Виктор Поротников - Фемистокл

Выйдя к народу, он сказал:

- Я не одобряю людей, которые используют один и тот же сосуд как ночной горшок и как ковш для вина.

Кто-то из афинян устыдился после этих слов Фемистокла. Однако подавляющее большинство граждан посчитали его отказ как проявление неблагодарности и гордыни. Народ, избалованный подачками Кимона и эвпатридов, был нетерпим даже к малейшей критике своих действий и решений. Демос ждал преклонения и безусловной покорности, считая, что без народной воли ни один выдающийся муж не сможет прославить себя и отечество.

Поскольку противостояние Кимона и Фемистокла становилось всё более непримиримым, раскалывая афинян на две враждебные группы, эвпатриды заговорили о необходимости процедуры остракизма.

Без долгих проволочек было проведено голосование по этому вопросу.

Необходимое число голосов, а именно шесть тысяч, было набрано.

Архонты назначили день голосования черепками…

В то утро Фемистокл проснулся с ощущением какой-то утраты. Ему казалось, что он не успел сделать что-то важное в своей жизни, что-то упустил. Эта мысль довлела над Фемистоклом, не давая покоя.

«Но ведь жизнь моя не кончилась, я сумею исправить свои ошибки и успею сделать ещё много важных дел, - успокаивал себя Фемистокл, собираясь идти на Пникс. - Конечно, у Кимона много сторонников в народе и среди эвпатридов. Но у меня сторонников не меньше, а даже больше, если в Афины на голосование придёт весь сельский люд. С изгнанием Кимона моё положение в Афинах станет просто незыблемо!»

Фемистокл слышал, как Архиппа пыталась растолкать Архентола и заставить его пойти в собрание граждан, чтобы оказать поддержку отцу в столь значимый для него день. Архентолу недавно исполнилось двадцать лет, и он по закону получил право голосовать наравне со всеми полноправными гражданами Афин.

Архентол раздражённо ответил, что один его голос ничего не решит, поэтому он никуда не пойдёт в такую рань.

Архиппа вышла из спальни сына и в коридоре столкнулась с Фемистоклом, спальня которого находилась напротив. На её прекрасном лице, обрамлённом вьющимися локонами, застыла безысходная печаль, в больших синих глазах блестели слезы.

Фемистокл увидел в руке жены черепок от разбитой амфоры, на нём кривыми буквами было нацарапано имя - «Кимон».

- Это ты написала? - Фемистокл ласково погладил жену по щеке.

Архиппа молча кивнула.

- А ты не задумывалась над тем, что у Архентола может быть совсем иное мнение на этот счёт. - Фемистокл кивнул на черепок. - Так что пусть он лучше остаётся дома.

Архиппа опять кивнула.

- Я помолюсь за тебя Афине Палладе, - негромко промолвила она, глядя в глаза мужу.

Стояла ранняя осень. В эту пору года у афинских земледельцев было особенно много работы на полях и в оливковых рощах. Поэтому сельского люда на голосовании черепками собралось очень мало. Это помогло сторонникам Кимона набрать большее количество голосов. В результате Фемистокл был приговорён к изгнанию на десять лет без конфискации имущества и лишения гражданских прав.

Это случилось в 471 году до нашей эры.

Оставив семью в Афинах на попечение родственников и друзей, Фемистокл перебрался в пелопоннесский город Трезен, издавна дружественный афинянам. Однако в Трезене Фемистокл прожил всего четыре месяца. От своих коринфских друзей он узнал, что Павсаний всё-таки вернулся в Спарту и предстал перед судом старейшин. Судебный процесс обещал затянуться, поскольку обвинения против Павсания выдвигались очень серьёзные. В лучшем случае ему грозил огромный штраф, в худшем - изгнание из Спарты. А если спартанские власти прознают о тайных переговорах с персидским царём?

Эта мысль не давала покоя Фемистоклу. Ведь Павсаний пытался и его втянуть в это опаснейшее предприятие. В результате дознания могло всплыть и имя Фемистокла.

За измену в Спарте, как и в Афинах, полагалась смертная казнь.

На всякий случай Фемистокл переехал в Аргос. Это было единственное государство на Пелопоннесе не только враждебное Лакедемону, но и способное на равных ему противостоять. Аргосцы не выдадут Фемистокла, если спартанцы потребуют этого. К тому же он был уверен, что Павсаний, почувствовав угрозу своей жизни, непременно попытается спастись бегством. По морю от преследования ему не уйти, поэтому, скорее всего, Павсаний будет искать убежище в Аргосе.

«Два таких изгоя, как я и Павсаний, могут причинить немало беспокойства Спарте и Коринфу, - размышлял Фемистокл. - Можно попытаться объединить воедино все эллинские государства, недовольные самоуправством лакедемонян, и развалить Коринфский союз!»

Время от времени Фемистокл наведывался в гости к своему ксену в Коринф, чтобы быть в курсе всего происходящего в Лакедемоне.

Фемистокл также совершил путешествие в аркадский город Тегею, владения которого граничили с владениями спартанцев. Тегейцы в своё время не поддержали лакедемонян, которые собирались наказать Керкиру силами всего Коринфского союза. Не одобрили тегейцы и затею спартанских властей совершить карательный поход на Крит, дабы проучить тамошних эллинов, не пожелавших воевать с персами. Тегейцы вынашивали замысел создания Аркадского союза, независимого от Спарты и Коринфа, а поскольку аркадские города являлись ядром созданной спартанцами Пелопоннесской симмахии, то на этой почве отношения между Лакедемоном и Тегеей в последнее время заметно ухудшились.

Встречаясь с виднейшими тегейскими гражданами, Фемистокл хотел понять, сколь глубоки противоречия тегейцев со спартанцами и хватит ли смелости у властей Тегеи при случае выйти из Коринфской лиги. Во всяком случае, Фемистокл недвусмысленно намекал тегейцам, что аргосцы окажут им поддержку в случае войны со Спартой. На этот счёт у него имелись указания аргосских властей.

Суд над Павсанием длился почти полгода и завершился полным его оправданием.

Такой исход судебного разбирательства очень разозлил азиатских эллинов, которые поняли, что им не добиться справедливости в Лакедемоне.

По сути дела, правители Спарты предложили Павсанию сделку. Ему прощались все нарушения закона и неповиновение эфорам, но взамен он должен был жёсткими мерами навести порядок в Коринфском союзе. Эфоры и старейшины собирались объявить войну Тегее, строптивость которой подавала дурной пример прочим союзникам.

О том, что Павсаний чувствовал себя в Спарте уверенно и безбоязненно, говорило и его новое письмо к Фемистоклу. Как и в первый раз, посланцем был эретриец Гонгил.

В письме Павсаний снова предлагал Фемистоклу присоединиться к его заговору. Он признался, что ведёт тайную переписку с Ксерксом, который готов снабдить мятежников золотом, дать им войско и корабли. Ксеркс соглашался отдать Павсанию в жены одну из своих дочерей. Павсаний привлекал к заговору не только спартанских граждан, обедневших и обременённых долгами, но также периэков и неодамодов [166] [166] Неодамоды - вольноотпущенники в Спарте. , обещая им в случае успеха гражданские права.