Дмитрий Зорин - Марш в никуда. Фрагменты памяти. Том II

На Челябинском трубном заводе всё повторилось, как говорится одно в одно. Я начал анализировать свои действия в надежде найти причину своих неудач. С позиции советского человека, приверженного соизмерять свои поступки с принципами, заложенными в провозглашённом тогда партией и властью «Кодексе строителя коммунизма» я, на мой взгляд, действовал безупречно. На практике эти принципы не действовали. Это было очередное противоречие, определяющее оторванность красивой, но не жизнеспособной идеологии от практики жизни. Подспудно меня посещала догадка о всесилии и бессмертии принципа ярко выраженного в поговорке «не подмажешь не поедешь» , но в, то время не только я, но и огромное количество представителей моего поколения к буквальному восприятию этого принципа были не готовы. Выслушав мой очередной отчёт о своих действиях, моё начальство отозвало меня назад в Красноярск. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что посланный вместо меня другой работник, в моём представлении человек не приверженный высоким моральным принципам, через пару дней после прибытия в Первоуральск отправил первую партию труб, а через несколько дней началась отгрузка продукции и из Челябинска. Будучи человеком самокритичным, я вынужден был признать свою профнепригодность к работе снабженца, хотя это меня конечно угнетало.

Я до сих пор не умею, как говорят в народе «дать на лапу». Однажды по прошествии многих лет я попытался это сделать, но не смог выполнить это непринуждённо и всё испортил. Больше никогда не пробовал, не дано мне было это.

Вскоре я переводом ушёл работать на предприятие КЖБМК 4 4 Красноярский комбинат железобетонных изделий и металлоконструкций , входящее в структуру Главкрасноярскстроя, сменным мастером в ремонтно-механический цех. Это было мне как механику ближе, тем более у меня был уже опыт в этой сфере деятельности. Читатель, познакомившийся с моей первой книгой, помнит, что моя трудовая деятельность начиналась на Красноярском телевизорном заводе учеником фрезеровщика. Затем я работал слесарем ремонтником и фрезеровщиком на комбайновом заводе. Уже в этой книге я знакомил читателя со своим развитием в этой сфере деятельностью на Красноярском ЛДК. Всё это с учётом практики работы механиком и на других должностях среднего звена позволяло мне предметно подходить к исполнению заказов основных производственных цехов предприятия с учётом представления об эксплуатационных характеристиках деталей и узлов и нагрузках, которые они испытывают в процессе эксплуатации с тем, чтобы грамотно выполнять возложенные на меня обязанности.

Из прошлой практики я знал, что состав работников ремонтно-механических цехов отличается высоким профессионализмом, наличием творческого мышления и завоевать у них признание своей профпригодности дело не простое. Поэтому для меня эта задача представлялась наиболее важной. Я понимал, что коллеги по работе от мастеров до руководства цехом, а так же заказчики, с которыми приходилось согласовывать особенности исполнения каждого заказа, работники некоторых профильных служб заводоуправления некоторое время будут также присматриваться, и изучать меня. В конце концов, мы все притёрлись друг к другу, и я почувствовал себя в новой среде «как в своей тарелке».

Гигант строительной индустрии Красноярский комбинат

железобетонных и металлических конструкций, 1964 год.

В описываемое мною время за каждым советским человеком на всём его жизненном пути следовало его досье, скрупулёзно составляемое различными организациями и спецотделами. В нём отмечались все более или менее значимые события, случаи, сопровождающие нашу жизнь, в которых мы как-то высвечивались и иные характеризующие нас данные. Будучи человеком общественно-активным я тем более не был исключением, и поэтому меня вскоре пригласили в комитет комсомола и предложили организовать на комбинате работу КП (комсомольского прожектора).

Секретарь комитета комсомола комбината «делает мне предложение, от которого невозможно отказаться» —

организовать и возглавить работу КП

(Комсомольский прожектор)

Мне это довольно острое и конфликтное направление в деятельности комсомола, задачей которого было остро реагировать на случаи брака в работе, разгильдяйства, приписок, нарушений производственной, технологической и трудовой дисциплины, нарушений соцзаконности было знакомо. В первом томе сборника я описанию этого вида деятельности комсомола уделил достаточно внимания. Помимо общепринятых методов борьбы с этими проявлениями комсомолом использовалась публичная сатира через стенную печать (стенгазеты, боевые листки, местное радио и т.д.) с острым в сатирической форме публичным обличением виновных. Моё общественное досье, включающее опыт работы в КАО и в его печатном органе БОКСе, стали определяющими для партийной и комсомольской организаций комбината в принятии решения о поручении именно мне организации столь щекотливой общественной работы. Они понимали, что я имел опыт преодоления неизбежных конфликтов, возникающих при этой работе, и был готов к ним.

Надо признать, что молодой возраст, формы воспитания, применяемые к нам в то время, результатами которого были идеологическая зашоренность, бескомпромиссность создавали молодым людям с активной жизненной позицией, к которым относился и я, много проблем. Это касалось не только проблем в отношениях с так называемыми нарушителями дисциплины и «бракоделами», но и с представителями администрации, руководством общественных организаций. Последние в своём большинстве не склонны были выносить «сор из избы», чтобы не портить показатели соцсоревнования, не терять из-за этого премий, наград, поощрений, положенных по условиям этих соревнований. На итоговые показатели отрицательно влияло наличие нарушений. В этом плане, такие как я, были неудобны для определённого круга лиц, и они не прочь были сделать всё, чтобы снизить нашу активность, или нейтрализовать и дискредитировать нас, сознавая при этом, что деятельность КП они прекратить, не могут вследствие опеки и поддержки КПСС деятельности комсомола в этом направлении.

Комсомольцы – члены КП вышли в рейд