Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть первая. Том четвертый

– Дядя Джованни в церковь пошел. Джон, она не оставила записки, ничего? И где мальчик?

Брат Тонечки покачал головой:

– Ни следа, тетя Юджиния. Словно испарились, и она, и Уильям. Драгоценности на месте, и кольцо тоже… – его голос угас. Он добавил:

– Я еду на Ладгейт-Хилл. Я велел проверить самолеты, паромы в Ирландию, но вы понимаете, что… – Петр направился к дальнему выходу из парка.

– Скоро мы увидимся, – ласково подумал он:

– Тонечка, моя Тонечка. Она поехала в Цюрих. Кукушка позаботится о ней и Володе. Через неделю они в Москве окажутся… – Петр прибавил шагу. Он хотел заглянуть в контору KLM, на Оксфорд-стрит, и купить билет на завтрашний утренний рейс до Стокгольма.

– Уильям… – он незаметно оглянулся. Женщина, устало, шла к особняку с эмблемой «К и К». Брат Тонечки, взбежав по мраморным ступеням, скрылся за дверью своего дома:

– Нет, он Володя, – уверенно сказал Воронов, – Владимир Петрович, наш сынишка… – свернув на Брук-стрит, он пропал в толпе.

В кабинете на Ладгейт-Хилл было накурено, дым щипал глаза. Перед Джоном стояла забитая, медная пепельница и несколько полупустых чашек с холодным кофе. Он еще не видел Питера. Когда утром он позвонил в особняк семьи Кроу, трубку сняла тетя Юджиния. Джон не знал, как подобрать подходящие слова. Он попросил женщину встретиться с ним, на Ганновер-сквер, на тротуаре. Она была в костюме матери жениха, в большой шляпе, с накрашенными губами. Джон, вдохнул запах сандала:

– Тетя Юджиния, Тони… Тони пропала, вместе с Уильямом.

В последующие полчаса герцог убедился, что будущий премьер-министр не зря хочет взять леди Кроу в кабинет. Женщина спокойно осмотрела спальню, гардеробную и детскую. Она позвонила Джованни, на Брук-стрит, отправив его к священнику. Полковник Кроу ночевал у дяди. Стивена Юджиния попросила пойти в отель «Лэнгхем», отменить свадебный обед. Джон связался с Ладгейт-Хилл, отдав распоряжение проверить списки пассажиров на авиарейсах.

Списки лежали перед ним. Тетя Юджиния сказала, что сама поговорит с Питером. Джон, закашлявшись, раскурил чадящую сигарету:

– Спасибо дяде Джованни, Стивену, они все на себя взяли. Извинялись перед гостями, и так далее… – свадебный букет, костюм, и кольцо сестры остались в гардеробной. Тони не забрала подаренные женихом драгоценности. Проверив шкатулку, Джон обнаружил, что сестра уехала в жемчужном ожерелье, полученном от покойного отца, и со швейцарским хронометром. Исчезла одежда, чемоданы от Вуиттона, паспорт и свидетельство о рождении племянника.

Джон лично позвонил управляющему отделением Coutts and Co, где хранились семейные вклады. Банкира нашли за партией гольфа. Джон приехал в контору. Управляющий, сначала, отнекивался, ссылаясь на то, что леди Холланд, совершеннолетняя. Джон, угрожающе, заметил:

– Моя сестра пропала. Вы покажете отчеты по ее вкладу, за последние полгода. Постановление суда мне не требуется, поверьте на слово.

В отчетах ничего интересного не нашлось. Тони поступали авторские отчисления, из Америки. Две недели назад сестра сняла большую сумму наличными, переведя деньги в аккредитивы. Джон надеялся, что увидит оплату чековой книжкой, за билет на самолет, или паром, но если Тони и купила что-то подобное, то сестра рассчиталась наличными. Ни одной зацепки не существовало.

Джон позвонил в Нью-Йорк, издателям сестры. Он надеялся, что в субботу отыщет кого-то из работников. После долгих объяснений, редактор дал ему домашний телефон мистера Скрибнера. Глава компании, судя по всему, пил утренний кофе. Выслушав Джона, Скрибнер, успокаивающе, сказал:

– Мистер Экзетер, не стоит волноваться. Ваша сестра взрослая женщина, ей двадцать один год. Я уверен, что мисс Холланд пришлет письмо, телеграмму… – Джон спросил, не обещала ли сестра написать что-то для Скрибнера. Ему пришло в голову, что Тони могла отправиться на континент, во Францию, собирать новый материал.

– Она военный корреспондент, – думал Джон, – это ее профессия. Но для чего было так поступать, в день свадьбы? Питер бы не стал удерживать ее в Британии, он бы все понял. И зачем брать Уильяма? Война странная, как ее называют, но это война. Надо пересечь пролив, путешествие сейчас опасно… – ссылаясь на коммерческую тайну, Скрибнер наотрез отказался предоставлять информацию:

– Дела мисс Холланд ведет адвокатская контора «Салливан и Кромвель», – сухо пояснил издатель, – я советую вам обратиться туда, мистер Экзетер.

Джон разбирался в американском бизнесе. Фирма «Салливан и Кромвель» не была обязана отчитываться даже перед президентом Рузвельтом, не говоря о нем, герцоге Экзетере. Паспорта у племянника не имелось. Тони могла получить документы для сына только с разрешения Джона, а он никаких бумаг не подписывал. В субботу из Лондона ушли самолеты в Амстердам, Брюссель, Цюрих, Стокгольм, Дублин, и даже в Калькутту, Батавию и Сидней.

– Девять дней, с остановками, и ты в Австралии, – Джон вспомнил рекламный плакат KLM, на Оксфорд-стрит, – авиакомпания оплачивает ночевки в отелях, обеды. В дугласе места только первого класса, пятнадцать пассажиров. Два стюарда, буфет, французское шампанское. Можно дать радиограмму, родственникам, прямо с борта. Давид и Элиза таким рейсом обратно в Европу летят, тетя Юджиния говорила. Из Харбина в Гонконг, оттуда в Сингапур. Там они садятся на самолет KLM. Калькутта, Багдад, Лидда, Александрия… – Джон посмотрел на карту мира. Тони могла быть на пути куда угодно:

– Не похоже, что она радиограммы посылать собирается… – герцог, в сердцах, потушил окурок. Он понял, что у сестры имелся второй паспорт:

– Может быть, и не только второй… – Джон прошелся по скрипучим половицам. Телефон не звонил. Описание Тони и Уильяма ушло срочной телеграммой во все полицейские участки королевства и колоний, от Канады до Австралии. Джон, впрочем, предполагал, что Тони отправится куда-то за границу.

– Может быть, у нее три паспорта… – вздохнул герцог, – или пять, или десять… – в списках пассажиров он леди Холланд не нашел. Имена в бумагах не упоминались, только фамилии, с инициалами. Несмотря на войну, паспорта для покупки билетов на поезда, или паромы в Ирландию, не требовались. Из нейтральной Ирландии можно было отплыть куда угодно, хоть в Нью-Йорк, хоть в Буэнос-Айрес.

– Но зачем? – присев на подоконник, Джон посмотрел в сторону серого купола собора Святого Павла:

– Зачем понадобился фарс, со свадьбой? Зачем обманывать Питера? Или она его, действительно, любила… – он вспомнил серые, большие, в темных ресницах, глаза племянника, его лепет: «Дядя, дядя…»

– Она не станет подвергать Уильяма опасности, она мать… – Джон замер:

– А если отец Уильяма нашелся? Тони сказала, что он погиб, но на войне разные вещи случаются… – многие республиканцы, после разгрома в Испании, обосновались в Советском Союзе, или в Южной Америке. Джон был уверен, что в Россию сестра не поедет. Тони брала интервью у Троцкого, изгнанник написал предисловие к ее книге: