Константин Петришин - Битва за ясли господни

– Ваше светлость, не будем показывать вида, что на нас все это произвело впечатление…

Князь Меньшиков только улыбнулся в ответ.

Офицер подвел их к массивной двери и пропустил в зал. В глубине зала возвышался трон на котором сидел султан, а по обеим сторонам вдоль стен стояли чиновники – одни в ярких мундирах, другие в халатах, украшенных драгоценностями.

Князь Меньшиков подошел к трону. Граф Озеров и переводчик остались позади него шага на три.

– Ваше величество, – обратился князь Меньшиков к султану, слегка поклонившись, – разрешите мне вручить вам кредитивную грамоту, заверенную подписью государем-императором России Николаем, которая свидетельствует о предоставлении мне обязанностей посла его величества с чрезвычайными полномочиями. И вручить вашему величеству письмо от императора России.

При этих словах князь Меньшиков передал грамоту и письмо стоящему рядом с ним турецкому чиновнику. Тот взял и подал их султану.

Выждав, когда переводчик довел его слова до султана, князь Меньшиков продолжил:

– Ваше величество, государь-император России повелел мне предстать перед вашим величеством и выразить его дружеские чувства к вашей особе, и пожелать благополучия вашему царствованию и в прочности Оттоманской империи.

Князь Меньшиков умолк, давая возможность перевести его слова. Затем снова продолжил:

– …Мой государь повелел мне так же заняться упрочнением согласия и дружеского соседства обоих государств. Ваше величество может быть уверены, что с моей стороны будет сделано все возможное в достижении этой цели, и что я считаю за счастье данное мне поручение – передать вашему величеству такие чувства моего государя.

Выслушав внимательно переводчика, Султан кивнул головой и улыбнулся. Затем, указав в сторону стоящего рядом с князем Меньшиковым чиновника, сказал на хорошем французском языке:

– Разрешите и мне представить вам нашего нового министра иностранных дел Рифаат-пашу. Надеюсь с ним у вас сложатся хорошие отношения. Если у вас есть желание, вы уже сегодня или в любое другое время можете встретиться с нашим министром иностранных дел и выразить ему свои пожелания.

На этом аудиенция была окончена.

Князь Меньшиков и граф Озеров откланялись и направились к выходу в сопровождении министра иностранных дел Рифаат-паши.

«Ну что ж… Начало положено, – решил про себя князь Меньшиков. – И как будто не плохое…»

По всей видимости, и граф Озеров был доволен приемом.

– Господин посол, – обратился тем временем Рифаат-паша к князю Меньшикову по-французски. – Я готов к встрече с вами в любое время и в любом месте. Но лучше в моем министерстве, – сказал он и пояснил: – Меньше будет упреков со стороны англичан и французов. Давайте завтра. Как говорят русские: «утро вечера мудренее».

И Рифаат-паша улыбнулся, довольный тем неожиданным впечатлением, которое он произвел на русских дипломатов.

Уже по дороге в посольство граф Озеров напомнил князю Меньшикову о его обещании посвятить в причину встречи генерала Непокойчицкого с полковником Розом.

– Все очень просто, – ответил князь Меньшиков. – Граф Титов заверил меня в том, что англичан можно рассматривать ни как противников…

– Но и ни как союзников, Александр Сергеевич, – тут же заметил граф Озеров. – Извините, если я ошибаюсь…

– Нет, нет! – ответил князь Меньшиков. – Вы не ошибаетесь к несчастью. Когда мне доложили, что полковник Роз действует сообща с французским поверенным в Константинополе Бенедетти, я поручил генералу Непокойчицкому, который был заранее знаком с полковником Розом, тайно встретиться с ним и выяснить, насколько у англичан твердая позиция и можно ли на них повлиять.

Граф Озеров неодобрительно качнул головой.

– Александр Сергеевич, и полковник Роз, и Бенедетти пешки в этой игре. Главные фигуры находятся в Лондоне и Париже.

Князь Меньшиков с сожалением усмехнулся. Он и сам об этом думал и ни раз. И все же не удержался от вопроса:

– Граф, ваши рассуждения можно отнести и к нам? Но я не чувствую себя пешкой, как вы изволили выразиться.

– Извините, Александр Сергеевич. Свои слова я не отношу к нам. В отличие от них мы с вами призваны служить православной вере, а не корыстным целям. Чужого нам не надо. Пусть не трогают наше – вот и вся моя философия. На первый взгляд она может показаться кому-либо примитивной, но для меня она важна и ее я исповедую.

Ответ графа Озерова был настолько тверд и искренен, что князь Меньшиков не счел нужным продолжать далее разговор на эту тему.

…Встреча князя Меньшикова и графа Озерова с министром Рифаат-паши началась с представления им сотрудников турецкого министерства иностранных дел.

Церемония заняла около получаса. Затем Рифаат-паша пригласил князя Меньшикова и графа Озерова в свой кабинет. Это была роскошно обставленная комната со старинной мебелью черного цвета. На стенах висели картины в массивных золоченых рамах, на которых были изображены баталии разных лет. А на стене за рабочим столом красовался портрет ныне здравствующего султана.

Рифаат-паша пригласил гостей присесть на софу, обитую темно-красным сукном. Сам занял место за рабочим столом.

– Господин министр, – начал сразу князь Меньшиков, – мы бы хотели обсудить с вами содержание письма нашего государя его величеству султану. Государь-император России Николай обличил меня и поверенного в делах в Константинополе графа Озерова доверием вести переговоры и выражать мнение государя по вопросам касающихся Святых мест в Палестине. Наш государь полон чувства удивления и прискорбия по поводу решения его величества падишаха Оттоманской империи отнять ключи от Вифлеемского собора у православной общины и передать их католикам.

Рифаат-паша слегка кивнул головой. Но было не ясно: согласен он со словами князя Меньшикова или с решением падишаха.

– Все это очень прискорбно. Надо полагать, наш падишах попал под чье-то влияние…

– Господин министр, – мягко прервал Рифаат-пашу граф Озеров, – я нахожусь в Константинополе уже длительное время и мне, и вам доподлинно известно под чьим влиянием падишах принял это прискорбное решение. Наша цель – убедить его в несправедливости такого решения, которое может повлечь за собой ухудшения наших добрососедских отношений.

Рифаат-паша заметно помрачнел. Последние слова графа Озерова, по всей видимости, ставили его в трудное положение.

– Мы этого тоже не хотим, – ответил он. – Но как теперь это сделать? На султана очень сильное давление оказывает Людовик Наполеон. Он грозит занять Сирию и другие наши земноморские владения, – Рифаат-паша сделал паузу и продолжил с прискорбными оттенками в голосе: – В нынешнем положении, когда наша страна еще не оправилась после разгрома янычар и имеет слабую регулярную армию, и слабый военный флот, падишах вынужден идти на уступки…