Ирина Измайлова - Робин Гуд

– В таком случае, сир, прошу вас о моем названном брате Джоне, что сидит за этим столом! – воскликнул шериф. – Прошу вас также и за тех людей, что явились нам помочь и во многом определили исход битвы в нашу пользу. Они были разбойниками, и этому, возможно, нет оправдания. Но я прошу их не оправдывать, а помиловать, если, конечно, они поклянутся не промышлять больше разбоем.

– Я их милую, – Ричард ожидал подобной просьбы, поэтому даже не удивился. – А ваш брат?

– Робин раскрыл заговор тамплиеров. Только благодаря ему его преосвященство епископ сумел предупредить королеву Элеонору о том, какая опасность угрожает вам, мой король! Поэтому моего брата графа Лестера следует наградить, а не миловать.

– О заговоре, и о шестом числе, и обо всех замыслах «братьев Грааля» мы знали давно. – Возразил Львиное Сердце. – Более того, я сознательно пошел на риск и подверг опасности, добро бы только себя, но и преданных мне людей, дабы взять этих «братьев» на месте преступления, накрыть их во время совершения сатанинской службы. Господь помог нам, мы победили. Парсифаля и его «братства» больше нет. Жаль, что весь орден тамплиеров так легко не одолеть. Но все это, конечно, не делает поступок сэра Робина менее отважным и менее благородным. Однако, почему все же именно он граф Лестер?

Ответ у Эдвина был заготовлен заранее, поэтому он отвечал без запинки:

– Узнав о кормилице Робина, старой Флориане Тейлор, что живет вместе с сыном в замке покойного рыцаря Локсли, я поехал туда и поговорил с этой доброй женщиной. Ведь Флориана в ночь нашего рождения заменила повитуху, а любая повитуха, если случается ей принимать близнецов, обязательно отмечает каким-то образом того, кто рождается первым. Будь это какая-нибудь ленточка или нитка на ножке, от этой метки, конечно, давно бы не осталось и следа. Но вышло так, что метку нечаянно сделал ее сын Тимоти. Он держал факел, когда его мать пеленала нас с сэром Робином. Головка факела была хорошо просмолена, и капля горящей смолы упала на ножку одному из малышей. Мне. Я мог бы показать пятнышко от ожога, но не очень хочется стаскивать кольчужные чулки. Вы же мне верите, ваше величество?

– Конечно верю. Значит, кормилица запомнила и это пятно?

– Да. Оно имеет форму груши. И она хорошо помнит, что капнула смола на того из близнецов, который родился вторым.

– А если я поеду и спрошу у Флорианы? – спросил Робин.

– Поезжай и спроси.

Сэр Эдвин не лгал. Он действительно виделся с Тимоти и Флорианой, хотя волновала его тогда не очередность их с Робином рождения, а обстоятельства гибели отца и матери. Но о случае с каплей смолы кормилица и впрямь ему рассказала. Только вот упала капля, по ее словам, не на второго, а на первого из родившихся… Сэр Эдвин был уверен, что успеет вновь повидать мать с сыном раньше, чем до них доберется Робин, успеет объяснить им, для чего нужна эта крохотная ложь. А король, кажется, верит ему на слово.

– Раз так, – произнес Львиное Сердце, поднимая вновь наполненный кубок и обращаясь ко всем сидящим за столом. – раз так, то я объявляю о лишении Винсента Хедли, изменника и государственного преступника, незаконно присвоенного им титула и возвращаю этот титул, все права и все владения сэру Робину Хедли. С этого момента, вы, – граф Лестер.

Ошеломленный таким поворотом, Робин несколько мгновений молчал. Малыш Джон, которого все происходящее растрогало до глубины души, прошептал, да так, что не услышали разве что пировавшие во дворе дружинники и разбойники:

– Робин! У рыцарей полагается в таких случаях становиться перед королем на колени!

– Спасибо, что напомнил!

Граф Лестер, ибо отныне он раз и навсегда стал именно графом Лестером, встал и, подойдя к Ричарду, преклонил колено.

– Рассчитывайте на меня, ваше величество! Хотя, сказать по правде, мой брат Эдвин был бы лучшим графом, чем я.

– А ты бы стал вместо меня шерифом? – рассмеялся Веллендер. – Я с детства мечтал об этой должности, добился ее, заслужил многолетней службой, и теперь вдруг сменяю на графский титул?

– Хотите стать шерифом Лондона? – спросил король. – Там работы хватит, а нынешний шериф доказал свою никчемность, не сумев подавить бунта в самом его начале.

– Ваше величество, в Ноттингеме интереснее, – возразил сэр Эдвин. – Самое беспокойное графство в Англии. Один Шервудский лес чего стоит! Не успеешь извести одну разбойничью шайку, сразу появляется новая.

– А вы отдайте Шервудский лес нам! – воскликнул Малыш Джон. – Нет, правда, правда! Мы бы жили там по-прежнему, не все, но те из нас, кому податься некуда. Охраняли бы дороги, с проезжающих взимали б умеренную плату. А за это город может разрешить нам охотиться в этом лесу. Разве плохо?

– Интересная мысль! – расхохотался шериф. – Об этом стоит поговорить. Ну, а пока, сир, у меня еще одна просьба. Их не слишком много?

Львиное Сердце в шутку загнул один палец, потом второй.

– По-моему пока что вы просите куда меньше, чем все мои придворные, у которых заслуг куда меньше, чем у вас, мессир. Говорите.

– Я хотел бы просить ваше величество позаботиться о девушке, которая проявила такую отвагу и призвала нам на помощь лесных разбойников, чем и вызвала мою просьбу об их помиловании. Она живет сейчас у меня замке, как моя приемная дочь, но ей пятнадцатый год, а ни родни, ни близких у нее нет. Примите участие в судьбе простой крестьянки, сир, выдайте ее замуж за достойного человека. Если выберете кого-то из вашей свиты, это будет хорошая награда девушке за преданность, смелость и находчивость.

Ричард Львиное Сердце посмотрел на залившуюся краской Изабель и вздохнул:

– Мессир! Я охотно выполню эту просьбу. Только зачем мне выбирать ей мужа, если она уже выбрала его сама? Я прав, леди?

Девушка, никак не ожидавшая такого обращения, растерянно поднялась, посмотрела в смеющиеся глаза короля, потом перевела взгляд на Веллендера.

– Сэр Эдвин! Вы меня любите? – спросила она. – Если да, то я не хочу никакого другого мужа!

– Ну, если тебя устроит скучный вояка, который днями не вылезает из седла, от которого иной раз лишнего слова не услышишь, который… Словом, если так, то и я ведь никогда не найду девушки лучше тебя!

– И для вас не важно мое происхождение? – ее голосок совсем задрожал.

– Я же не граф, а только брат графа! – подмигнул ей шериф. – И потом, раз тебя мне отдает в жены сам король, то кто посмеет усомниться в твоем благородстве?

– А я? – красавица Мэри вскочила и, опрокинув стул, бросилась в ноги Ричарду, который от удивления едва не пролил вино себе на кольчугу. – Выдайте замуж и меня, ваше величество!

– А ты чья невеста? – поинтересовался король.

– Вероятно, моя! – вместо девушки ответил Робин. – Но тут уже нужно очень подумать: я-то как раз граф, а ты, если мне не изменяет память, сбежала ко мне от папаши-горшечника.