Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

— Ничего, сын мой. Говори, я слушаю.

— К вам у нас нет никаких претензий,— торопливо про­должал Арсен, постепенно овладевая собой.— Мой приход вызван необходимостью задать вам несколько вопросов...

Старик хитровато прищурился и сказ_ал уже без улыб­ки, но по-прежнему сладким тоном:

— Прости, Махмуд, меня старика, но... если разговор по делу, то и вести его надо по делу. Может, есть у тебя какая книжечка, в которой написано, откуда ты и кто ты таков?

— Разумеется, есть,— сказал Арсен и привычным движе­нием полез в карман пиджака, но вовремя остановился. Ну, и хитрая бестия этот белобородый! В удостоверении-то чер­ным по белому написано, что оно выдано никакому не Мах­муду, а Арсену Сугурову!

Омар, от которого не ускользнуло замешательство гос­тя, лицемерно опустил глаза и сказал примирительно:

— Забыл книжку? Ладно уж — старый Омар привык верить людям. Аллах велел верить. Говори, чего надо тебе?

Сугуров готов был провалиться сквозь землю. С ним обошлись, как с мальчишкой: сначала надрали уши, а потом погладили по головке. С трудом сдерживаясь, чтобы не наго­ворить грубостей, он задал-таки свой первый вопрос, отлич­но понимая, что инициатива принадлежит не ему:

— Вам знакомо имя — Умар Паритов?

— Нет, Махмуд. Не знаю такого.

— Вспомните хорошенько. Он был у вас примерно две недели назад. По его словам,— привозил несколько колец на реставрацию. В одном — камень выпадал, в другом — умень­шить кольцо надо было... еще что-то.

Омар развел руками.

— Много ко мне народу ходит. Может, и был такой Паритин...

— Паритов.

— Пусть так. Не помню.

— Я хотел бы поговорить с вашими мастерами.

— Нет никого Двоих третьего дня по мобилизации взя­ли, один — брата в армию провожает. Война теперь... А завт­ра — день нерабочий, воскресенье.

— У вас три мастера?

Омар Садык поджал губы.

— Четыре.

— Трех нет, как вы говорите. А где четвертый?

— Болеет

— И часто у вас пустует мастерская? . Кстати, может вы мне ее покажете?

— Нет, дорогой,— прищурившись, сказал Омар Садык и сухая ладонь его, лежавшая на столе, сжалась в кулак.— Не дело говоришь. То — нет претензий, то — покажи мас­терскую! Может, еще обыск захочешь сделать! Не много ли? Удостоверения нет, формы на тебе нет! Если дано тебе пра­во — возьми нужную бумагу у своего начальника — тогда приходи, все увидишь, все узнаешь, а теперь — не гневи аллаха!

Лицо старика преобразилось. Еще минуту назад привет­ливо-открытое, даже угодливое, оно стало теперь непроница­емо-жестким, враждебным. Ехидные тонкие губы сжались, глаза скрылись в узких щелках слегка припухших век, бро­ви вытянулись в одну почти ровную белую линию и показа­лись чужими, нарисованными белым гримом. Нет, не хотел бы Арсен Сугуров попадаться этому дряхлому на вид старцу на узкой дороге Зол и страшен он был сейчас в своем хо­лодном спокойствии.

И еще одно смутно беспокоило Сугурова,— он даже не отдавал себе отчета что это, но чувствовал какую-то неуло­вимую фальшь в словах Омара, в манере говорить и держать­ся, во всем его поведении. Возможно, сложись все иначе и не попади он сразу же впросак, Арсен и обратил бы внима­ние на то, как не вяжется абсолютно правильная, иногда даже изысканная русская речь Омара Садыка с наигранным стрем­лением упростить ее, уподобить речи не очень-то грамотного кавказца, который никогда не заговорит, как русский, пото­му что привык к горскому словоупотреблению — с повтора­ми, навеянными фольклорной языковой стихией, с ритмичес­ки организованным, плавным, даже напевным строем. Омар Садык говорил именно так, но не совсем так.

И Арсен, на протяжении всего разговора чувствовавший себя не в своей тарелке, не заметил, не понял этого.

Так он и ушел, не разобравшись, почему старик показался ему фальшивым, играющим не свойственную ему роль.

До ухода Сугуров еще спросил:

— Вам не знаком бывший ювелир Самуил Исаакович Чернобыльский?

— Как сказал? Прости, не расслышал!..

— Самуил Исаакович Чернобыльский.

Садык снова согнал с лица жесткое выражение, провел по бороде рукой.

— Когда-то имя его знали многие, сын мой. Известный был золотых дел мастер. Кавказские промыслы хорошо по­нимал. Много лет ничего о нем не слыхал. Да и раньше встре­чаться не приходилось. Люди рассказывали. Жив ли?

— Жив,— сказал Арсен.— Недавно здесь, в Дагестане был. На отдых ездил, если правду говорит...

— А почему нет? Зачем старому человеку неправда? Однако, заговорились мы с тобой...— Омар Садык встал, всем своим видом показывая, что гостю пора уходить.— Прости, Махмуд, что не встретил тебя, как подобает горцу, но... хо­зяйка моя захворала, грудная болезнь у нее...

— Возможно, мы не в последний раз с вами видимся,— многозначительно сказал Арсен, скрывая досаду, вполне по­нятную в его положении, и вдруг, уже поворачиваясь к две­рям, чтобы уйти, уловил мимолетное прислушивающееся выражение бесцветных глаз Садыка и гримасу нетерпения, которая, однако, тотчас же исчезла, как только старик заме­тил, что на него смотрят.

— Старуху мою не слыхать. Как бы не случилось чего с ней...— точно объясняя свое поведение, сказал он.

Выходя, Сугуров оглянулся на дом. Все занавески на окнах были задернуты.

Кляня себя последними словами за необдуманный и как следует не подготовленный визит к Омару Садыку, Арсен повернул за угол и, остановившись, прислушался. Из пере­улка до него донесся жесткий звук задвигаемого засова. Зна­чит, этот старый хитрец стоял и следил — ушел он или нет. Зачем ему это нужно? И почему он навострил уши, когда Арсен собрался уходить? Какой-то странный звук, будто что-то упало, вроде бы донесся из глубины дома. Тогда Сугуров не обратил на него внимания. Может, у старика был кто-нибудь посторонний?

Арсен вернулся и выглянул из-за угла. Переулок был пуст. Калитку усадьбы Садыка отсюда хорошо видно. Может быть, подождать?

Он достал «Беломор», но папиросу вынуть из пачки не успел: калитка отворилась, и из нее сначала высунулась го­лова,— обладатель ее оглядел улицу,— затем показался весь — в войлочной шляпе, в черкеске с белыми костяными наконечниками газырей и в хромовых сапогах.

Послышался уже знакомый Арсену звук задвигаемого засова, и гость Омара Садыка, которого он почему-то счел нужкьм прятать, быстро зашагал по направлению к тому углу, где стоял Сугуров.

— Значит, у тебя все же был кто-то, старый волк...— прошептал Арсен и спрятался за дерево. Он уже знал, что не выпустит сегодня из виду человека в горской одежде. В одном ему не повезло, так, может, повезет в другом?..

Весь остаток дня лейтенант милиции Арсен Сугуров «ви­сел на хвосте» у Зубера Нахова...