Евгения Марлитт - В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

Кети ускорила шаги и, чѣмъ ближе приближалась къ маленькому домику, тѣмъ болѣе ей казалось, что она возвращается домой.

Вотъ изъ за группы высокихъ тополей показалась кухарка съ корзинкою въ рукѣ, она, вѣроятно, отправлялась въ городъ за вечерними покупками. Женщина эта была честная добрая душа, преданная своимъ господамъ не ради денегъ и всѣми любимая въ маленькомъ домикѣ доктора.

Когда Кети взошла на мостъ, она все еще не могла видѣть своихъ маленькихъ друзей, такъ какъ дѣти играли за домомъ. За то по полянѣ съ великою важностью прогуливался пѣтухъ; онъ гордо махалъ своими пестрыми крыльями и громкій крикъ далеко разнесся по широкому полю. Куры прекратили свое кудахтанье и, склонивъ голову на бокъ, съ любопытствомъ посматривали на руку дѣвушки, а дворовый песъ, замѣтивъ желанную гостью, встрѣтилъ ее дружескимъ виляньемъ хвоста.

Входная дверь была отворена настежъ, и такъ какъ кухарки не было дома, то тетушка, по всей вѣроятности, была въ комнатѣ. Не успѣла Кети взойти на первую ступеньку, какъ услыхала въ сѣняхъ голосъ доктора. Она остановилась какъ вкопанная.

– Нѣтъ, дорогая тетя, этотъ шумъ безпокоитъ меня. Я постоянно страдаю нервнымъ разстройствомъ, – говорилъ онъ. – Если я на время прихожу въ этотъ уютный уголокъ, то мнѣ нужны отдыхъ и спокойствіе…

Неужели, вь самомъ дѣлѣ, это былъ голосъ Брука? Что за причина такого нервнаго раздраженія и мучительной тоски.

– Я прошу отъ тебя жертвы, дорогая тетя, я знаю это, но все таки я требую, что-бы ты прекратила твои занятія съ дѣтьми на то короткое время, пока я еще остаюсь здѣсь. На эти мѣсяцы я охотно найму въ городѣ комнату и заплачу гувернанткѣ съ тѣмъ, что-бы твои ученицы не позабыли…

– Перестань, Лео, тебѣ стоитъ только сказать слово, – перебила его испуганная старушка. – Могла-ли я подозрѣвать, что эти маленькія сборища могутъ быть тебѣ непріятны. Ни одинъ звукъ не будетъ больше тебя безпокоить: объ этомъ ужъ я позабочусь! Мнѣ жаль только Кети!

– Вѣчно эта дѣвушка! – прошепталъ докторъ, какъ будто теряя остатокъ терпѣнія и самообладанія. – Обо мнѣ ты не подумаешь.

– Но что съ тобою, Лео? Мнѣ кажется, ты сталъ ревновать твою старую тетку за ея любовь и преданность, – воскликнула старушка, недовѣрчиво засмѣявшись.

Брукъ молчалъ. Кети ясно слышала, какъ онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ по направленію къ двери.

– Бѣдная моя Кети! Право непостижимо для меня, что-бы это милое, нѣжное созданіе, всегда готовое ко всевозможнымъ услугамъ, могло кому-бы то ни было внушить непріязненное чувство, – продолжала тетушка, тихо слѣдуя за нимъ. – Я въ первый разъ вижу дѣвушку, которая сосредоточиваетъ въ себѣ столько дѣтской наивности, женскаго достоинства, остраго ума и теплаго, искреннаго чувства. Все это непреодолимо меня къ ней притягиваетъ и я думаю, что моему Лео не слѣдуетъ быть такимъ несправедливымъ, что-бы позволить своей обожаемой невѣстѣ затмить собою всѣхъ остальныхъ женщинъ.

Кети вздрогнула отъ испуга – докторъ разразился саркастическимъ смѣхомъ. Она невольно обернулась что-бы бѣжать, но остановилась. Ей хотѣлось знать отвѣтъ доктора: будетъ-ли онъ опровергать доброе мнѣніе тетушки, или просто уйдетъ, не удостоивъ ее отвѣтомъ.

– Я тебя всегда считалъ за умную и дальновидную женщину, дорогая тетя, но въ этомъ случаѣ зоркій взглядъ окончательно измѣнилъ тебѣ, – сказалъ онъ, переставъ смѣяться. – Я, конечно, не стану опровергать твое мнѣніе, но попрошу тебя объ одномъ: что-бы наша жизнь здѣсь до моего отъѣзда, была такою-же, какъ въ прошлое время, то есть, вполнѣ уединенною. Прежде ты чувствовала себя весьма довольною и безъ общества молодыхъ дамъ, постарайся-же и эти нѣсколько мѣсяцевъ прожить въ безмятежномъ одиночествѣ. Я не желаю видѣть здѣсь посторонняго лица.

– Значитъ, и Кети?

Молодая дѣвушка слышала, какъ докторъ нетерпѣливо переступалъ съ ноги на ногу.

– Тетя, не принуждай меня насильно ее видѣть, – вскричалъ онъ, и его голосъ едва можно было узнать.

– Боже меня сохрани! – все будетъ сдѣлано по твоему желанію, Лео! – поспѣшила сказать старушка, не стараясь, впрочемъ, скрывать своего сожалѣнія. – Я постараюсь, какъ можно осторожнѣе, сказать ей это, чтобы не обидѣть ее. – Но, Боже мой, какъ ты взволнованъ, Лео: твои глаза горятъ лихорадочнымъ блескомъ! Ты, вѣрно, боленъ. Ты слишкомъ жертвуешь собою для своихъ паціентовъ. По крайней мѣрѣ, здѣсь ты будешь отдыхать отъ всѣхъ тревогъ и заботъ; объ этомъ я постараюсь! А теперь позволь мнѣ приготовить тебѣ стаканъ лимонаду.

Онъ поблагодарилъ и простился съ нею.

Кети слышала, какъ тетушка прошла въ кухню, вѣрно, для того, чтобы позаботиться объ ужинѣ; между тѣмъ въ дверяхъ показался докторъ.

Возлѣ самой лѣстницы молодая дѣвушка плотно прижалась къ стѣнѣ; лицо ея было смертельно блѣдно, губы крѣпко сжаты, а глаза безцѣльно устремлены вдаль.

Брукъ испугался, съ удивленіемъ посмотрѣлъ на нее и остановился.

– Кети! – позвалъ онъ ее тихонько и боязливо, точно боялся разбудить ее, какъ лунатика.

Дѣвушка гордо выпрямилась и отошла на нѣсколько шаговъ.

– Что вамъ угодно, г-нъ докторъ? – спросила она, бросивъ сверкающій взглядъ на Брука.

Онъ покраснѣлъ до корня волосъ и подошелъ къ ней ближе.

– Вы слышали? – спросилъ онъ робкимъ голосомъ, и каждая черта его лица выражала лихорадочное напряженіе.

– Да, – прервала она его, горько улыбаясь, – каждое слово. Вы отлично дѣлаете, что изгоняете изъ вашего дома всѣхъ постороннихъ, когда даже и у стѣнъ есть уши.

Съ этими словами, Кети еще отошла на нѣсколько шаговъ отъ дому, точно боялась его близости. Брукъ между тѣмъ успѣлъ овладѣть собою; онъ бросилъ свою шляпу на садовый столикъ и выпрямился, вздохнувъ свободнѣе; румянецъ его исчезъ, и онъ казался довольнымъ, что случай явился къ нему на помощь и придалъ дѣлу такой оборотъ.

– Я вовсе не боялся, что меня въ домѣ подслушиваютъ: этотъ мирный уголокъ не имѣетъ секретовъ; а что должно оставаться скрытымъ въ глубинѣ сердца, о томъ не говорится и между такими стѣнами, гдѣ нѣтъ ушей, – сказалъ онъ серьезно и спокойно.

– Вы сами сказали, что слышали каждое слово, и потому знаете, что только желаніе имѣть минуты полнаго отдыха заставило меня требовать безусловной тишины и спокойствія. Теперь я не въ силахъ защищать своего грубаго эгоизма. – Вы еще не дошли до того убѣжденія, что есть натуры, которымъ надо бѣжать даже отъ своихъ мыслей и любимыхъ образовъ; но, можетъ быть, вы легче поймете мученія раздраженнаго человѣка, который стремится на отдыхъ къ своему родному крову и именно тамъ встрѣчаетъ то, отъ чего онъ бѣжалъ.

Она пристально посмотрѣла на него выразительными глазами и убѣдилась въ искренности его словъ, потому что на лицѣ его можно было прочесть тѣ мученія, о которыхъ онъ говорилъ; глаза его странно блуждали, а мертвенная блѣдность покрывала его правильныя черты.