Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)

На Аландских островах появились посланцы Шве­ции. В этот раз они не жеманились:

— Король желает продолжить переговоры с ца­рем Петром.

Узнав о намерениях Фридриха, Петр сказал как отрубил:

— Я предлагал Карлу два раза мир со своей сторо­ны: сперва по нужде, а потом из великодушия. Но он оба раза отказался. Теперь пусть же шведы заключат со мной мир по принуждению, для них постыдный.

Наученный коварством шведов в прошлом, царь не ограничился словесами. На стапелях Петербург­ского адмиралтейства стояли готовые к спуску на воду три линейных корабля — «Святой Андрей», «Фри-демакер», «Святая Екатерина». Лед на Неве отливал синевой, ледоход начнется через месяц.

— Рубить лед под берегом, — распорядился царь, — готовить проруби, спускать корабли. Неча ждать ледохода.

Иноземные послы в столице покачивали головами:

— Царь готовится к новым походам.

Через две недели в европейских столицах газеты сообщили, что русские не думают прекращать войну.

Первые донесения о начале переговоров с шведами в Ништадте, на западном берегу Финляндии, настора­живали.

Шведские уполномоченные уже поджидали Остер-мана и сразу задали вопрос:

— На каких условиях царь намерен мириться с королем?

— На тех же, что мы обговорили раньше на Алан-дах, — невозмутимо ответил Остерман.

— Об аландских условиях не может быть и ре­чи, — высокопарно отвечали шведы, — тогда у Шве­ции было четыре врага, а теперь только вы, русские.

Остерман хладнокровно ответил:

— Во все время войны союзники мало помогали России, да и вам, шведам, нечего рассчитывать на ан­гличан. Они вас подведут. В прошлую кампанию Норрис не помешал нам разорять ваши берега.

Шведы промолчали, но потом спросили:

— Какие будут ваши условия?

— Как и прежде, его величество оставляет все от­воеванное, кроме Финляндии.

— Тому не бывать! — воскликнули шведы. — Ес­ли Лифляндию и Выборг оставить за Россией, нам ос­тается погибнуть от голода! Мы скорее отрубим себе руки, чем согласимся на такое зло!

— Его величество царь Петр без Лифляндии и Выборга мир не заключит, — твердо ответил Ос-терман.

В Ништадте шли переговоры, а в Петербург при­ехал уговаривать царя французский посол Кампредон.

— Его величество король Фридрих желает с вами перемирия, чтобы начать мирные переговоры.

— О перемирии и речи быть не может, — ответил царь французу, — сии фокусы нам ведомы. Или мир, или война.

Котлинский рейд еще был во льду, когда царь рас­порядился Апраксину:

— Отправляй-ка, Федор Матвеевич, галерный флот из Гельсингфорса к берегам Швеции на севере, эскадру Ревельскую отсылай в крейсерство к Борн­хольму. Ежели Норрис объявится, отойти ей к Реве­лю. Я нынче в Ригу отъеду.

Двадцать первый год продолжалась схватка с се­верным соседом. Первые десять лет шведы свободно разгуливали по Европе, держа в страхе попеременно Саксонию и Речь Посполитую, Данию, Пруссию, Гол-штинию. В эти годы русские люди сооружали верфи, строили суда, исподволь на берегах Финского залива создавался приморский плацдарм России. На море впервые затрепетали на ветру Андреевские флаги, шведам так и не удалось отвадить россиян от моря.

Полтава поставила крест на былой славе армии ко­роля Карла.

Центр противостояния сместился на просторы Балтийского моря.

Теперь в борьбе со шведскими эскадрами опреде­лялось будущее России. Верно предусмотрев природу прибрежных акваторий, царь за несколько лет неимо­верным усилием людей соорудил сотни галер, юрких скампавей, «стерлядей», как их прозвали в народе. Шхерный флот успешно боролся со шведами в битве за Финляндию.

Гангутское сражение вывело галерный флот для прямого нападения на шведские берега.

После Гангута Карл постепенно понял угрозу для Швеции и пошел на попятную. Гангут заставил по­ежиться Францию, насторожил Англию, вынудил Пруссию, Данию, Речь Посполитую покинуть своего прежнего верного русского союзника. Все они со стра­хом смотрели на вставшую вдруг на берегах Балтики новую морскую мощь России… Предпринимая отча­янные попытки, они всеми способами желали ослаб­ления своего восточного соседа.

Король Георг начал сколачивать широкий альянс против России. Английские дипломаты вели перего­воры во Франции, Пруссии, Голландии, Польше. На­меревались втянуть в этот союз и Турцию.

В прошлом году английский посол в Стокгольме Картер с адмиралом Норрисом и шведскими генера­лами задумали вторгнуться в Россию. Саксония, Пруссия, Австрия начнут наступление 70-тысячной армией в Курляндии. Шведы под прикрытием выса­дят в Лифляндии десант в 40 тысяч войск и двинутся к линии Новгород — Псков. План стал претворяться в жизнь. Король Георг потребовал вернуть шведам Ре­вель, угрожая войной…

Но союзники просчитались. Первой покинула со­юзников Франция, финансы пришли в полное расст­ройство. Затем против Англии выступила Испания, потребовав вернуть Гибралтар. Испанию поддержали французы…

Все эти события пошли тогда на пользу России…

Сейчас Петр рассчитывал каждое движение и дей­ствовал наверняка.

Царь перед отъездом в Ригу предупредил Апрак­сина:

— Нам флот беречь надобно. Ежели Норрис за­мешкается, нам польза будет. У него нынче, по слухам, три десятка вымпелов, прибавь еще шведские. В газетах-то в Европе прозвонили о нашей морской силе. Как бы нам не обмишуриться. Пошлешь из Ре­веля эскадру в крейсерство, но с англичанами не азар-дировать. Главное, повестить во время. А так Ласси пускай не медлит, покуда Норриса не видать.

«Отправленный из Финляндии к шведским бере­гам генерал Ласси на 30 галерах и 30 лодках, с 5000пехоты и 450 казаков, прибыл к Ревелю 17 мая. Пово-ротясь отсюда к северу, он следовал потом в течение около двух месяцев — до 8 июля — подле неприятель­ского берега до города Умео и почти каждый день при­ставал к берегу, разорял и сожигал все встречавшее­ся ему. Устрашенные жители разбегались; войско, которого тут собрано было довольно много, едва ос­меливалось показываться и при первых выстрелах тоже обращалось в бегство. Сожжено 4 местечка, 19 кирхшпилей, 509 деревень, 79 мыз, 334 амбара, ору­жейный завод, 33 судна и множество лодок. У нас бы­ло только 3 убитых и 8 раненых, неприятелей поло­жено до 100 человек и 47 взято в плен».

Вояж галерного флота откликнулся эхом на пере­говорах в Ништадте. «Шведские министры, — сооб­щал Остерман, — может быть, устрашенные движе­нием Ласси, гораздо сходнее стали, нежели перед те­ми были, и между прочим просили, чтоб от воинских действ удержаться».

Получив донесение Остермана, царь рассмеялся:

— Весьма вовремя, нынче же в газетах поместим, что нашему флоту корабельному нет надобности уст­рашать шведов. Они стали сговорчивее.