Екатерина Элизабет Люмьер - Гимн Красоте

И ведь правда, с представлением работа не заканчивалась. Это был постоянный труд: отыграв на сцене, очень часто артисты балета отправлялись оттачивать движения в класс, если балетмейстер или хореограф были недовольны. Внутри Дворца Гарнье была своя жизнь: в ней крутились романы и велись интриги не хуже, чем в Версале при Людовике XIV. И каждый человек был частью этого совершенно удивительного мира, располагавшегося в IX округе Парижа.

Оказавшись за кулисами Венсан, быстро осмотрелся. Вокруг кипела жизнь. Танцоры, певцы, костюмеры, работники сцены – иными словами все, кто хоть как-то принимал участие в жизни театра, сейчас находились здесь. Откуда-то доносился смех, кто-то обсуждал последние сплетни, а кто-то, устало прислонившись к стене, переводил дух.

Обер, заметно нервничая, подвел его к невысокой миловидной балерине. У нее были большие карие глаза и аккуратный чувственный рот. Ее имя было Софи Равель и это был ее второй сезон в кордебалете. Обменявшись формальными любезностями с Венсаном, она бросилась на шею Жану, а тот лишь блаженно улыбался и продолжал сыпать комплиментами. Что-то в ней показалось смутно знакомым художнику, вот только он не мог понять что. Смущенный любовной сценой, невольным свидетелем которой он стал, Венсан достал эскизы, сделанные ранее этим вечером, и принялся их внимательно рассматривать. Интуиция его не обманула и точно, на одном из рисунков он явственно увидел Равель, рядом с загадочным танцовщиком.

– Софи, – внезапно для себя обратился он к балерине, – как зовут твоего партнера в сегодняшнем балете?

Балерина изумленно уставилась на него.

– Виктор Люмьер, дорогуша. Вот только не пойму, что тебе до него.

– Люмьер, – машинально повторил Дюплесси, а затем, обратившись к Жану поспешно произнес. – Дружище, я знаю, что обещал тебе быть рядом в этот вечер, но у меня есть одно важное дело, которое я должен сделать прямо сейчас.

И, не дожидаясь реакции Обера, Венсан повернулся на каблуках и зашагал прочь. Наконец, в кругу балерин он заметил знакомого молодого человека. Тот все еще был в костюме и Венсан отметил про себя, что он ему очень идет. Перехватив папку с рисунками, он приказал себе хорошенько обдумать свои дальнейшие действия. Мог ли он просто так подойти к танцовщику? Не будет ли воспринято его поведение как навязчивое или даже грубое? А что, если он не примет его приглашение? Вероятно, он так бы и стоял в стороне, мучая себя вопросами, на которые не мог дать ответа, если бы в этот момент не заметил, что танцовщик собирается уходить. Набравшись смелости, художник сделал несколько быстрых шагов вперед, оказавшись лицом к лицу с Люмьером.

– Прошу меня простить, – скромно начал Венсан, нервно убирая прядь волос со лба. – Вы – Виктор Люмьер?

Танцовщик остановился, удивленно подняв взгляд. Виктор, очевидно, не ожидал, что кто-то привлечет его внимание. Славу и обожание получали юные балерины, чаще всего прекрасные доступные или же недоступные красавицы, тонкие, легкие, совершенно очаровательные, но никак не мужчины хорошо под тридцать лет.

– Да, вроде, я. Чем-то могу помочь?

Растерянность в голосе выдавала его удивление с головой. Девушки не ходили к мужчинам за кулисы – слишком пристрастно их могли понять, а дамы, которым было все равно на репутацию, скорее предпочитали куда более интересных любовников, нежели артисты балета.

Художник смутился, но отступать уже было поздно, и сказал:

– Мы с вами днем случайно столкнулись, – начал он, внимательно изучая собеседника. Они были одного роста и даже чем-то похожи внешне. От взгляда Венсана также не укрылось, как хорошо был сложен его новый знакомый. – Я видел, как вы танцуете, и хотел выразить свой глубокий восторг.

– Благодарю вас, месье. – Виктор улыбнулся. – Я рад, что вам понравилось. – Он посмотрел на папку в руках Дюплесси, а потом добавил: – Да, я помню.

Мимо них пронеслись корифейки, о чем-то галдя, так увлеченно и эмоционально, на таких к тому же высоких нотах, что Виктор аж поморщился, а потом шагнул, сделав жест рукой собеседнику, в сторону от коридора, ведущего в гримерные, чтобы следующая такая стайка не сбила их с ног и не оглушила. Венсан послушно последовал за новым знакомым.

– Простите, я совсем забыл о манерах. Мое имя Венсан Дюплесси, – опомнившись проговорил он. – Я художник, как вы наверное уже поняли. – Потупив взгляд, он принялся крутить в руках папку. – Я бы хотел написать вас.

– Вы тот художник, который по приглашению пишет балерин? Надеюсь, вы сделаете это лучше, чем Дега. – Виктор снова посмотрел на папку в руках художника. – Если вы позволите взглянуть на наброски, я дам вам свой ответ. Я ведь не могу согласиться, даже не узнав, на что соглашаюсь. Не поймите превратно, месье Дюплесси.

– Да, да, конечно! – воскликнул Венсан, поспешно передавая папку танцовщику.

Однако он так сильно нервничал, а его руки так сильно дрожали, что папка упала на пол и листы бумаги рассыпались у ног Виктора.

– Да что же вы так трясетесь, – Виктор наклонился, и собрал листы в ровную стопку, аккуратно их поправив со всех сторон. – Неужели я вам внушаю такой ужас! – Люмьер усмехнулся, а потом вдумчиво просмотрел несколько работ, а после положил все листы обратно в папку, протягивая ее Венсану. – Я соглашусь, но только при одном условии.

Художник выпрямился и серьезно посмотрел на Виктора.

– Условии?

Полупрозрачные зелено-голубые глаза смотрели на Венсана игриво и заинтересованно. Виктор широко улыбнулся, сделал изящный жест, касаясь шеи пальцами.

– Напишите меня обнаженным.

Vincent de la Croix – (фр.) – Венсан де ла Круа.

Слово (le) croix в переводе с французского означает «крест».

Victor Yves Lumière – (фр.) – Виктор Ив Люмьер.

Слово (la) lumière в переводе с французского означает «свет».

Покидая оперу в тот день, Венсан не мог поверить своей удаче. Его заказчик остался доволен набросками и, выбрав несколько, обозначил характер его дальнейшей работы. И, конечно же, знакомство с танцовщиком по имени Виктор Люмьер. Он чувствовал, что их сотрудничество будет плодотворным. По правде говоря, его слегка смутило предложение Виктора. Он не имел большого опыта в написании обнаженной натуры, однако нельзя было не отметить, как понравилась ему эта смелость нового знакомого. Если бы только он сам не растерялся таким позорным образом и не ударил в грязь лицом! Но сожалеть о содеянном уже было поздно.

Его мастерская располагалась на Монмартре. Из окна мансарды открывался чудесный вид на весь Париж. Он мог бы поселиться в более удобном месте, но раз взойдя на холм, Венсан бесконечно влюбился в захватывающий пейзаж. Его мнение, впрочем, разделяли многие художники. Здесь их было великое множество. Были даже некоторые смельчаки, кто покидал свои уютные студии и выходил на улицу писать вплоть до первых морозов. У самого Дюплесси была большая коллекция картин, запечатлевающих Монмартр при самой разнообразной погоде и времени дня.