Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том четвертый

– И сегодня погуляю, в Тиргартене, – она заставила себя убрать пальцы от браслета, – волноваться не о чем. Погода хорошая, теплая. Нет ничего необычного в том, что я пройдусь вдоль Ландвер-канала… – церковь, где муж, шесть лет назад, впервые увидел герра Питера, давно закрыли, однако у пастора Бонхоффера остались ключи. Марта встречалась со священником, чтобы обсудить обряд крещения. Когда Бонхоффер перешел под покровительство абвера, гестаповскую слежку с него сняли.

Соблюдая осторожность, Марта всегда проверялась, покидая виллу. Она сама водила мерседес, предпочитая не пользоваться услугами семейного шофера:

– На всякий случай, дядя Теодор, – заметила она свекру, – ведомство моего преданного поклонника, – Марта дернула щекой, – сажает агентов отдела внутренней безопасности в семьи высокопоставленных офицеров… – Марта хорошо умела уходить от слежки:

– Но за машиной никого не отправляют, – размышляла она, – по крайней мере, я не заметила. А в метро я всегда исчезаю… – она усмехнулась. На метро Марта ездила встречаться с членами группы.

Она получала открытки, с видами Брюсселя, написанные четким, разборчивым почерком, пахнущие сладкими пряностями. Девушка отправляла в Бельгию длинные послания. Марта сообщала о берлинских концертах, оперных спектаклях и выставках.

Генрих присылал обстоятельные письма, с описаниями красот Польши, и средневековых городов. Марта и граф Теодор занимались расшифровкой по вечерам, в кабинете, когда слуги уходили спать. Свекор варил кофе, на спиртовке, щедро добавляя Марте свежего молока и сахара:

– Для малыша, – подмигивал он девушке, – и вообще, сахар полезен для мозга… – Марта смеялась, что ребенок, назло фюреру и Отто, вырастет сладкоежкой.

Монах стучал клавишами пишущей машинки, тикали часы. Марта почувствовала движение малыша:

– Скоро поешь… – она ласково положила руку на живот, – мама зайдет в кондитерскую, на Фридрихштрассе… – Марта часто навещала кафе, где в последний раз видела мать, летом прошлого года. Она садилась за тот же столик. Ей хотелось увидеть серые глаза, услышать ласковый голос:

– Доченька моя… – Марта перелистывала нацистский журнал, борясь со слезами:

– Мамочки больше нет. Она никогда не узнает, что у нее появится внук, или внучка. А мой отец… – Марта вздыхала, – где его искать? Если только после войны… – Марта отчаянно не хотела, чтобы ее беременность наблюдал нацист, но подобного было не избежать:

– Я зубной врач, – развел руками Франц, – то есть, конечно, ты приезжай, при беременности часто развиваются проблемы с зубами. Однако я не могу взять на себя такой риск, Марта. Я не специалист, не акушер-гинеколог… – Марте пришлось обратиться к доктору Клаубергу, приятелю Отто, известному гинекологу. На каждом приеме Клауберг, вдохновенно, рассказывал ей о своей будущей карьере в Аушвице:

– Отто отправляется в экспедицию, с обществом «Аненербе». Когда я проведу ваши роды, я займу его пост, в медицинском блоке…

Марту, всякий раз, передергивало, когда Клауберг касался ее:

– Надеюсь, что Отто не захочет меня осматривать… – она держала на коленях сумочку, – я такого не вынесу… – будто услышав ее, ребенок, недовольно, зашевелился. По расчетам Клауберга, до родов оставалось недели три:

– Дитя лежит правильно, – уверил он Марту, – ребенок довольно крупный, скорее всего, мальчик. Впрочем, граф Теодор высокого роста, и ваши деверя тоже. Мальчик, – повторил Клауберг, – вы хорошо выглядите. С девочками, женщины, наоборот, дурнеют… – Марту давно не тошнило. Зеленые, ясные глаза блестели, она крепко спала и с аппетитом ела.

Отто приезжал из Польши с Генрихом. Весной деверь отплывал из Ростока:

– Скорее всего, на подводной лодке, – решила Марта, – рейхсфюрер не станет рисковать кораблем… – Генрих вез из Польши сведения о концентрационных лагерях. Из Брюсселя сообщили, что дорогой друг находится в Варшаве, в гетто, на нелегальном положении. Передатчик при докторе Горовиц остался, но Генриху с ней было никак не связаться:

– Все равно, – упрямо сказала Марта свекру, – я обязана встретиться с нунцием, надавить на него… – она, со значением, скосила глаза на свой живот, – доктор Горовиц должна знать, что случилось с ее мальчиками. Пусть кружным путем, но до нее дойдет весточка… – граф Теодор, ласково, погладил ее по голове:

– Только не вызывай у нунция подозрений. Он фашист, поклонник Муссолини… – Марта сжала губы в тонкую линию:

– Он получил письмо от его святейшества, и обязан выполнять распоряжения папы… – Марта вооружилась письмами от рейхсфрауерин Гертруды Шольц-Клинк, и главы гестапо Мюллера. Рекомендатели превозносили графиню фон Рабе, как образец арийской жены и будущей матери, католичку и верную дочь фюрера. Мюллер проводил Рождество в Баварии, с семьей. Группенфюрер успел прислать подарки, нюрнбергские пряники со свастиками, для елки, и резные, деревянные игрушки для ребенка. На погремушках, как и на колыбели, из лучшего дуба, тоже красовались свастики. В детской повесили картину с фюрером, окруженным малышами.

Свекор, довольно бодро, сказал:

– Осталось недолго терпеть, милая моя. По слухам, на Волге русские загнали Паулюса в котел. Его отбросят обратно на запад, и вермахт покатится к границе, быстрее ветра. И тогда… – граф Теодор не закончил. Марта предполагала, что группа свекра готовит покушение на Гитлера, но давно велела себе:

– Не надо с ними о таком говорить. С дядей Теодором, с Генрихом, с Эммой. Они немцы, это их страна. Сделай так, чтобы они оказались в безопасности… – Мюллер возвращался из Баварии к церемонии эсэсовских крестин, как кисло называла обряд Марта. Восприемником младенца становился сам фюрер. Ребенка ждали в рейхсканцелярии, на Вильгельмштрассе.

– Адольф… – Марта, незаметно, поморщилась, – но только на год, не больше. На самом деле, будет Теодор, или Анна… – девочку, хотя бы, не требовалось снабжать именем фюрера.

Телефон на столе у монаха зазвенел, секретарь нунция поднял трубку. Марта скользнула глазами по своей книге, изданию исторического эпоса Йозефы Беренс-Тотеноль, «Усадьба Вульфа», с автографом автора. Марта устроила на вилле званый чай и чтение, собрав жен и дочерей нацистских бонз:

– В нескольких километрах вниз по течению реки, где Ленна делает изгиб, уходя на северо-запад, расположена так называемая усадьба Вульфа. Здесь обитает клан Вульфов, по-барски свободно, уединенно. Основатель клана создал ее, когда в округе еще действовала разбойничья банда. Многие члены семьи были сильными, мужественными людьми, в их жилах текла дикая кровь… – Марта зевнула, не разжимая губ.

Фрау Йозефа пользовалась покровительством Геббельса, производя бесконечные саги о благородных, чистокровных арийцах, храбрых и плодовитых: