Дмитрий Колосов - Император вынимает меч

Это восьмой год нашего повествования…

Этот год был годом цветущих роз.

В Иллирии Филипп V Македонский начал войну против Аполлонии и других городов, союзных Риму. В ответ на это претор Марк Валерий Левин предпринял из Брундизия экспедицию против македонян и ночным нападением разбил их. Филипп оставил Иллирию и начал осаду Мессены. При осаде погиб Деметрий Фарийский…

В Сицилии заговорщики убили Гиеронима. В ходе последующих беспорядков погибли родственники Гиерона, а власть перешла к карфагенским офицерам Гиппократу и Эпикиду. На острове высадилась карфагенская армия Гимилькона, многие сицилийские города перешли на сторону карфагенян и выдали римские гарнизоны. Римский гарнизон в Энне перебил горожан. Армия Марцелла начала движение от Леонтин к Сиракузам…

В Италии при консулах Квинте Фабии Максиме и Марке Клавдии Марцелле успех сопутствовал более римлянам. Тибер Семпроний Гракх разбил войско Ганнона под Беневентом, Ганнибал потерпел неудачу под Нолой, римляне заняли Казилин. Ганнибал начал поход на Тарент…

В Иберии Гасдрубал и Магон Баркиды нанесли поражение армии местных племен, но затем сами потерпели неудачу под стенами Илитургиса и Бигерры. Сципионы разбили войско Гасдрубала и Магона Баркидов у Мунды…

В Китае по приказу Ши-хуана учреждены новые уезды. Продолжались войны на севере и юге. Мэн Тянь нанес поражение хуннам, завоевав Ордос и предгорья Иншаня, где начал строительство крепостей. 500-тысячная армия Ту Цзюя потерпела поражение в ночном бою от объединенной армии юэ и Аулака; Ту Цзюй погиб…

В греческом городе Кирена родился Карнеад, будущий философ…

Поднебесную залили дожди. Казалось. Небо прогневалось на людей, алчущих нового пролития крови. Казалось…

Дожди стали причиной затишья в войне. Обосновавшиеся подле Даляна кочевники были лишены возможности сражаться. Тетивы их луков отсырели, а приземистые кони вязли в тяжелой, набухшей от влаги земле, лишая конницу быстроты маневра. Укрывшиеся частью в самом Даляне, частью в деревнях вокруг него хунны и ди развлекались игрой в кости да щупали местных девок. Больше заняться было решительно нечем, и воины начинали выказывать недовольство, не отваживаясь, впрочем, делать это в открытую из опасения вызвать гнев Аландра.

Не в лучшем положении находились и воины Цинь. Насквозь промокшие, они прятались в палатках, показываясь оттуда лишь для того, чтобы приготовить пищу да справить естественные потребности. Мэн Тянь почти ежедневно слал гонцов в Сяньян, оправдываясь перед разъяренным бездействием своих воинов Ши-хуаном.

Военные действия замерли. Человек с мечом внезапно утратил силу. Миром повелевал дождь — серая пелена облаков, полных секущих, необычайно холодных даже для этого времени года струй. Дождь…

Аландр был мрачен. Дождь раздражал его. Могучий Воин ненавидел слякоть, ненавидел сырость, ненавидел пасмурное небо. Рыдающая природа вгоняла его в тоску, которую умножало вынужденное безделье. Талла, напротив, переносила бездействие со спокойствием, почти с радостью, чем вызывала подозрение у Аландра.

— Не удивлюсь, узнав, что эта пакостная погода — твоих рук дело! — пробормотал он, кутаясь в теплый, подбитый собольим мехом плащ.

Талла улыбнулась. Она осталась сидеть на просторной, низкой, неубранной постели, набросив легкое покрывало.

— С чего ты решил?

— Чем больше, я знаю тебя, тем больше убеждаюсь, что ничто вокруг не происходит помимо твоей воли.

— Значит, ты не знаешь меня.

— Знаю! — не согласился Аландр.

Сделав внушительный глоток из золоченого кубка, наполненного крепчайшим рисовым вином, он взял меч и принялся вращать им, работая одной лишь кистью. Клинок, какой сумел бы поднять далеко не каждый мужчина, невесомой былинкой летал в руке гиганта. Талла с улыбкой следила за этой игрой.

Почувствовав на себе ее взгляд, Аландр поднял глаза и рассмеялся.

— Все! Все происходит по твоему желанию! — веско произнес он. — Ты пожелала повелевать хуннами и нашла меня. Я, повинуясь твоему хотению, расправился сначала со старым шаньюем, а потом и с Модэ. А затем тебе захотелось властвовать над Китаем. И вот я здесь.

— Ты слишком все упрощаешь, — лениво протянула Талла. — Почему бы не предположить, что я просто сопутствовала тебе, а все, о чем ты упомянул — твой замысел. Разве ты не намеревался отомстить хуннам за смерть твоих ди?

Аландр задумался.

— Ну за ди я и впрямь хотел отомстить. Я любил этих людей, и они любили меня. Хеуч открыл мне глаза на многое, ведь я совсем не знал мир, вернее, не помнил. У меня такое чувство, будто я уже жил… Когда-то давно… И прожил не одну жизнь, а десятки, а, может, и сотни. Но ничего не помню о них. Странно, правда?

— Да, — согласилась Талла, не мигая, встретив вопрошающий взгляд гиганта.

— Странно! — повторил тот. — Так вот, Хеуч помог мне. Он не сумел возвратить мне воспоминания о прожитом, но дал ответы на многие из моих вопросов. Он был очень силен и мудр. Он мог видеть земли, лежащие безмерно далеко отсюда. Он мог путешествовать по ним. Он рассказывал мне о краях, куда никогда не ступала нога ни одного из ди. Жаль, что его не стало прежде, чем он успел мне рассказать обо всем. Тогда, быть может, я знал бы, кто есть и кем был прежде до того, как звался Аландр.

— Собой! — откликнулась Талла. — Могучим, отважным воином, боготворящим лишь верный меч да честь. Да еще любовь! Ты — воин, вернее, рожденный воином для того, чтобы стать императором. Ты — Александр!

Тут Талла вскрикнула от боли, потому что рука Аландра вдруг страшно напряглась, стиснув хрупкое девичье тело.

— Откуда ты знаешь мое имя?!

— Странный вопрос, — прошептала она, не ответив.

— Я имею в виду: откуда ты знаешь мое первое имя — Александр?!

— Должно быть, ты сам произнес его, — неуверенно, но как почудилось Аландру с деланной неуверенностью, предположила девушка.

— Нет! — Мужчина испытующе заглянул в васильковые, даже в полумраке ослепительные глаза возлюбленной. — Ты могла слышать лишь то имя, каким меня нарекли люди племени ди — Аландр! Мое прежнее показалось им слишком трудным, и они сократили его. Но ты назвала меня тем, что избрал для себя я. Ты знаешь, кто я?

— Может быть!

Ловким и неожиданно сильным движением Талла освободилась из рук гиганта. Глаза ее поблескивали в темноте, как показалось Аландру, насмешливо.

— Так кто же я? И кто ты?

— Ты — Аландр, а я — Талла.

— Но ведь это не настоящие имена. Я знаю, я уверен, что когда-то звался иначе. И я знаю, я помню, что и ты была тогда же, раньше. И у тебя было какое-то другое имя — певучее и в то же время пугающее. Разве не так?

— Может быть.