Роман Рассветов - Их жизнь. В краю голубых озёр. Книги первая и вторая

– Давай, мать, ставь ужин на стол, есть хочу! – Скомандовал Дубра, вытирая вымытые руки.

– Сейчас, отец, сейчас, картошка уже сварилась, в самый раз будет, – ответила жена, полная невысокая женщина с круглым добрым лицом. Дубра неторопливо жевал, поглядывал через окно на садившееся красное солнце, на неподвижные берёзы, росшие недалеко от хлева. Он думал о завтрашнем дне, прикидывал, как лучше расставить людей, какие работы необходимо выполнить в первую очередь. Послышался лай собаки. Дубра привык, что к ним часто заходят и почти не обратил внимания на это. В дверь постучали.

– Входите! – Отозвался Дубра. Дверь широко распахнулась и в избу вошли четверо.

– Принимайте, хозяева, дорогих гостей! – Осклабился Меченый и привычно потёр шрам на щеке, потом пристально всмотрелся в лица хозяев, бледные от неожиданности и страха.

– Да вы, я вижу, и не рады совсем, а? Нехорошо! Гости в дом – радость для хозяев, правда? Соскучились мы по тебе, Дубра, давненько не виделись, дай, думаем, приятное сделаем для хозяев, придём в гости! Ты уж, поди, решил, что нас и на свете белом больше нет, а? Нет, нас не так-то легко сцапать, столько времени «ястребков» за нос водим, и ещё поводим! Лес – то, он большой, а нас мало, шмыг за кустик, и пропал! Растворился! Нетути!.. Ну, а тут, как узнали, что тебя председателем выбрали, что большим человеком ты стал, Дубра, такая тоска по тебе взяла, захотелось проведать… Вот и пришли… Ну, что ж ты, Дубра, что-то радости на твоём лице не вижу… Али не рад?

Дубра молча пожал плечами, не зная, что ответить на этот поток язвительных слов.

– Давай, хозяйка, всё, что есть самого вкусного, на стол! – Не унимался Меченый. – И самогонки побольше! Гулять будем!

– Я сейчас, в погреб сбегаю, принесу, – метнула быстрый взгляд на мужа Франя.

– Я её провожу, – сказал высокий, худой бандит.

– Не надо, усмехнулся Меченый. – Ты, вот что, стерва, не считай нас за дураков. Не вздумай бежать за помощью. Даю тебе пять минут на погреб. Не успеешь, я ему, твоему ненаглядному, три дырки на лбу из этой штуки сделаю, – погладил он рукой автомат.

Франя принесла бутыль с самогонкой, сало, вытащила из печки чугунок с картошкой, порезала хлеб.

С каждой выпитой порцией самогонки всё больше краснели лица у «лесных братьев», и всё сильнее развязывались языки. «Хоть бы они быстрее напились и заснули, может, Мара придёт попозже, – думала с замирающим сердцем Франя, – хорошо, что она к подружке ушла, может, и ночевать там останется… А, вдруг, она уже идёт? – Острая тревога всё сильнее охватывала её. – Пойду, посмотрю, может, успею перехватить», – решилась она и направилась к двери.

– Ты куда? – окрикнул её Меченый.

– Луку нарву и огурцов свежих, – запинаясь, ответила Франя.

– Помни, дорогая моя хозяюшка, пять минут у тебя, не больше! Опоздаешь – он расплатится! – Кивнул Меченый на молча сидящего Арнольда Дубру. Франя тоскливыми глазами посмотрела на мужа и вышла… Всё больше темнело, постепенно поднимался на лугу туман. Мать до рези в глазах всматривалась в ту сторону, где был хутор Ванагов, но дочь всё не шла…

Франя тяжело вздохнула, сорвала несколько огурцов, вырвала с корнем лук и бегом побежала к дому.

– Что-то ты долго, – подозрительно посмотрел на неё Меченый.

– Так, ведь, стемнело уже, – ответила Франя, – а у меня глаза уже слабые стали.

– Тьфу, чёрт, как же это я сразу не догадался? – Хлопнул себя ладонью по лбу Меченый. – Она ж, за дочку трясётся! – Заржал он, довольный своею прозорливостью. – Где же ваша красавица, а? – Рявкнул он, внезапно свирепея.

– Нет её… Она… уехала, – пробормотала Франя, белая, как мел.

– Ты мне мозги не крути! Я таких хитрых в гробу видал! Понятно?

В эту минуту в избу вбежала запыхавшаяся Мара и остановилась, как вкопанная, стали бледными только что полыхавшие румянцем щёки.

– Ого-го! – Восхищённо уставился на неё Меченый. – И впрямь, красавица стала! – Он вожделенно обвёл глазами её высокую грудь, тонкую талию, босые загорелые ноги. Дубра, не спускавший с него глаз, встал и униженно попросил:

– Братья, что хотите, со мной делайте, только дочку отпустите!

– Братья! – Передразнил его Меченый. – Ишь ты! Брат нашёлся! Волки тамбовские тебе братья! – Остальные заржали, довольные остроумием своего главаря. Меченый встал и рявкнул:

– В угол! Сиди и не рыпайся! – Потом повернулся к Маре, неожиданно схватил её за косу, приблизил её лицо к своему: – Хороша! – И впился губами в её губы. Мара упёрлась руками ему в грудь, вырываясь изо всех сил.

– Не трогай дочь, гадина! – Закричал, не выдержав, Арнольд и бросился на него. Его тут же схватили за руки и оттащили от дочери и Меченого. Не помня себя от ярости, Дубра вырвался и, с размаха, ударил высокого бандита по зубам, разбив ему губы. Тот взревел от боли и схватился за автомат.

– Стой, дурак! – Предостерегающе рявкнул Меченый. – Это слишком лёгкая смерть для него! Он ещё помучается вволю! Свяжите их обоих! – Распорядился он.

– Врёшь, сволочь! – Закричал Дубра, отбиваясь, – не так-то просто! – И тут же рухнул на пол, получив сильный удар автоматом по шее. Их связали по рукам и ногам, всунули в рот кляп и оттащили в угол.

– Ну, вот, теперь порядок! – Довольный, проговорил Меченый. – Орать они не будут, а видеть и слышать, будут всё! Даю тебе возможность, Дубра, пожалеть о том, что согласился стать председателем… Смотри! – Он схватился за вырез платья Мары и резко рванул вниз. Затрещала материя, обнажая девичью грудь, пронзительно закричала Мара.

– Какой сладкий крик! – Пробормотал Меченый, схватил Мару на руки и понёс её на ближайшую кровать. Дубра замычал, закатывая от бешенства глаза, силясь разорвать верёвки и встать.

– Папа! Папочка! Спаси! – кричала Мара, отбиваясь руками и ногами, пытаясь укусить Меченого за нос. – Держите её за руки! – Прохрипел тот, начиная уставать…

– Аааааа -тонко закричала Мара, задыхаясь от смрадного запаха изо рта Меченого… Франя потеряла сознание…

…Меченый подошёл к Дубре, развернул его в сторону дочери.

– Смотри, председатель, смотри, как мы твою дочь… Это не каждому родителю дано… Богатыря ей сотворим, такой «лесной брат» получится, будь здоров!.. Дубра замычал, затряс головой, багровея, глаза налились кровью, смотрели на бандита с лютой ненавистью.

– Ишь, а глаза, как у волка, – засмеялся Меченый, довольный собой. – Ничего, председатель, ночь длинная, торопиться нам некуда… Вволюшку насладимся твоей дочкой… Знойная она баба… А ты – помучайся, помучайся, оно – полезно… Будешь знать, как хорошо быть председателем. Думал, не вернёмся? Ушли? Сгинули? Нет, мы – возвращаемся… И плюём на ваших «ястребков»… Им бы баб по сараям ловить, а не таких парней, как мы… К утру мы уйдём, может, шлёпнем тебя… А, может, нет… Тебе, ведь, жизнь после этого – хуже смерти будет, а? – Меченый наклонился и похлопал Дубру по щеке. Тот отдёрнул голову и опять замычал от бешенства, раздувая ноздри.