Владимир Андриенко - Кувыр-коллегия

— Это дом господина Арайя?

— Так точно. Здесь проживает господин Арайя капельмейстер императорской капеллы. Но хозяина нет дома.

— Здесь ли находиться певица итальянской капеллы Мария Дорио? — спросил он.

— Госпожа Дорио находиться здесь, — ответил привратник.

— Императрица Всероссийская Анна Ивановна требует её к себе! Меня послали за ней.

Из дома выбежал дворецкий. Он слышал слова лакея и спросил:

— Государыня требует сеньору Дорио нынче?

— Немедленно! — высокомерно заявил посланец.

— Сейчас сеньора соберется и поедет к государыне. Вы изволите подождать её здесь?

— Да. Я буду здесь.

Дворецкий ушел. Пьетро подумал, что, несмотря на все препятствия, что Арайя для него создал, похитить Дорио дело совсем не трудное, для человека умного.

В доме капельмейстера полно слуг было, которые приказ строгий имели не пропускать никого к донне Марии. И они бы так и сделали, если бы не гербы государыни императрицы на ливрее. Не зря он Михеичу рубль отдал! Мира про себя улыбнулся, лицо сеньора Франческо себе представив, когда тот узнает, что Мария упорхнула из его клетки.

Вскоре вышла и сама Дорио в пышном платье придворной дамы, которое было видно из под широкого плаща. Лакей, на которого она даже не взглянула, услужливо распахнул перед ней дверцу экипажа. Сеньора села и дверца захлопнулась. Лакей ловко вскочил на запятки, обратился к дворецкому:

— Я совсем забыл, у меня письмо для твоего господина. Вручишь, когда он приедет.

Дворецкий принял конверт и сказал, что сделает это непременно. Лакей приказал кучеру трогать. Экипаж умчался. И уже на улице Пьетро перебрался с запяток в карету.

— Что вы себе позволяете? — гневно спросила Мария, удивившись наглости лакея.

— Вы меня не узнали, донна Мария?

— Пьетро? — изумилась она. — Это вы?

— Я.

— Но зачем этот маскарад?

— А вы не поняли? Вас стерегут как принцессу из сказки. И я придумал, как вас выкрасть из заколдованного замка.

— Вы сумасшедший, Пьетро! Но мне нравиться ваша смелость!

Она бросилась к нему в объятия. Так они и сидели до конца пути к дому Мира друг подле друга.

— А что за письмо ты передал дворецкому? — спросила она по-итальянски.

— Это послание лично от меня сеньору Арайя. Мы с ним встречались недавно во дворце.

— И снова поссорились?

— Это наше с ним дело, Мария. Он был как всегда груб, и как всегда ушел разъяренный после разговора со мной.

— Так ты выкрал меня из мести Арайя, а не с целью побыть со мной? — она резко отстранилась от Пьетро.

— Быть с тобой я бы хотел всегда, Мария. И это говорил тебе не раз. Ты всегда для меня на первом месте. Но что такого, если я еще при этом и посмеюсь над сеньором капельмейстером?

— Ты шутишь с огнем. Он опасен, Пьетро, — Мария снова прильнула к шуту.

— На то я и шут чтобы шутить, Мария. Но Франческо Арайя я не боюсь. Он уже много раз пытался меня унизить. И что получилось? Он герой дворцовых анекдотов. И сегодня родился еще один. Как будет хохотать над ним императрица завтра.

— Но ты не знаешь кое-чего, Пьетро. Он говорил, что расправится с тобой, после того как арестуют герцога Бирона.

— Что? — Пьетро посмотрел на Марию с удивлением. — Да кто осмелиться арестовать герцога Курляндии и Семигалии, обер-камергера, и фаворита Анны Ивановны?

— Арайя говорил, что императрица скоро умрет и Анна Леопольдовна не станет терпеть ни Бирона ни шутов при дворе. Она ликвидирует кувыр коллегию. И тогда Франческо возьмется за тебя.

— До этого еще далеко, Мария. Но как видно сеньор Арайя метит далеко. Но с чего он взял, что его самого в России оставят после смерти Анны Ивановны? Ведь и шутовскую кувыр коллегию и итальянскую капеллу завела императрица Анна. Будет ли он сам надобен Анне Леопольдовне?

— Он говорит, что принцесса любит музыку.

— Она и шутов терпит на глазах у тетки-императрицы….

Пьетро Мира и Мария Дорио провели несколько часов волшебных в доме шута. А сеньор Франческо Арайя, воротившись домой и, получив письмо от Педрилло, был в таком бешенстве, что слуги думали с ним случиться удар. Он крушил китайские вазы и сорвал со стены гобелен. Он выл от ярости и хотел убить дворецкого.

Но затем капельмейстер взял себя в руки и успокоился. Что могли сделать эти его тупые холопы? Они были обмануты не кем то, а самим Педрилло, который слыл большим выдумщиком. Им ли состязаться с Адамкой в шутках и мастерстве переодевания?

Арайя сел в кресло, поднял глаза к потолку и сказал:

— Я страшно отомщу тебе, Мира! Я еще сделаю тебя посмешищем всего Петербурга! Попомнишь свои мерзкие анекдоты.

Год 1739, ноябрь, 12 дня. Санкт-Петербург. В доме у Артемия Волынского. Конфиденты.

Артемий Петрович Волынский рьяно за дело по устроению свадьбы шутовской взялся. Он понимал, что многое от того, как понравятся государыне Анне Иоанновне увеселения, в его личной судьбе зависеть будет. Понимали сие и его друзья, именуемые конфидентами. Но не все получалось гладко и просто.

Волынский сказал друзьям:

— Все должно быть к январю готово для свадьбы шутовской и для увеселений разных. Мир между Россией и турками заключен и скоро будет ратифицирован в Константинополе* (*Константинополь — Стамбул, тогда столица османской империи). В январе и войска вернуться с фронта в столицу. А там и день рождения императрицы нашей. Сами понимаете, сколь праздников при дворе будет.

— К тому времени все приготовим, Артемий, — сказал Еропкин. — Дом ледяной будет сооружен. Но дома одного мало. Ежели, остальное ничего не обеспечим, то толку от монумента ледяного?

— А что такое? — Волынский посмотрел на архитектора. — Али кто мешает?

— Вон спроси у Хрущева, кто мешает.

— Что у тебя? Что не так? — Волынский не терпел препятствий на пути своего возвышения. — Да говори и не тяни.

— Слон, что мы в Персии купили, столько подарков шаху отвалив, издох по пути. Так-то, Петрович.

— Как издох? — изумился кабинет-министр.

— А так! Сожрал какую-то дрянь в пути и издох. А слуги не досмотрели. Напились сволочи и просмотрели. Они с дороги мне нарочного прислали. Что, мол, нету более слона. И желают знать, чего далее им делать.

Хрущев развел руками.

— Вот ироды! Кого послали за слоном! Пьяниц! Вот и имеем от того! — вскричал Волынский.

— Да и хрен с ним, со слоном, — проговорил Жан де ла Суда. — Ведь по плану у нас ледяной слон будет. А без живого обойдемся. Пусть царица на ледяного полюбуется.

— Что ты! — замахал руками на де ла Суду Волынский. — Как без слона живого! Ведь по проекту коий императрица утвердила, шуты Буженинова и Квасник именно на слоне в клетке золоченные ехать должны из церкви в ледяной дворец.

— Пусть на верблюде едут. Какая разница? — спросил де ла Суда.