогать взять Казань и за дом Пресвятыя Богородицы свои головы положить». Обрадованный боярин поспешил назад с радостною вестью к царю».

Казань была сильною крепостью и оборонялась гарнизоном в 30 тысяч человек. К востоку от Казани был густой лес и среди этого леса в 15 километрах от города казанцами была построена крепость, служившая базой для 20 – 30-тысячного конного корпуса под начальством татарского князя Епанчи, задачей которого было нападать на тылы осаждающих московских войск. По северной окраине Казани протекала с востока на запад река Казанка. Перпендикулярно к ней, пересекая Казань, протекала небольшая с болотистыми берегами речка Булак. Западная часть между Казанкой и Булаком была занята сторожевым полком и полком левой руки. Северо-восточная часть между Булаком и Казанкой была занята регулярным полком, стрельцами и частью казаков. Северную сторону, вдоль реки Казанки заняли полк правой руки и 6 тысяч казаков. Наличие донских казаков в рядах московских войск под Казанью подтверждается официальными московскими актами и сведениями из записок самого активного участника осады Казани – князя Курбского. Московские войска, обложившие крепость, должны были строить успех на осаде и штурмах, а в то же время принимать меры к отражению нападений с тыла конницы Епанчи. Московские войска приступили к осаде. Перед крепостными стенами стали устанавливаться туры из хвороста, наполненные землёю. Под прикрытием туров казаки и стрельцы стали приближаться к стенам крепости и под огнём держали крепостные стены.