Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 1

— Боже милостивый, такая женщина как вы, просто не имеет права жить на постоялом дворе!

Тем более с детьми, — Вероника сморщила нос. «Вы надолго в городе?»

— Хотелось бы до весны, — ответила Марта.

— Тогда, — женщина задумалась, и повернулась к старику. «Я приду завтра. Я не смогу спокойно спать, зная, что подобный цветок женственности мучается в каком-то клоповнике.

Мы немедленно идем снимать вам комнаты, синьора Марта».

— Можно просто — Марта, — улыбнулась та.

— И называйте меня Вероника, — женщина чуть приподняла подол платья, выходя на улицу, и Марта заметила, что на ней — туфли на очень высокой деревянной платформе.

— Я ношу лучшие дзокколи в городе, — рассмеялась Вероника, увидев изумленные глаза Марты. «Вам тоже надо сделать несколько пар — будете такого роста, как и я. На самом-то деле я тоже малышка».

— У меня своя гондола, — Вероника махнула рукой на канал. «Сейчас мы заберем ваших детей, — у вас кто?».

— Мальчик и девочка, — ответила, улыбаясь, Марта.

— Счастливая вы женщина, — вздохнула Вероника, садясь в лодку. «Мне вот скоро тридцать, а у меня нет детей. Но я и не замужем».

— Я тоже не замужем, — Марта устроилась рядом. «Я вдова».

— Прекрасно, просто прекрасно, — пробормотала Вероника. «Сейчас мы найдем вам квартиру, которая будет оттенять вашу красоту, как перламутр ракушки оттеняет жемчужину».

— Называйте меня на «ты», — вдруг сказала Марфа, глядя на то, как отражается солнце в глазах женщины.

— Спасибо, дорогая, — Вероника потянулась и поцеловала Марту в щеку. От женщины пахло лавандой и чем-то еще — холодным, но приятным. Марта повела носом.

— Это запах Венеции, радость моя, — Вероника потянулась и раскинула руки. Лодка свернула в Большой Канал, и, завидев купол собора святого Марка, женщина вздохнула полной грудью.

— Боже, как хорошо быть дома! — сказала она, улыбаясь, и повернулась к Марте: «Ты же не знаешь, кто я?»

Та покачала головой.

— Я поэтесса, — сказала Вероника. «Поэтесса и самая дорогая куртизанка Венеции».

Вероника и Тео сидели за верджинелом. Девочка, склонив голову набок, внимательно слушала, как Вероника играет «Greensleeves».

— Это просто, — улыбнулась Тео, и, положив пальцы на клавиши, повторила мелодию. «Очень красивая песня, синьора Вероника, кто ее написал?».

— Покойный английский король Генрих, — вздохнула женщина. «Он был влюблен в одну красавицу, и, чтобы завоевать ее сердце, стал сочинять музыку».

— Это помогает? — Тео подняла чудные зеленые глаза.

— Конечно, — усмехнулась Вероника.

— Тео, у тебя еще английский, — напомнила Марта. Она полулежала на кушетке, опираясь на бархатные подушки. Отложив « The Tragical History of Romeus and Juliet », она улыбнулась:

«Иди сюда, милая».

Девочка прижалась к матери и, поцеловав ее, улыбнулась. «Синьора Вероника», — присела она, и, зашуршав юбками, убежала к себе.

— Думаю, не стоит рассказывать о том, что случилось с этой красавицей дальше, — усмехнулась Марта.

— То любовь, милая моя, — Вероника присела на кушетку и подняла книгу: «Ты же сама читаешь эту прекрасную повесть, разве у тебя не наворачиваются слезы на глаза?».

— После трех лет в гареме, — Марта зевнула, — в любовь уже не веришь.

— Расскажи мне о Селиме, — Вероника прилегла рядом с подругой. «Какой он был мужчина?».

— Он бы щедрый и жестокий, — мрачно ответила Марта. «Неприятное сочетание».

— А вообще? — рассмеялась Вероника. Марта почувствовала, что краснеет.

— Понятно, — подтолкнула ее женщина. «Знаешь, у Тео способности к музыке — надо нанять ей учителя. Если девушка умеет играть и петь — это всегда приятно. Тем более красивая девушка, как Тео».

— Ее отец очень хорошо пел, — Марта увидела перед собой прозрачную воду озера, черные силуэты гор на горизонте, и чуть слышно вздохнула.

Теодор вошел в комнату и остановился на пороге, оглядывая женщин.

— Мама, — сказал он, протягивая ей рисунок, — посмотри.

— Какой ты молодец! — ахнула Марта, рассматривая море и корабли. «Это сражение?».

— Да, это Лепанто, — ответил мальчик. «Мама, а можно мне шпагу, как у синьора Филиппо?»

Марта улыбнулась: «Ну, давай, милый, закажем тебе, конечно, маленькую».

— Все же, — повернулась она к Веронике, когда закрылась дверь за сыном, — тяжело воспитывать мальчика без отца. Тем более, — женщина подняла брови, — такого мальчика.

— Ты не хочешь замуж? — Вероника внимательно посмотрела на подругу. «Ты могла бы, хоть завтра…».

— Он еще ребенок, — Марта встала с кушетки и вышла на балкон. Заходящее солнце освещало канал, и белый мрамор собора вдалеке. «Как здесь красиво! — повернулась она к подруге.

— Это лучший город на свете, — Вероника обняла ее за плечи. «Скажи мне, почему ты его отталкиваешь? Он же влюблен в тебя, всерьез. Куртизанкой ты быть не хочешь…»

— Нет, не по мне это, — чуть дернулся уголок красивых губ. «И женой я быть тоже не хочу, Вероника».

— По-другому нельзя, — подруга опустилась в кресло. «Тебе двадцать пять, Марта, ты молодая женщина, хоть и с двумя детьми. Долго ты одна не протянешь».

— У меня есть семейные деньги, — Марта все смотрела на запад, туда, где огненный диск навис над крышами Сан-Поло. «Их на всю жизнь хватит».

— А любовь? — Вероника взяла ее за руку.

— Я любила только одного человека, — Марта посмотрела в карие глаза женщины. «И более, боюсь, никого не полюблю — сердце у меня уже не то, что было раньше. А Филипп, — она улыбнулась, — сегодня он пишет сонеты мне, завтра, — другой, ему двадцать один год, милая».

— И к тому же он поэт, — улыбнулась Вероника.

— Тем более, — Марта потянулась. «У вас, поэтов, дорогая моя, голова по-другому устроена — да и душа тоже. А я женщина разумная, и рассудок давно не теряю».

— А теряла? — спросила куртизанка.

Марта вспомнила избу в Чердыни, и закушенный зубами платок. Чуть сглотнув, она ответила: «Бывало, но с кем не бывало, по молодости-то. Пойдем, у меня сегодня полента с креветками — я знаю, как ты их любишь».

Тео отложила тетрадь и посмотрела на брата. Он играл на полу с маленькими корабликами.

Девочка подперла рукой мягкую щеку и вздохнула.

— Тео, — поднял ребенок голубые глаза, — давай ты против меня будешь, как будто я турок, а ты — итальянцы.

— Итальянцы же выиграли, Теодор, — она села на ковер и поцеловала его в рыжие кудри.

— А мы как будто турки победили, — попросил мальчик.

Тео пощекотала его, и ребенок залился смехом. «А подбрось! — попросил он.

— Да ты тяжелый какой, — девочка попыталась поднять брата, но тут же опустила — Теодору еще не было четырех, а он уже ростом был с шестилетнего.

— К столу, — открыла дверь Марта.

За кофе, когда дети ушли, Вероника сказала: «Вот послушай». Она закрыла глаза и по памяти процитировала: