Андрей Брыксенков - Гардемарины. Ломаные грани курсантства

Прибывавших из учебки салаг встречал на корабле боцман. Он первым делом знакомил молодых с кораблем. Показывал где, что и как. После такой поучительной экскурсии боцман собирал новичков на баке и проводил с ними разъяснительную беседу. Молодежь слушала и запоминала, что на корабле можно делать, что нужно делать и чего делать нельзя.

На корабле много чего делать нельзя. Например, нельзя садится на краску, плевать за борт, свистеть на верхней палубе, поминать черта и т.д., но, самое главное, на корабле ни в коем случае не стоит воровать.

Поэтому, завершал боцман свою беседу, обычно, следующим образом: «Некоторые из вас имели на гражданке разные скверные привычки. Рекомендую с ними расстаться. Особенно это касается тех кто прежде подворовывал. На корабле все открыто, никто ничего не прячет. Некоторых это может соблазнить. Так вот знайте: матросики вора обязательно вычислят, но обращаться в правоохранительные органы не станут. У них своё правосудье. Однажды в штормовую ночь вора смоет волной за борт. Стихия. Несчастный случай».

В Военно-морском училище, куда поступил учился Лешка Барсуков, подобных бесед не проводили. А, напрасно. Уже на втором месяце обучения у курсантов-первокурсников стали пропадать деньги.

Всегда наличие вора в коллективе угнетающе действует на людей. Вот и курсантская рота, пораженная этим недугом, завяла, затихла, насторожилась. Народ шушукался, строил домыслы, выдвигал подозрения.

Больше всех в хищении денег подозревался Лешка Барсуков. Ну, как же! На фоне пай-мальчиков из порядочных семей Лешка выглядел очень жиганисто: недавний работяга, бывший беспризорник, детдомовец. Его ненормативная лексика, пристрастие к махорке, которая пачками лежала в курилке, некоторая замкнутость при общении с товарищами дополнительно усиливали подозрение.

Лешка всей кожей чувствовал негативное к себе отношение со стороны сокурсников. Это его страшно угнетало. Он постоянно думал как обелить себя перед товарищами. Он постоянно проворачивал в голове различные способы разоблачения вора. Но все эти придумки лопались как мыльные пузыри при соприкосновении с реальностью.

Он даже пробовал бдеть ночами, настороженно наблюдая за сонной казармой. Но из этого ничего не получалось Молодой организм бодрствовать не желал..

Лёшка думу думает

Воровать же было очень легко. У курсантов конечно же не было сейфов. Деньги они хранили у себя в тумбочке или под подушкой. Для вора раздолье. Ну и кроме того не поставишь ведь дневального возле каждой курсантской тумбочки. Но Барсуков все равно напрягал мозги. И не зря.

В Ленинграде разразилась эпидемия очень коварного гриппа. В связи с этим в училище был объявлен месячный карантин. К большому огорчению курсантов выход в город был запрещен. Вот тут-то Лешку и осенило. Но то, что он придумал, в одиночку осуществить было невозможно. Нужны были помощники. Свой идеей он поделился со старшиной роты.

Старшина роты – это сам авторитет. Он был на четыре года старше своих товарищей, он отслужил срочную и год сверхсрочной в должности старшины машинной команды на «Сметливом», ну и плечи имел широкие, если что.

Выслушав Лёшку, старшина долго соображал, а затем изрек: «Хлопотное это дело, но вроде бы беспроигрышное. Есть смысл попробовать. Позови ко мне нашего казначея».

Заинтересованное трио: старшина, Лешка и ротный казначей, приступило к осуществлению Лешкиной задумки, суть которой заключалась в следующем.

После получения казначеем денег в кассе на всю роту, эти деньги нужно было сразу не раздавать курсантам, а прежде пометить. Купюры метились буквами, цифрами, специальными значками, разными для каждого курсанта. После чего казначей, проявляя сообразительность и проворство, раздавал деньги так, что у каждого курсанта оказывалась стопочка денег, тайно помеченных его индивидуальным знаком, то есть, каждый курсант имел как бы собственную валюту. А дальше – элементарно.

Поскольку училище сидело на карантине и в увольнение в город никого не выпускали, то тратить деньги можно было только в курсантском буфете. Буфетчица тетя Таня всех первокурсников уже знала в лицо и по фамилии. Они часто покупали снедь в буфете в долг, и у буфетчицы была на них заведена специальная тетрадь.

Старшина роты ввел тетю Таню в курс событий, вручил таблицу специальных значков, которыми были помечены курсантские деньги и попросил её незаметно, но внимательно рассматривать купюры, получаемые от курсантов его роты. Если она обнаружит, что какой- либо курсант расплачивается чужими купюрами, то пусть немедленно сообщит об этом старшине. Тетя Таня согласилась, но с неохотой: это же напрягаться надо.

Схема, разработанная Лёшкой Барсуковым, сработала. В первую же ночь после выдачи очередного денежного довольствия сразу у двух курсантов пропали деньги, а уже к концу недели воришка был изобличен. Чужой «валютой» расплачивался в буфете Василь Остапенко.

Все были в отпаде. Уж на кого, кого, а на Ваську никто не грешил. Остапенко был веселым парнем, дружил с половиной роты, помогал отстающим курсантам постигать научные премудрости, делился гостинцами, которые присылала кму мам с Украины..

Он очень любил Украину. По вечерам, сидя на подоконнике, тихо под аккомпанемент гитары напевал украинские песни. Гордился запорожскими казаками. У него под обложкой комсомольского билета хранился вчетверо сложенный листок с переписанным текстом письма запорожцев турецкому султану.

Как-то Лёшка попросил Ваську дать почитать запорожское послание. Остапенко с готовностью согласился. Лёшка прочёл и удивился: и чего это украинцы гордятся этим письмом, ни смысла, ни слога – одни ругательства.

Васька, при всей своей открытости был слегка плутоват и хитроват. Оправдываясь, он говорил: «Это наша национальная черта. Не зря говорится, что, где хохол прошел, там жиду делать нечего».

Такая характеристика – наверное, перебор,, хотя определённой ушлости у украинцев не отнимешь. В советское время, угождая Кремлю, Украина была чемпионом по количеству памятников Ленину. В наше время Украина, как ярая сторонница Запада лидирует по отсутствию указанных памятников.

Начальник училища не стал отдавать Остапенко под суд, а отправил его дослуживать срочную на Северный флот, резонно полагая, что там он либо избавится от своего порока, либо искупается в прохладных водах Баренцева моря. А тете Тане за её решающий вклад в дело по разоблачению воришки курсанты преподнесли флакон модных в то время духов «Красная Москва».