Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том четвертый

Иллюстратор Анастасия Данилова

© Нелли Шульман, 2017

© Анастасия Данилова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4490-0751-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Приемную апостольского нунция в Германии, монсеньора Чезаре Орсениго, украшал яркий плакат «Зимней помощи». Хорошенькая девушка, улыбаясь, паковала посылку. За ее спиной, у камина, возвышалась рождественская елка, увешанная свастиками. Самая большая свастика венчала верхушку дерева: «Каждая семья рейха обязана отправить подарок солдату вермахта».

Девушка складывала в ящик колбасы и банки с домашним джемом. На лацкане жакета блестела булавка, с портретом фюрера. Подобные украшения выдавали щедрым жертвователям. Монах вскинул глаза от пишущей машинки:

– У ее светлости похожая булавка… – запястье посетительницы охватывал золотой браслет, с изящными, фарфоровыми медальонами. Украшение выпустили ограниченным тиражом, на фабрике СС, в Аллахе. На медальонах изобразили символы рейхсгау. Браслет выдавали активисткам NS-Frauenschaft, благотворительницам, пославшим больше всего подарков на Восточный Фронт. Женщины устроили соревнование, опережая друг друга в получении медальонов. Марта собрала полный комплект одной из первых.

Для визита к его высокопреосвященству, Марта надела скромный, хорошо скроенный, твидовый костюм, с юбкой ниже колена, обтягивающей аккуратный, выступающий живот. Короткая шубка, темного соболя, доходила до тонкой, несмотря на беременность, талии. Насадив шляпку на бронзовые волосы, она повернулась к свекру:

– Дядя Теодор, я сама справлюсь. В конце концов, – Марта помолчала, – я католичка, а не вы. Нунций меня принимает по рекомендации архиепископа Кельна… – с монсеньором Фрингсом Марту связал пастор Бонхоффер. Католические и лютеранские священники, противники режима, сотрудничали. Фрингса рукоположили в сан архиепископа летом. Нунций участвовал в церемонии. Съездив в Кельн, Марта встретилась с его высокопреосвященством. За Фрингсом пристально наблюдало гестапо. Архиепископ был известен осуждением политики Гитлера. Они с Мартой разговаривали в единственном месте, где можно было не опасаться слежки, или подслушивания.

Бархатная занавеска кабинки для исповеди заколыхалась.

Его высокопреосвященство вздохнул:

– Фрау фон Рабе, кельнскую епархию я проверил. В монастырях и приютах нет ни следа группы из Мон-Сен-Мартена, или отца Виллема. Впрочем, если святой отец был связан… – архиепископ, со значением, покашлял, – с определенными активностями, то ведомство, охраняющее меня… – Марта услышала в голосе Фрингса горечь, – могло отправить его в лагерь, лишив имени, под номером… – Марта знала от Генриха о директиве «Мрак и Туман».

Старшего деверя, как личного помощника Гиммлера, назначили одним из ответственных за выполнение приказа фюрера:

– Ваше высокопреосвященство, – напомнила Марта, – канцелярия его святейшества обещала написать нунцию, монсеньору Орсениго. Я должна лично с ним встретиться… – на организацию встречи ушло почти два месяца.

Марта рассеянно поигрывала последним медальоном на браслете, с гербом рейхсгау Ватерланд, бывшего Позен:

– Хоть бы Генрих скорее приехал, – тоскливо подумала она, – хоть бы он к родам не опоздал… – муж пока оставался в Польше. Вся семья собиралась на Рождество. В большой гостиной виллы фон Рабе ставили пышную, свежую елку. Слуги вынимали из кладовых ящики с фарфоровыми игрушками, расписанными свастиками и портретами фюрера.

Елку привезли от старшего деверя особым вагоном, с подарками на Рождество. В послании Максимилиан извинялся, что может не успеть к празднику:

– Выполняет особые задания рейха и фюрера… – Марта скривила губы:

– Дядя Теодор, он сейчас не на восточном фронте… – летом старший деверь вернулся в Берлин со средневековым эмалевым ларцом. Дождавшись отъезда Максимилиана, Марта не поленилась отнести драгоценность на Музейный Остров. Объяснив, что беспокоится о сохранности вещи, Марта ловко выведала у эксперта о происхождении ларца. Искусствовед принес большой, изданный до прихода Гитлера к власти альбом:

– Лиможская эмаль… – он листал страницы, – посмотрите, ваша светлость, провенанс вещи… – вернувшись в Шарлоттенбург, Марта, мрачно, сказала свекру:

– Запишите, дядя Теодор. Ларец после войны должен вернуться в художественный музей в Новгороде. Макс навещал Россию… – свекор держал в сейфе, в кабинете, особую тетрадь, куда вносил данные о бывших хозяевах картин и статуй. Граф Теодор аккуратно расспрашивал старшего сына, или консультировался у специалистов:

Марта рассматривала подарки, кардиганы отличной шерсти со скандинавскими узорами, крохотную, трогательную, вязаную шапочку и пинетки:

– Он в Норвегии, дядя Теодор. И елку он оттуда прислал… – летом Марта невзначай попросила Максимилиана показать ей средневековый рисунок. Запомнив узор на раме зеркала, Марта скопировала его в блокнот:

– Здесь только ключ к шифру, – поняла девушка, – технический набросок, так сказать… – научный руководитель Марты, Конрад Цузе, разрешал ей работать на вычислительной машине Z3. Марта выполняла заказы Люфтваффе, рассчитывая параметры управляемых ракет, для Вернера фон Брауна.

Цузе обещал ей досрочный выпуск из университета и должность личного ассистента:

– Очень хорошо, что ваше состояние, – сварливо сказал математик, – не повлияло на умственные способности. Я всегда придерживался мнения, что деторождение пагубно для женщин, ученых. Впрочем, у вас есть слуги, вы наймете нянь… – Марта покачала головой:

– Долг немки, герр Цузе, производить на свет солдат для фюрера. Надеюсь, в следующем году, Адольф получит нового брата. Но я твердо намереваюсь совмещать материнство и работу на благо рейха… – Марта не знала, с кем еще разговаривает научный руководитель. Она должна была быть осторожной. Цузе оставлял ее наедине с машиной. Марта просчитала повторяющиеся элементы, в рисунке:

– Ключ к шифру, без шифра, бесполезен, – поняла она, – а сведения, записанные значками, мы никогда не найдем… – старший деверь не держал дома рабочей документации. Эмма осенью уехала в женскую школу СС, в Оберенхайм. Золовка выпускалась весной, возвращаясь на Принц-Альбрехтштрассе, в канцелярию рейхсфюрера Гиммлера:

– Может быть, ей начнут больше доверять, – подумала Марта, – разрешат присутствовать на совещаниях, а не только варить кофе и печатать заказы для столовой… – Эмма тоже приезжала домой на Рождество.

– Хоть бы Максимилиана партизаны пристрелили, если он в Норвегии, – угрюмо пожелала Марта, – гидростанцию они взорвали, но вторая миссия успехом не увенчалась. Завод стоит на месте… – Марта унаследовала от золовки ключи, открывавшие неприметный абонентский ящик, на почтовом отделении, в Потсдаме. Марта ездила в пригород под предлогом прогулок, на свежем воздухе: