Тимофей Черепанов - Юрюзань – быстрая река

Конечно, главный товарный продукт леса – это сам лес, древесина. Леса Уфимского плато были во всех отношениях ценными, о чём речь ещё пойдёт ниже. Как выяснилось, на территории Дуванского района до революции заготовкой и продажей леса занимался не только купец Лаптев в Калмаше. Н. С. Чухарев пишет ещё о двух предпринимателях: сотоварищах (думаю, скорее компаньонах) Соломоне (у Чухарева – Саламон) Ароновиче Минце и Александре Шубникове. Минц базировался в Башале, а лес заготавливали и сплавляли жители окрестных деревень между Потаповкой и Ежовкой. Шубников же имел дом в центре Бурцевки, где жил в зимнее время, весной же сплавлялся вместе с лесом до следующего сезона. Понятно, что лес надо было продать, на это требовалось время. Постоянно в доме жила прислуга, а летом приезжали «дачники» – дочь с мужем. По свидетельству Чухарева, они называли себя иностранными именами Жанетта и Леопольд и вели себя как настоящие баре. Возможно, дом Шубникова и сейчас ещё стоит в Бурцевке. Здание, в котором находилась начальная школа, было довольно старым, а ведь кому-то этот дом до революции принадлежал? Либо же это было большое здание, в котором позже располагались клуб и библиотека. Чухарев пишет, что когда в Бурцевке в 1931 году был образован колхоз «Парижская коммуна», правление разместилось в том самом доме Шубникова…

Берег реки между Бурцевкой и устьем лога Сухой Калмаш, где после войны образовался небольшой посёлочек Автоколонна, назывался пристанью. Как мы уже знаем, пристанями именовали места, где строились и загружались барки – к пристани они не причаливали, а лишь от неё отплывали. То же было и с плотами, они также плыли лишь в одном направлении: вниз по реке. Судя по всему, именно на этом месте складировали лес и вязали плоты, а других удобных мест поблизости и не было. Потом уже леспромхоз устроил здесь же нижний склад, где круглый год кипела работа. Об этом тоже позже.

Минц и Шубников скупали у крестьян исключительно наиболее ценный хвойный лес: брёвна длиной 10 или 15 аршин. Здесь опять позволю себе привести цитату из книги (рукописи) Н. С. Чухарева полностью:

В начале своей деятельности Шубников скупал привезённые брёвна у крестьян за золотые рубли, что способствовало в развитии хозяйства, особенно у безземельных крестьян.

Трудолюбивые мужики за зимний сезон зарабатывали до шести золотых рублей. За три рубля можно было купить корову, за четыре золотых рубля хорошую лошадь.

Вот читаю и пытаюсь понять отношение автора. Две коровы за сезон. В 60-х годах прошлого века корова стоила около 300 рублей, сейчас цена сильно зависит от региона и породы, но пропорции не сильно изменились относительно зарплат и цен, колеблются в пределах 40—100 тыс. рублей. Возьмём минимум, получается почти 100 тыс. за сезон. Кто сейчас из крестьян получает столько? Да и нет их теперь на Юрюзани, крестьян-то. Насчёт безземельности у меня тоже большие сомнения – земля принадлежала общине. Но главное всё же сказано: предпринимательская деятельность способствовала развитию хозяйств, причём именно бедных. Где бы эти крестьяне вообще могли заработать такие деньги, не будь таких шубниковых? Получается, хороший предприниматель? Но тут нам в глаза бросается «паразитический» образ жизни отпрысков… Нет, всё таки буржуй, эксплуататор – иных оценок мы не слышали. К тому же в итоге склоняется и автор, да и Минц платил своим мужикам больше, потому что те оказались посмелее и пригрозили Соломону спрятать его под лёд, коли платить будет мало. А вот в Бурцевке Шубников, оказывается, большинству недоплачивал и при этом опирался на «кулацкий актив», которому платил больше, а тот уже находил свои методы воздействия на голодранцев (марксисты называли такую политику оппортунизмом). В качестве лидера этого актива Чухарев прямо указывает на Александра Ивановича Бурцева. Не могу отделаться от соблазна предположить, что тут есть что-то личное, хотя вероятнее всё же «классовое» воспитание. Впрочем, не мне судить. Все жившие в Бурцевке во второй половине прошлого века наверняка «отоваривались» в сельповском магазине, расположенном в нижнем конце деревни – это и есть бывший дом Бурцевых. А где же сам Александр Иванович? Его судьбу и судьбу всей семьи поведала мне его ныне здравствующая правнучка, Тамара Халтурина (Козионова). Раскулачили Александра Ивановича, выгнали из дома и всей семьёй отправили в Сибирь, в Анжеро-Судженск, где из шести детей в живых остался лишь один. Об этом тоже пойдёт речь, но опять-таки позже.

В 1926 году, очевидно, в связи с окончанием НЭПа, Шубников появился в Бурцевке в последний раз, уплыл с плотами и больше его никто не видел. По слухам, уехал за границу. А чего ему было дожидаться от новой власти? Его бы не сослали, у буржуев другая судьба была, покороче. На прощание он подпортил свою репутацию «невинной» аферой, расплатившись за лес не золотом, а бумажными рублями по курсу 2:1. Крестьяне даже обрадовались, поскольку слова «инфляция» ещё и слыхом не слыхивали. Даже золотые монеты, которые потратить не успели, на бумажки те обменяли: выгода! Жулик… Но когда я вижу, что творят сегодня не купчишки, а современные «владельцы фабрик, газет, пароходов», Шубников кажется уже мелким шалунишкой.

На реке Уфа, куда впадает Юрюзань, были свои предприниматели. Историю тех мест исследует журналист и писатель В. С. Гоман. В книге «Лес и люди» он пишет, что наиболее заметный след оставили купец второй гильдии Манаев и владелец стекольного завода Арацков. Андрей Степанович Манаев был крупным лесопромышленником, торговал также и хлебом, для чего, как указано в книге М. И. Роднова и А. Н. Дегтярёва, владел пятью сравнительно некрупными деревянными баржами. Он торговал даже с заграницей, куда и детей своих отправил учиться, но сам по воспоминаниям современников жил скромно, был на короткой ноге с рабочими и не чурался физического труда. Книга «Лес и люди», как и книга Н. С. Чухарева, тоже публиковалась лишь в самиздате, однако её легко найти в интернете, например, на сайте 67 67 URL: http://maginsk.ucoz.ru/publ/kniga_1_glava_1/1-1-0-5?oprd=1 (Дата обращения 16.10.2018). Магинского сельского поселения РБ. Книга посвящена истории Магинского леспромхоза, граничившего с Юрезанским, содержит массу сведений и в этом плане представляет большой интерес для земляков. Вот, как пишет В. С. Гоман, на базе «манаевского наследия» и был образован вначале Магинский механизированный лесопункт, преобразованный позже в леспромхоз.

Стекольный завод Арацкого был, естественно, тоже экспроприирован. Действительно, что может быть более естественным, чем экспроприация? Было ваше – стало наше. Чисто демократически, большинством голосов. От фамилии Арацкого было образовано название лесничества, только его несколько переиначили на башкирский лад, назвав Аратским. Со времён проживания в Бурцевке я помню о существовании в верховьях логов Сухой и Сырой Калмаш, на так называемом сырте 68 68 Под сыртом в той местности понимали территорию водораздела. , Аратской грани. Согласно легенде грань эта была просекой, по которой некий помещик Арат собирался построить прямую дорогу от Магинска к степи, в район Тастубы и Дувана. Собирался, да не успел… Легенда, как выясняется, имела реальную основу, только это был не помещик Арат, а промышленник Арацков. Стекольный завод, кстати, показан на немецкой карте 1941 года, он располагался на дороге Караидель – Тастуба между деревнями Абызово и Апрелово, сейчас бывший заводской посёлок, несколько раз менявший название (Светлый, Караидельский) носит название деревня Сосновый Бор. Апрелова уже не существует.