Анри Труайя - Свет праведных. Том 2. Декабристки

Больше всего Софи смущало то, что Сережа накануне убийства лично распорядился, чтобы погонщик не сопровождал мужиков в купальню. Подобное распоряжение, бесспорно, навлекает подозрения на того, кто его отдал. Вот только не выдумал ли это старик Антип от начала до конца? С тех пор, как Софи приехала в Каштановку, ей все время казалось, будто она кружит на месте в сплошном тумане. Ложь здесь была всего лишь одной из разновидностей правды. Ни на кого нельзя было положиться, всякий врал, чтобы спасти свою шкуру, погубить соседа или придать себе значительности. Антип, выложив все, что знал, прижимал руку ко рту, словно сделанное им признание, вырываясь изо рта, по пути раскрошило ему зубы. Софи направилась к двери.

– Вы не можете вот так уйти, барыня! – закричал он, загораживая ей дорогу.

Она поняла: по мнению Антипа, получается, что он отдал ей в руки бомбу, которую она может бросить, когда и куда угодно.

– Барыня, барыня! – твердил он. – Что вы теперь собираетесь делать?

Софи, ничего не ответив, отстранила старика и вышла. Он, прихрамывая, заковылял за ней. Коляска ждала посреди деревни. Устраиваясь на сиденье, Софи заметила верховую лошадь, привязанную к колышку у церкви. Когда она приехала в Шатково, лошади на этом месте не было. Приглядевшись, Софи узнала коня Сережи. Антип проследил за ее взглядом и переменился в лице.

– Молодой барин! – прошептал он. – Ай-я-яй! Что же мы ему скажем?

– Ничего мы ему не станем говорить, – пожала плечами Софи. – Чего ты испугался-то?

В это мгновение дверь дома священника распахнулась и на пороге показался Сережа, которого провожали поп с попадьей. Простившись с ними, он размеренной походкой, сохраняя на губах насмешливую улыбку, направился к Софи.

– Какая приятная встреча! – воскликнул юноша, приблизившись к коляске. – Тетушка, вы навещали этого милого юродивого?

Антип тотчас съежился, захлопал глазами и высунул кончик языка. Затряс головой, залопотал:

– Барин, солнышко наше ясное! Храни тебя Господь! Тебе бы тоже надо было зайти меня навестить! Я бы подарил тебе блошку, она играет на гармошке! Куда она скакнет, там копай, найдешь золото! А разве есть такой человек, которому золото не нужно? Даже царь в своем дворце золота хочет! А я знаю, где его найти! Мне моя блошка показывает!..

Он притворился, будто двумя пальцами ловит блоху у себя на рукаве, подмигнул и продолжал болтать:

– Ну как, барин, хочешь на мою блошку взглянуть?

Сережа грубо оттолкнул его.

– Пошел вон, дурак!

– Ой, блошка моя, блошка! Куда же она упала-то?

Антип с удрученным видом присел на корточки и принялся шарить по земле. Софи стала уже подумывать, а не потерял ли старик и в самом деле разум от потрясения и неожиданности? Но умный и хитрый взгляд, которым тот поглядел на нее снизу вверх, убедил ее в том, что Антип притворяется юродивым, чтобы его оставили в покое.

– Надо бы официально разрешить истребление подобных людей! – проворчал Сережа. – Толку от них никакого, а другим подают дурной пример…

– Никому, кроме Бога, не дано права решать, есть от человека, впрочем, как и вообще от любого живого существа, польза или нет, – твердо проговорила Софи, глядя племяннику прямо в глаза.

Тот засмеялся:

– Вы правы, тетушка! Не будем занимать место Всевышнего! Это, в конце концов, может навлечь на нас новые неприятности. Ну, мне пора ехать в Крапиново! А вы не в ту же сторону собираетесь? Мы могли бы отправиться дальше вместе…

– Нет, спасибо, я предпочла бы вернуться домой.

– Что ж, тогда – приятной вам прогулки!

Поклонившись, Сережа подошел к своему коню, легко вскочил в седло и двинулся скорой рысью по грязной дороге.

– Уф! – Антип поднялся на ноги и перевел дух.

Но, заметив, что кучер через плечо на него поглядывает, из осторожности придержал язык.

– Ты, Антип, ничего не бойся! – успокоила его Софи. – Никто ничего плохого тебе не сделает! Поехали, Давыд!

Старый слуга, стоя перед лошадьми, крестил воздух до тех пор, пока коляска не тронулась, и только тогда отпрянул в сторону.

На выезде из деревни Софи крикнула кучеру:

– Не гони так! Нам скоро надо будет остановиться!

По дороге в Шатково она видела группу крестьян, которые выкорчевывали пни на краю рощицы. И теперь Софи велела кучеру подвезти ее в коляске насколько можно близко к работам, затем пошла напрямик через поле. Увидев барыню, крестьяне сняли шапки и поклонились. За работой наблюдал высокий, крепкий, бородатый погонщик с пористым синим носом, в высоких сапогах. Отведя его в сторону, Софи напрямик спросила, в самом ли деле пятнадцатого мая мужики по приказу молодого барина отправились в купальню без сопровождения.

– Конечно! – ответил тот. – Сергей Владимирович лично приказали. Иначе, сами понимаете, сопровождение было бы, какое положено! Только почему вы меня об этом спрашиваете?

– Потому что, если эти люди сами решили обойтись без вас, направляясь работать в купальне, они виновны вдвойне!

– Это верно! – признал погонщик, тупо глядя на нее.

– А вы сказали об этом комиссии по расследованию?

– О чем?

– О том, что молодой барин накануне убийства отдал вам определенные распоряжения.

– Нас об этом не спрашивали.

– Это могло иметь большое значение!

– Да нет же! Господа из полиции очень быстро поняли, что здесь произошло. Через десять минут преступники уже и не знали, что сказать. Они во всем признались на Евангелии. И тогда следователи всё записали: имена, прозвища, числа – и подписи поставили, и печати приложили. Называется – «взяли официальные показания». И нам не велено было к этому возвращаться! Да и вам, барыня, зачем?

Пока охранник разглагольствовал, крестьяне работали с меньшим усердием.

– Эй, вы там работаете или уснули? – в конце концов обернулся погонщик и беззлобно покрутил в воздухе дубинкой.

Софи вернулась назад. Ее тоска и тревога так разрослись, что пришлось остановиться: слишком сильно билось сердце. Давыд помог барыне взобраться в коляску. С тех пор как Сережа велел кучеру повиноваться Софи, тот не знал, как ей и угодить.

– Устали, матушка-барыня? – спросил он. – Возвращаемся домой?

– Нет. Отвези-ка меня в купальню.

Давыд уставился на нее с суеверным ужасом.

– Это проклятое место, барыня! Не надо туда ходить!

Софи молча похлопала его по плечу. Давыд перекрестился, свистнул и стегнул коней.

Купальня стояла в укромном местечке, в самой запущенной, невозделанной части каштановского парка, на конце спускающейся к реке тропы, между двумя плакучими ивами с наклоненными и искривленными стволами. Раздевалкой здесь служила хижина, сложенная из кругляков. Перед ней был выстроен настил на сваях. Деревянная лесенка позволяла купальщикам войти в воду, не держась за прибрежные травы. К вбитому у берега колу кто-то привязал плоскодонку с трухлявыми веслами. Софи почти никогда не приходила в этот заброшенный уголок, где летом вились тучи комаров. Но Николай когда-то удил тут рыбу или купался в сильную жару.