Марк Фруткин - Возвращение Фабрицио

— А что нам делать? Мы — крохотная труппа бедных актеров, — объяснил зрителям музыкант. — Каждый из нас, как видите, должен играть множество ролей. Точно как в жизни. Отец играет сына, сын — отца. Мать играет тетку, бабку и прабабку и даже дочь. Так все и устроено.

Двое отцов крепко сцепили руки.

— Мой сын будет хорошим мужем твоей дочери, — заявил Панталоне.

— Моя дочь — отличная пара твоему сыну, — расплылся в улыбке Арлекин.

— И я… то есть он… будет счастлив получить столь щедрое приданое.

— Сперва детали соглашения, затем обручение, затем свадьба. Шаг за шагом.

— Ну и ну! Оно уже подписано. Назад дороги нет. Хотя я слышал о твоем даре нарушать соглашения.

— Неправда, неправда. Говорят, яблоко от яблони далеко не падает. Надеюсь, в вашем случае они ошибаются.

— Ты что хочешь сказать, ты, карп лупоглазый?

— Я просто надеюсь и молюсь, чтобы твой сын не был похож на своих предков. Мне сказали, они были деревенщинами, жили в горах, ели козий помет и водили дружбу с дикими тварями.

Они так и не отпустили рук. Каждый все сильнее сжимал ладонь другого, пальцы краснели, лица тоже.

— Во всяком случае, моя дочь — сногсшибательно красивая девица.

— А мой Оттавио — зрелый молодой красавец.

— И все работает как надо?

— Конечно, как и у его отца. Надо признать, у твоей дочери есть пара великолепных дынек. Она прелестна. Не то что эта карга, твоя жена.

— Да я видел, как твоя жена занимается этим с соседскими собаками. А зрелость твоего сына еще надо доказать. Если через два года не будет ребенка, я хочу получить все приданое назад. А мальчик-то, твое творение? Или твоя жена, сам знаешь, — Арлекин сделал непристойный жест, — с другими мужчинами?

Панталоне больше заботило приданое, чем клевета и оскорбления.

— О чем ты? Ты не можешь требовать назад приданое! Только часть. И лишь в случае, если это обосновано!

— Это есть в соглашении. — Арлекин показал на пергамент.

— Мне все равно. Я никогда не верну целую тысячу флоринов.

— Ты что, не читал соглашение? Совсем? Господи, этот идиот читать не умеет. Чего же тогда ждать от сына?

Арлекин и Панталоне еще крепче сжали руки, переплетенные пальцы из пунцовых стали белыми.

— Отпусти!

— Ты первый отпусти!

— Давай вместе отпустим.

— Это нужно записать?

— Болван!

— Дурак!

— Раз! — крикнули оба, разжали руки и чуть не упали.

— Ладно, дело сделано. Договор подписан, скоро они поженятся.

— Да, счастливый день.

— Будем надеяться.

Оба персонажа ушли со сцены, через минуту выбежал Панталоне уже в своем костюме. Он неистово озирался по сторонам.

— Я вырву все свои волосы! Я разобью свое лицо до крови! Я схожу с ума! Я убью себя! Этого не может быть. Я не верил, что они смогут сговориться. Они ненавидят друг друга. Но они сговорились! Господи, я потеряю Аврору, мой последний шанс… Где этот чертов болван с моей скрипкой? Почему так долго? А вот и сваха. Синьора? Прошу, мне надо с вами поговорить.

Перед Панталоне, улыбаясь, стояла почтенная круглолицая женщина с тремя волосатыми бородавками на левой щеке.

— Да?

— Не буду юлить, синьора. Что нужно, чтобы вы отказались быть свахой в предстоящем браке Авроры и Оттавио и предложили меня на место жениха?

Она от души рассмеялась:

— Арлекин вчера спрашивал о том же. Я отвечу тебе то же, что ему. Нужно больше, чем ты захочешь отдать, сумасшедший старик.

— Не насмехайся. Пара лишних византинов никому не помешает. Я тебя щедро награжу.

— Есть лишь один способ заставить меня уговорить отцов все изменить, особенно так поздно. И этот способ не имеет отношения к деньгам.

Она придвинулась к Панталоне, задрала юбки, потерлась об него.

Он закрыл лицо рукой и замотал головой.

— Что, что я должен сделать?

Она с мольбой смотрела на старика, повиснув на его руке.

— Ты не знаешь, как мне одиноко. Быть свахой каждому влюбленному, что хочет воплотить свои мечты. Мой муж давно умер. Ты не знаешь, каково это. Я вижу, он еще при тебе, Панталоне. Если хочешь пристроить его Авроре, придется сначала поделиться со мной.

На сцену вышел Арлекин.

— Так, так, так. О чем это вы говорите? А, понятно. — Арлекин обратился к Панталоне: — Ты же знаешь, что я хотел быть посредником у свахи. Знаешь, что деньги мне пригодятся. Но нет, ты пробираешься за моей спиной, чтобы устроить свои дела. Ну и змей же ты!

— Умник, думаешь, мне охота платить тебе за то, что я могу сделать сам?

— Что ж, посмотрим. Не заплатишь — скажу Уго, что скрипка тебе больше не нужна. Кстати, она почти готова. Он послал меня сказать тебе об этом.

— Нет! Не надо! Мне нужна скрипка.

Арлекин прошелся по сцене.

— Что же получается, ты хочешь скрипку, но не получишь, пока не заплатишь за мои услуги. Похоже, ты в ловушке. В ловушке собственной похоти, надо заметить.

— Обойдусь без нравоучений. Ты что, священник? Черт! Я должен удовлетворить эту ведьму, да еще и заплатить за это. Похоже, у меня нет выбора.

Он достал кожаный кошелек, пошарил в нем, вытащил две монеты и отдал Арлекину.

Арлекин попробовал монеты на зуб, сунул в свой кошелек и поклонился.

— Желаешь ли ты развлечь Панталоне, как подобает случаю? — спросил он сваху.

— С радостью развлеку.

Сваха ухватила Панталоне за ухо и потащила со сцены.

Арлекин задумчиво пробормотал:

— Все хорошо и всего в достатке нынче вечером в королевстве Кремона. Немного жареного мяса, кувшин вина и назад в Мантую, за скрипкой. Ах, жизнь хороша. Хороша.

Когда адвокат дьявола вернулся к себе из герцогского дворца, в дверях его встретила хозяйка. — Ваше высокопреосвященство, пока вас не было, принесли письмо. Она с полупоклоном протянула конверт. Письмо было из Рима, от самого генерала. Адвокат спешно уединился в своих покоях, чтобы прочесть его.

Монсеньор Микеле Аркенти, Promotor Fidei!

Господь наш милосердный да благословит тебя.

Дражайший мой сын во Христе, острая необходимость заставляет меня сегодня писать тебе. Здесь, в Риме, среди наших братьев и в Курии происходят события, о которых, полагаю, следует сообщить тебе немедленно.