Дмитрий Колосов - Император вынимает меч

Аландр поднялся. Он был столь громаден, что не мог выпрямиться в полный рост.

— Тогда скажи, кто я? Кто ты? Что все мы здесь делаем? Ведь это все затеяла ты!

Талла скорчила непонимающую мину.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Ты сделала так, чтобы я очутился в степи, и ди подобрали меня. Ты сделала так, чтобы я не помнил ни своего имени, ни своей судьбы. Ты сделала так, чтобы хунны напали на ди. Не делай невинные глаза, ты это сделала! Потом ты привела меня в Племя без имени, воинов, обличьем и статью похожих на меня. В этой степи нет и быть не может подобных воинов!

— С чего ты взял? — не скрывая лукавости, спросила Талла.

Аландр гневно дернул уголками губ. После того как они оставили стойбище принца Модэ, Талла повела Могучего Воина на восток, к отрогам Великих гор. Здесь они и наткнулись на стойбище странного племени. Здесь не было ни детей, ни женщин, одни лишь мужи, рослые, могучие и искушенные в ратном деле — числом ровно триста. Воины встретили гостей, обнажив оружие, но, испытав силу Аландра, склонили перед пришельцем мечи, признав того предводителем. Впрочем, как вскоре понял Аландр, при желании триста могли б одолеть его, ибо каждый в отдельности они лишь в малом уступали Могучему Воину, но уже вдвоем или втроем превосходили его. Но они покорились и с восторгом последовали за пришельцем. Это бы то подозрительно, но Аландр решил не задаваться лишними вопросами, ибо с подобными воинами можно было поразить любого врага, а сердце Могучего Воина требовало мести.

Все это Аландр вспоминал, глядя на Таллу, которая улыбалась своей привычной, чарующей и ослепительной улыбкой.

— Эти люди не имели имени. Разве такое бывает?

— А почему бы и нет? Ведь ты поначалу тоже не знал своего имени.

— Они не имеют имени, не знают, кто они есть, не ведают, как устроен мир.

— Что ж, значит, им предстоит все это обрести: имя, себя, мир.

— Не заговаривай мне зубы! — рассердился Аландр. — Эти воины не похожи ни на один другой народ степи. Они пришли сюда из другого мира. И почему они не имеют ни жен, ни детей? Разве что для того, чтобы без колебания оставить родные края? Они пошли с нами так, словно только и ждали моего приглашения.

— Наверно, они и впрямь ждали.

— Гвардия — вот как это называется! Ты создала для меня гвардию, умеющую драться и непобедимую. Триста воинов. Когда-то это уже было со мной. Кажется, я помню это. — Аландр испытующе посмотрел на Таллу. — Кажется… Но зачем все это? Зачем?!

— Ты хочешь это знать? — спросила девушка.

— Да! Да, черт возьми! Каждый хочет знать свое прошлое, ведь именно оно определяет настоящее! Каждый должен знать, ради чего живет и в какую игру играет!

— Игру… — задумчиво вымолвила девушка. — Что ж, это верно. Каждый вправе знать свое прошлое, ведь именно оно определяет настоящее. А настоящее определяет будущее. Определи свое будущее, и тогда ты узнаешь прошлое. Узнаешь все! А теперь что касается твоего Хеуча. Хочу заметить, что ничто не бывает безмерным. Это к вопросу о его знании. Но то, что ты рассказал мне, в высшей степени любопытно. Выходит, Хеуч умел странствовать по мирам? — Талла скорчила удивленную гримаску. — Вот не предполагала. Я считала, что современные шаманы утратили способность слияния с Всеобщим… Это нужно учесть.

— О чем ты? Что еще за всеобщее? — недовольно спросил Аландр, которого раздражало осознание того, что он ничтожно мало знает о мире, в каком себя вдруг обнаружил.

— Всеобщее — это сила, правящая миром.

— Бог?

— Я не верю в богов, хотя порой снисхожу до того, чтобы творить их, но в большей степени я предпочитаю творить людей! — с дерзкой усмешкой ответила Талла. — Всеобщее — это то, что определяет развитие будущего. Некоторые предпочитают именовать его Богом, другие Высшим, третьи — Волей. Я знаю людей, которые именуют Это Источником Сосредоточения Сил. Это, пожалуй, самое точное определение. Но я предпочитаю иное — Всеобщее, потому что ни Воля, ни Источник Сосредоточения Сил не выражают всей сути того, о чем мы ведем речь.

Аландр с силой помотал своей большой, коротко стриженой головой.

— Ты говоришь о вещах, которые мне непонятны!

— Мне тоже. Не до конца понятно! — прибавила Талла, поднимаясь.

Она избавилась от покрывала и начала облачаться, натянув на себя для начала тончайшей шерсти, подбитые сзади кожей штаны, потом короткую хламиду из нежно-голубого шелка, а в довершение — набросив на плечи плащ, который был ослепительно белым. Закрепив на голове диадему, девушка ласково прижалась к Аландру.

— Я не могу объяснить тебе, что такое Всеобщее, но знаю, в нем заключена громадная, ни с чем несоизмеримая сила. Ты прав, я могущественна, столь могущественна, что могущество мое трудно выразить. Но может так статься, что я окажусь слабее существа, нашедшего способ манипулировать Всеобщим, ибо мощь Всеобщего воистину грандиозна.

Аландр засмеялся и поцеловал Таллу в розовую, пахнущую цветами щеку. Сидя на скамейке, он был как раз одного роста с ней, стоящей подле.

— Вот мы, наконец, и пришли к тому, с чего начинали. Сознайся, дождь — твоих рук дело!

Девушка залилась серебряным колокольчиком.

— Хорошо, сознаюсь, моих!

— И зачем тебе понадобилось разводить сырость?

Голубые глаза Таллы стали серьезны.

— Я переоценила наши возможности, — призналась она. — Наши противники оказались не столь плохи в бою, как я полагала.

— Да, они не слишком сильны и отважны, они лишены героики, ярости и азарта, война для них — рутинное ремесло, но действия их на редкость слаженны, а генералы ведут себя очень ответственно, тщательно рассчитывая и планируя. Единственная их слабость в том, что они до последнего рассчитывают на обман неприятеля, не доверяя мужеству воинов. В остальном они великолепны. Я еще никогда не видел таких генералов.

— Они отвечают головой за каждое поражение.

— Тогда их поведение объяснимо. — Аландр дернул могучими плечами. — Но мы все равно справились бы с ними.

— Потеряв при этом добрую половину армии и истребив большую часть черноголовых. А это не входит в мои планы.

— В чем же заключаются твои планы? Может быть, ты все-таки мне объяснишь!

— Может быть, — подтвердила Талла. — Но, если ты не против, не сейчас.

Лицо Аландра приняло холодное, отстраненное выражение.

— Даже если я и против, что это изменит?

— Ты прав. К тому же у нас есть неотложные дела. Дождю пора закончиться. — На этот раз Талла решила снизойти до объяснения. — Дождь бы нужен мне, чтобы выгадать время. Бездействие дурно сказывается на духе любого войска, но более всего — китайского. Черноголовые не могут воевать долго, они начинают задумываться о своих нивах. Ведь почти каждый воин из тех, что противостоят нам, еще и землепашец, и никто, кроме него, не позаботится о хлебе насущном. Свободны от этой заботы лишь ланчжуны — гвардия Ши-хуана, но число их в сравнении с общим количеством воинов ничтожно. Потому черноголовый — хороший воин, но лишь на короткий срок. Спустя этот срок он вспоминает о доме, и все помыслы его обращаются к этому самому дому. Он уже не думает о том, чтобы выиграть битву, а лишь желает поскорей вернуться домой. Сейчас достаточно легкого толчка, чтобы они побежали. А они нужны мне именно бегущими. Эти воины еще пригодятся нам.