Вадим Огородников - Киев – Бердичев. Сахалин – Хабаровск. Рассказы старого офицера. Бытие. Книга 3

Эта песня была бесконечной, сложно вспомнить все куплеты, в них и о распорядке дня, и о командире взвода, который не на много старше, но во сто крат опытнее. И о том, что взводный, затейник, придумал развлекательную работу-сортировку танковых снарядов, подтаскивать ящики двум офицерам вооруженцам, и оттаскивать проверенные, а каждый ящичек по весу за полсотни килограмм. Такое развлечение придумал взводный на воскресенье. Вечером в кино никто не хотел идти, сержанты тоже. Разрешили лечь спать сразу после ужина. Уснули моментально.

И сочиненная этими ребятами песня, и стиль их обращения, и глубокое понимание своего воинского долга говорят о том, что отбор для службы в частях за пределами Союза подходили серьезно. Ребята были на высоком интеллектуальном уровне. Это были солдаты, о которых стоило мечтать любому командиру. И, ведь, служили в те поры три года. Уклонялись очень немногие, разве что Москвичи… Так те испокон веков на здоровом горбу и теле всего остального государства ездили. И всегда кичились своим московским происхождением, будто это повышает их человеческие качества. Что до меня, то за сорок лет службы в Советской армии я ни одного солдата-москвича, который был бы нормальным человеком, не видел. Или они служили недалеко от мамки, или уже в те времена ловко обходили закон о всеобщей воинской обязанности. И то, и другое следует порицать.

Время подготовки по программе молодого солдата прошло быстро, приняли военную присягу, предстояло отправление к новому, теперь постоянному месту службы.

22 октября 1956 года команда в составе тысячи с не большим человек была погружена на поезд, следующий в сторону Бреста. Как ни старались солдаты, и мы провожающие офицеры, а прощание, и поездка за пределы СССР не были радостными. Это редкость, но мальчишки сбросились и подарили мне часы, «Победа», наручные, на память. Редкость для солдатских коллективов.

Среди офицеров иногда попадались уникумы, достойные пера Ильфа и Петрова. Капитан Мосамед. Илья Хаймович. Коренной житель Бердичева. Его род простилался своими корнями чуть ли не во времена основателя города старика Бердича. Командовал соседней ротой. На построение батальона перед отправкой на погрузку опоздал. К заместителю командира батальона по политической части обратился комсорг его роты с вопросом: «Куда сдавать деньги на получение права преодоления государственной границы, въездной пошлины. Деньги собраны по приказанию командира роты». И замполит, действительно поверил в версию Мосамеда и быстро пошел с комсоргом в финансовую часть. Но там ничего не знали. Не знал никто из командования полка. За исключением капитана Мосамед. Он, твердо зная, что с этими солдатами никогда не встретится, и что они сегодня уезжают, решил подзаработать. За сутки до этого всем новобранцам было выдано денежное содержание за три месяца. Немногим более десяти рублей на человека. Так по его версии за въезд на территорию Германии он мог беспрепятственно собрать по восемь рублей с каждого, а это могло значительно облегчить покупку пианино для его дочери. Перед строем он выступил с пространной речью, заклеймил проклятый капитализм и его законы, по которым советскому человеку, защитнику завоеваний в Великой Отечественной Войне, и то приходится платить за право преодоления границы. Это уже из его показаний в расследовании военным дознавателем. Куда в дальнейшем делся этот аферист, были ли последствия, не помню, но солдатам деньги вернули. Весь чемоданчик, по списку, с извинениями и благовидным враньем, чтобы не позорить офицерский корпус. Вроде, нашлись эти средства и оплачены за счет государства.

В этот день я впервые в своей недолгой жизни, проводив ребят, с группой других офицеров, напился до пъяна в станционном ресторане. Пили зубровку. По пол литра на брата. Потом еще добавили. Отрывочные воспоминания о том, как я добирался пешком, через весь Бердичев, домой в район замостья, мимо крепости, через дамбу и далее. Шок был для всей семьи, мы тогда жили одной семьей с моими родителями. Дочке было три месяца.

В ночь с двадцать второго на двадцать третье восьмой танковой армии была объявлена боевая тревога. Я в то время был на штатной должности командира взвода разведки и за мной прибыл бронетранспортер БТР-40. командир бронетранспортера старший сержант Чантурия. Переросток для армии, уже двадцати шести лет от роду, до этого работал горным мастером в объединении Ростовуголь, знающий жизнь, опытный человек. Когда меня разбудили, всем сразу стало понятно, что дело не шуточное. Отец разбавил водой нашатырный спирт, пять капель на стакан воды, заставил меня выпить, чем вызвал обильную рвоту, потом заставил меня выпить еще несколько стаканов воды, желудок был основательно промыт. Голову мне смочили водой, Чантурия посадил в бронетранспортер и все десять километров давал мне нюхать нашатырный спирт. К моменту прибытия в полк я уже мог понимать происходящее и получить задачу от командира полка на ведение разведки местности на марше. Танки и бронемашины моего взвода уже были вытянуты в колонну в готовности к движению. Но экипажи в танках были не полные. Команды на марш не было до семи часов утра. В семь часов поступил приказ, начать отмобилизование рядовых запаса для пополнения экипажей, на погрузку к железнодорожным аппарелям направить только части полного состава. Мне пришлось принять караул, объединяющий караулы всех полков городка «Красная горка». Офицеры нашего полка были переведены на казарменное положение.

Около десяти часов утра меня вызвали на контрольно пропускной пункт городка, со мной приехали прощаться Родители, жена с маленькой дочкой. За остаток ночи и до десяти часов утра мама с женой сумели сшить мне подстежку под комбинезон из имевшихся у родителей бараньих шкур. Потом долго, лет пять-шесть я пользовался этим замечательным утеплением. Ватные брюки и телогрейка, которые выдавались танкистам для этой цели, были страшно неудобны, в них танкисты были очень неуклюжи. Попрощался на улице с родными и побежал исполнять свои обязанности начальника караула, надо было принять под охрану все объекты городка, а это много, за три полка и несколько отдельных батальонов.