Андрей Пятчиц - Невыдуманные истории. Книга вторая. О богатстве и азарте

Не надо обладать развитой фантазией, чтобы представить, сколько людей хлынуло к едва образовавшейся общине с целью получить полное отпущение грехов. Таксы за индульгенцию монахи не устанавливали, люди сами жертвовали в силу своих возможностей. И жертвовали прилично! Вот здесь и возникла неожиданная проблема. Кающегося человека никто не заставлял материально благодарить за отпущение грехов, цен мелком на доске не писали. Жертвовали кто сколько мог от всей души, искренне. Следовательно, не принять такое пожертвование – значит обидеть верующего или заставить его сомневаться.

Над Порциунколой отстроен храм.

Таков уж западный менталитет – за услугу надо платить. Так и накапливалось богатство. Настолько серьёзное, что позволило отстроить францисканцам огромный храм над Порциунколой, а в ближайшем Ассизи, родине святого Франциска – монастыри, храмы и кафедральный собор в трёх уровнях. Для его росписи уже через несколько десятков лет пригласили лучших мастеров эпохи. Среди них – Симоне Мартини (он же Симоне Сиенец) и основоположник европейской живописи Джотто ди Бондоне, который написал серию фресок в верхнем храме, посвящённую жизни св. Франциска.

Джотто позволил себе напомнить монахам в завуалированной форме о возможном присутствии дьявола в любых ситуациях. В центре этого изображения (фреска «Смерть св. Франциска») чётко просматривается профиль Сатаны.

А до художников надо найти архитекторов, мастеров разных профилей, материалы приобрести и всё высочайшего качества, то есть получалось дорого, но красиво!

И люди стали посещать родные места св. Франциска, и через искусство к вере потянулись многие, увидев в красоте храмов нечто большее, чем украшение. Безграмотный крестьянин, живший в жалкой лачуге, получал возможность увидеть то, что было абсолютно «вне» его мира. Увидеть и поразиться, истолковав своё восприятие увиденного святостью места и его хранителей, не «жирующих», как прочие монахи, но декларирующих нищенство, понятное и знакомое. Ну как тут не пожертвовать что-нибудь этим хранителям!

Отсюда и существующее во всех конфессиях и религиях, основанное на психологии, обыкновение подавать нищим. Недаром самым популярным местом для попрошаек во всём мире продолжает оставаться вход в святые места, как правило богато украшенные. Контраст богатства и бедности – странно, но это так – вызывает желание поделиться, тем более, что есть ещё и сострадание, основанное на религиозной мотивации.

Таким образом, об идеях францисканцев услышали и задумались! Получился замкнутый круг: из нищих надо стать богатыми, чтобы доносить до возможно большего числа людей, которые тебя одаривают материальными благами за возможность услышать проповеди о благе бедности. И всё это в стенах богатейших церквей и монастырей…

Редко кто находит в себе силы отказаться от богатства. В этом вопросе человечество «единомышленно», как ни в каком другом. Но «отщепенцы» в истории человечества были всегда и во всём. Их было много. Взять хотя бы св. Алексия Римлянина, Человека Божьего, достаточно популярного в России, к которой он, между прочим, никакого отношения не имел. С большой долей вероятности можно предположить, что на территорию современной России его культ попал с греками, то бишь вместе с самим христианством, не ранее XI века. Только через греков, потому что, как и в случае св. Николы Угодника, у восточных славян никакой связи со св. Алексием нет. Жил он и совершил свой подвижнический подвиг в доисторические для славян времена в далёких землях.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Эта известная фраза, приписываемая Ленину, в оригинале звучит так: « Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами, и чтобы начато было оно немедленно, т.е. к обучению этому немедленно начали (выделено в оригинале – прим. автора) привлекать всех трудящихся, всю бедноту ». (см. «Удержат ли большевики государственную власть?» ПСС. Т. 34. С. 315). Насчёт «Мы не утописты» можно поспорить. Вождь РСДРП (б) делает вид, что ничего не помнит о попытке его лично, Луначарского и прочих ближайших соратников по партии организовать школу для воспитания и образования пролетариев нового поколения на о. Капри под патронажем и за деньги М. Горького. Подходящих пролетариев подобрали, разными способами (фальшивые документы, нелегальный переход границы и т.д.) доставили на остров и начали формировать всеми силами. В программу обучения планировалось ввести, кроме общеобразовательных дисциплин, и лекции об управлении и экономике, т.е. о материях, которые должны служить для приобретения общественного богатства. Но дело с треском провалилось: пролетарии (руководители) будущего учиться не хотели. Да и способны были к этому крайне мало. Единственная дисциплина, которая их действительно заинтересовала – это сравнительный анализ итальянских вин…

По решению Второго Ватиканского собора (1962 – 1965 гг.) любой верующий, крещёный в католическом обряде, может и призван заниматься миссионерской деятельностью (декрет собора « Ad Gentes » («К людям»).

Может быть отчасти этим и объясняется отношение к демократии и толерантности западной и восточной цивилизаций. Монахи и там и там на протяжении многих веков были хранителями и распространителями идеологических основ общества. Но если на Западе предлагался выбор в образе монашеской жизни, то на Востоке его не было, как не было автономности в существовании монастырей (за исключением ставропигиальных, подчиняющихся непосредственно Патриарху, как бенедиктинские аббатства подчиняются Папе). Естественно, это оказывало подспудное действие и на менталитет простых верующих: в распоряжении одних всегда был выбор, у других его в принципе не было. На западе почти всегда имелась возможность посещать мессу, исповедоваться, крестить, венчаться и хоронить в храме монастыря того или иного ордена. Нравятся крестьянину близкие к природе францисканцы или строгие камедулы – пожалуйста! Человеку, занимающемуся интеллектуальным трудом, больше подходят иезуиты – можно к ним, и т. д. Со временем это проявится на количестве политических партий и течений, в том числе и среди атеистов и агностиков, и в сравнительной терпимости к разногласиям, теоретически направленным в конце концов к одной цели – благополучию государства и его граждан. У каждого свой «рецепт», но конечное предназначение «блюд» одинаково. В точности как деятельность разнообразных по внешнему виду, архитектуре, внутренним правилам и структуре орденов направлена на то, чтобы помочь человеку попасть в лучшее настоящее и будущее во Христе. Восточная традиция в этом смысле более моногамна. Все монахи одной и той же Церкви отличаются только личными качествами (бытовые условия не в счёт). И на Западе, и на Востоке светские системы государственного управления одинаково стремились к «единоправию», но в первом случае они вынуждены были считаться с разнообразием, допущенным главным, достаточно независимым от светских политических сил, идеологическим центром (Римская курия), а во втором власть опиралась на подчинённого ей единого идеолога – патриархат. На примере Российской империи это заметно наиболее чётко, в других восточных странах, в силу многих причин, ситуация выглядит более расплывчато. Кстати, эта религиозно-идеологическая проблема характерна не только для христиан. Достаточно вспомнить стремление к единовластию в мусульманских странах (шииты не любят суннитов и наоборот, но обе конфессии не очень жалуют христиан, иудеев и прочих), и обе же в той или иной степени активно используют религиозные структуры и веру граждан.