Виктор Зимаков - Долина истины

Все в куче, словно змеи хоть и шипят, но друг дружку не особо жалят. Весь яд смертельный, разрушительный, липучий, супротив МУЖИКА, МАЛОГРАМОТНОГО, ДОВЕРЧИВОГО, ВЕРУЮЩЕГО В БОГА, МИРНОГОиспускается, обволакивая обманом.

Большевики – те первыми в сумятице той и неразберихе классовой проснулись, прозрели.

Поняли, учли, МУЖИКИ УКЛАДА КРЕСТЬЯНСКОГО, словно пуповиной с ЗЕМЛЁЙ связаны, а на просторах государства их большинство.

Во всеуслышание, на деньги иностранные огласили:

– ЗЕМЛЯ – КРЕСТЬЯНАМ —

Тем кто руду плавил, да плуги правил —ЗАВОДЫ – ФАБРИКИ.

А что же ЗЕМЛЯ??!!!!

Землица заждалась ХОЗЯИНА своего. Вся в Надежде, что тот наконец – то очнётся от бесконечного поиска Правды – Истины средь всего разноцветья флагов, враждующих вождей ему ранее не ведомых.

Земле – БЛАГОДЕТЕЛЬ нужен. Она разумная, родимая забеременеть хочет от семени хлебного.

Хочет……Мучается……Ждет…..Где же тот кто истинно к ней привязан??? Любит ЕЁ… Готов на муки людские ради НЕЁ ОДНОЙ.

Кто оплодотворит???Взлелеет????Лемехом расчешет, бороной пригладит и роды – Дары Зернистые урожая от неё примет.

Ждет….Надеется…..что одумается друг самый близкий. Кричит и стонет надрывно, что пора настала, за ПЛУГ стать, а не за лугами в плавнях речных при банде мыслить как брата иль отца изничтожить.

И вот вся эта волна распутства, вакханалии дошла да края земли Сибирской, на Алтай.

Рубеж селений: Кожа, Тайна… Никольск, Бубычак, Карагайка, Еронда.. за которыми на юг России 500 – 600 верст тайги, горных круч, до границы с Китаем, да Монголией без человека единого, без дорог и троп, лишь лоси, маралы, медведи да волки, запаха людского не знавшие.

О том и сказы будут, как жили предки наши Веры Истинной.

Леша Коновалов у колчаковцев через месяц, как на службу по мобилизации призван был, сегодня чин казака – приказного вместе с одной лычкой на погоны получил. Решив это дело отметить, с разрешения старшего урядника прям на коне строевом поехал на окраину Бийска в магазин купца Коротеева, где спиртное для воинов дешевле, чем в других питейных заведениях продавалось.

Уже на подъезде к нужному месту видит на встречу двух арестованных красноармейцев конный рядовой казак сопровождает в тюрьму иль контрразведку, а может быть и на расстрел. Сразу Лешка узнал в избитом, да босоногом пленном своего старшего брата Ваську. Тот тоже узнал во встречном наезднике родную кровь, но виду не подал, боясь, что может это навредить хоть и врагу, но всё же братишке. Не растерялся младший, под предлогом прикурить остановил конвоира, тот словоохотлив оказался, да к тому же земляк, что рядом с поселком Карагайкой расположен:

– Вот попались краснопузые лазутчики, их в Бийске на базаре их же прежний перебезчик из отряда красных опознал, проследил он в какой дом зашли голубчики, там их и накрыли вместе с хозяином, что советом сочувствовал, а красным командирам передавал данные о наших войсках. Сейчас их в тюрьму сопровождаю, что на другой окраине Бийска, видно не сегодня-завтра расстреляют злодеев.

Лешка, как бы с сочувствием и сожалением:

– Жаль, парни то наши сибиряки, православные, перед смертью то в баньку бы их сводить.

На что конвоир:

– Ну коль по правде, и мне жаль мужиков, и то верно на тот свет являться в таком виде. Вообще-то у нас вахмистр – мужик шибко богомольный, коль попросятся смертнички, да может и дозволено будет грязюку то с себя смыть, тем более, что вон она часть то наша с банькой городской находится. Да к тому же, я дюже как жрать хочу, в часе езды до обеда, а до тюрьмы через весь город тащится, час, а то боле пройдет. До своей кухни вначале я доеду, там может и несчастных покормят, а старший разрешит, пока я откушаю, да чуток отдохну, эти бедолаги в баньке грехи свои смоют. Баня то день и ночь работает, там специальное отделение есть для помывки, для тех, кто в тюрьме долго парится.

Уж что-что, а расположение сего помывочного учреждения Коновалов досконально знал, а главное то, что большой зал, где до полусотни сразу моется, через сливной решетчатый метровой ширины люк можно попасть в ту отдельную пристройку, где раньше мылись, да стирались люди бедные, ну и кто в городской жандормерии, в изоляторе сидел. Всё это Лешке известно было по тому как истопняком сего здания был его родной дядька по линии матери. К этому родственнику часто Коновалов с отцом ездил в гости. Дядька же Федор, стараясь как-то угодить родне с глухой деревни, водил тех бесплатно в баню, ну а когда был, так сказать женский помывочный день, родственник, будучи под градусом, сводил уже юного Леньку в ту пристройку, показал, как пробраться через люк, где проход во весь рост, правда по колено в мыльной воде, можно было пройти к другому люку, что был в углу общего помывочного зала. И оттуда, приподняв железную решетку, наслаждаться женскими прелестями и подглядывать, как бабы голые да распаренные во всей красе мимо ходят. С тех пор Ленька и Ваську сводил, пока дядька спал, так мало этого он еще и местную шпану, за деньги правда, водил на это кино. Так что весь разговор он с конвоиром вел в надежде, что старший брательник правильно поймет его намек и дай Бог удастся его задумка – освободить от неминуемой смерти Василия. С тех пор ничего не изменилось, а по тому Коновалов, вместо магазина галопом домчался до бани, нашел дядьку Федора, всё ему обсказал и наказал, чтобы тот при случае, ежели приведут его родню, то конвоира незаметно самогоночкой угостить. Повезло братьям в этот день, что конвоир сговорчивый да добрый и его командир позволил пленных сводить в предбанник, душу и тело от грехов очистить. Всё вышло, как и задумал наш приказной казак. Конвоир, наполнил один котелок кашей, другой борщом, с разрешения начальника привел арестантов к нужному месту, прежде тех мыться завести, проверил, однако, что внутри ничего лишнего нет., кроме горячей и холодной воды, одна входная дверь и маленькое окошечко над ней, другого выходи иль входа там нет, а дверь на засов закрывалась. В общем развязал руки у пленных и втолкнул их в помывочную, дверь на щеколду закрыл. Сам же рядом на лавочке расположился, откушать и чуток передохнуть, мало того кто-то видно случайно под скамейкой бутылку самогонки забыл. Это дядька Федор спиртное положил, да так чтобы видно было.

Ну а наши смертники, оказавшись в предбаннике быстро проникли через люк в основное помещение, где как раз мылись казаки, кто там в пару да брызгах узреет, как два чумазых, голых мужика, хоть и побитых слегка, из люка незаметно вылезли для вида с шайками походили, ополоснулись, чтобы кровь да грязь с себя смыть и приметив, белогвардейцев, что только разделись и в парную ушли, быстренько одежду этих воинов одели, выйдя на улицу подошли к месту, где кони казачьи привязаны в ожидании своих хозяев, по указателям на пиках узрели лошадей тех, чью одежду они похитили. Быстренько вскочили и галопом в сторону бора. Всё это со стороны Лешка Коновалов пронаблюдал, перекрестился и уже спокойной поехал в магазин, чтобы купить водки и обмыть своё звание и благополучный побег родного брата. Да вот только через неделю сотня, где Лешка уже командовал отделением казачков, следуя маршем в один из поселков на окраине Бийска, столкнулся с отрядом красных. По количеству воинов они равны были, по тому никто не хотел уступать. К тому же на сторонах обеих были только русские мужики и парни без всяких пришлых интернационалистов.